Глава 9 (Часть 2)

— Вернулась? — спросил он.

Цзян Минъюэ, шлепая тапочками, начала говорить невпопад: — Мм, я попросила для тебя бумагу и кисть. Отец сказал, что завтра пришлет.

И Синцзянь отложил книгу и поблагодарил ее. Цзян Минъюэ беззаботно махнула рукой. — Ты уже собираешься спать?

— Еще немного попозже. А Цянь пошел за лекарством.

И Синцзянь, заметив мелькнувшее красное пятно, помрачнел, но ответил как ни в чем не бывало.

— А, — отозвалась Цзян Минъюэ и, взглянув на тарелку с цукатами на столе, почувствовала к нему легкую жалость. Он все еще пил лекарство. К счастью, у нее спал жар, и ей больше не нужно было пить эту горечь.

Через некоторое время она подумала, что лучше все-таки вернуться и попарить ноги. Эта ситуация была довольно неловкой. Почему ей вдруг взбрело в голову прийти сюда?

— А Юэ, подойди сюда, — поманил ее И Синцзянь.

— Хочешь чаю?

И Синцзянь покачал головой. Цзян Минъюэ, не понимая, в чем дело, подбежала к нему, но юноша схватил ее за правую руку.

— У тебя снова кровоточит рука. Как это случилось? — Сказав это, он вспомнил, что сейчас девочка была сокровищем семьи Цзян, не то что в прошлой жизни, когда она была словно бедный брошенный котенок, и от этого он еще больше рассердился. Днем она еще учила его не давать себя в обиду слугам, а вечером сама пришла с раной.

Цзян Минъюэ попыталась выдернуть руку. Она наконец вспомнила, что пришла сюда спросить у Синцзяня, нет ли у него лекарства. Она не хотела, чтобы Яньчжу обрабатывала ей рану