Глава 5 (Часть 1)

Глава 5

Ло Гуанчжи провёл почти полночи в нежных объятиях Шуй Цзи. Хотя танцовщицы из поместья князя Ань обладали гибкими станами и талиями, тонкими, как ивовые прутья, и были весьма соблазнительны, сравнивая их, Ло Гуанчжи всё же находил свою Шуй Цзи более упоительной. Разнообразные утехи за полночи доставили Ло Гуанчжи такое наслаждение, что он словно вознёсся на седьмое небо.

Поэтому на следующий день Ло Гуанчжи проснулся поздно. Когда слуга за дверью разбудил его, он страшно разозлился.

Он занимал должность Тайпусы Цин, и под его началом было два Шаоцина, которые занимались конкретными делами. Обычно ему достаточно было отметиться на службе утром, и больше дел не было. Иногда он и вовсе не являлся на перекличку, и никто не смел ему ничего сказать.

Сегодня он решил не идти отмечаться. Обнимая тёплое нефритовое тело в своих руках, он хотел снова заняться делами, неподобающими благородному мужу, но его прервали всё более настойчивые крики слуги за дверью. В гневе он разразился бранью.

Слуга в панике опустился на колени, умоляя: — Господин Гун, простите! Господин Гун, простите! Это госпожа просит вас прийти.

— Госпожа сказала, раз вы не идёте на службу, то пораньше приходите повидаться с седьмой барышней.

— Чего торопишь, чего торопишь, словно на тот свет торопишь! — Ло Гуанчжи вспомнил о вчерашнем обещании и, продолжая ворчать, всё же сел на кровати, приказав подать умывальные принадлежности и одежду.

— Господин Гун~ — пара нефритовых рук обняла сидевшего на краю кровати Ло Гуанчжи сзади. Красивая женщина в растрёпанной, полуприкрывающей тело одежде прижалась к спине Ло Гуанчжи и тихонько выдохнула ему в ухо: — Вы вчера ночью обещали наложнице сегодня поехать со мной кататься на лодке в Чангань Ли, а вы уже уходите?

Ло Гуанчжи стряхнул её руки, встал и поднял руки, чтобы служанки помогли ему одеться. — Кататься на лодке в такой холод? Ты с ума сошла? — нетерпеливо сказал он. — Сиди смирно, у господина сегодня дела.

— Но вы вчера так хорошо обещали, — кокетничала Шуй Цзи.

Ответом ей была удаляющаяся спина Ло Гуанчжи.

Шуй Цзи в гневе ударила по кровати.

— Ай!.. — только ушибла свою руку.

Обещаниям, данным мужчиной в постели, чаще всего верить не стоит.

— Подойди, — когда Ло Гуанчжи ушёл, Шуй Цзи подозвала служанку и спросила: — Вчера люди из четвёртой ветви вернулись в поместье, почему мне никто об этом не сказал?

Служанка неуверенно ответила: — Это госпожа приказала, сказала... сказала...

— Наложница — не ровня господам, нельзя ей выходить и позориться, так? — Шуй Цзи закончила за неё фразу. Она прекрасно знала, что могла сказать Ху Юаньюй.

Служанка опустила голову и молчала.

Шуй Цзи медленно и методично сняла с себя растрёпанную нижнюю одежду, велела служанке достать из-под одеяла её дудоу и вздохнула: — Сама Ху Юаньюй — посмешище, но всегда считает посмешищем других. Вот уж действительно величайшее посмешище.

Служанка помогала ей одеваться, не смея отвечать на её слова.

Шуй Цзи была фавориткой, вела себя вызывающе и даже госпожу Ху не ставила ни во что. Но слуги, прислуживавшие ей, вели себя ещё тише воды, ниже травы.

Если Шуй Цзи совершала ошибку, её защищал господин Гун. Если ошибались они, Шуй Цзи их не защищала.

— Пойдём, мы тоже посмотрим на эту седьмую барышню из четвёртой ветви с её врождённой божественной силой, — умывшись и одевшись, Шуй Цзи собралась пойти посмотреть на диковинку.

В Дворе Исполнения Желаний действительно было очень шумно. Плач, крики, гневные вопли — всё смешалось в ушах.

Не прошло и времени горения одной благовонной палочки, как у Ло Гуанчжи от шума закружилась голова, и ему захотелось просто исчезнуть.

Главным плакальщиком был младший сын второй ветви, Ло Чунли. Кричали остальные шестеро детей второй ветви. А гневные вопли, разумеется, принадлежали Цзян Юньмэн.

Причина же...

Была довольно смехотворной.

Вчера Цзян Юньмэн поранила лицо. Лекарь осмотрел её и выписал лекарство, велев прикладывать его два месяца, чтобы не осталось шрама.

Два месяца!

Это означало, что даже на Праздник Фонарей ей придётся ходить с лекарством на лице! Как же она сможет показаться людям?!

Она обвинила лекаря в некомпетентности. Тот ответил: «Если госпожа не верит мне, можете не использовать моё лекарство. Но я могу заверить, что во всём Цзянькане ничьё лекарство не поможет избежать шрама лучше моего». От гнева у неё заболело лицо. Она обругала лекаря последними словами, выгнала его и разбила вазу, только тогда немного успокоилась.

А потом...

Всё же послушно воспользовалась оставленным лекарем лекарством.

Мать ранили в лицо, и дети второй ветви, разумеется, не могли этого стерпеть — особенно рождённые от главной жены Ло Чунсюань, Ло Минцзюнь и Ло Минпэй. Втроём они позвали рождённых от наложниц Ло Чунпо, Ло Чжэнь, Ло Сю, а также детей третьей ветви — Ло Су, Ло Жу и Ло Чжи, чтобы вместе проучить деревенщину, приехавшую из пограничной области.

Ло Минъянь из первой ветви никогда не водилась с ними. Дети третьей ветви не смели перечить старшим братьям и сёстрам из второй ветви, которые верховодили в поместье.

Младшему сыну второй ветви, рождённому от главной жены, Ло Чунли, было всего три года. Он был таким проказником и шалуном, что даже собаки его не любили. Сюань, Цзюнь и Пэй сначала не хотели брать его с собой, но он сам увязался за ними.

Вся группа с грозным видом направилась к Гостевому Двору. Они подоспели как раз в тот момент, когда Ло Цяо прогнала Чжан Цзюдина, бросила бамбуковый ствол и начала тренировать силу голыми руками.

Программа тренировок, составленная для Ло Цяо учителем Гуном, была такова:

Сначала тренировка силы — поднятие железа и камней;

Затем тренировка приёмов — владение мечом, копьём, саблей, алебардой;

И наконец, тренировка тонкости и ловкости — брать палочками тофу, вырезать узоры на тофу и тому подобное.

Ло Цяо дала себе волю и изменила порядок утренней тренировки. Она стояла в стойке всадника, поднимая и опуская слиток очищенного железа, когда услышала снаружи тихий топот множества ног. Моргнув, она бросила железо, хлопнула в ладоши и стала спокойно ждать у ворот двора.

Группа детей из второй и третьей ветвей подошла. По плану они должны были с грозным видом ворваться во двор, но неожиданно столкнулись у ворот с Ло Цяо и резко остановились.

Их боевой дух тут же угас наполовину.

Ло Чунпо, сын второй ветви от наложницы, выступил вперёд и указал на Ло Цяо: — Де... деревенщина из Яньчжоу!

На самом деле он не хотел высовываться, но старший брат Ло Чунсюань, считая это ниже своего достоинства, никогда бы не стал выступать первым. Ему, как младшему брату от наложницы, нужно было быть услужливым.

Картина вчерашнего дня, когда Ло Цяо одним ударом кулака разнесла в щепки столик для благовоний, стояла у него перед глазами. Ему было очень страшно, он боялся, что Ло Цяо и его разнесёт в щепки.

Но ещё больше он боялся, что старший брат Ло Чунсюань станет его избегать и отвернётся от него.

Он был сыном наложницы, с рождения стоявшим на ступень ниже.

— Деревенщина — это ты про меня? — Ло Цяо указала на себя.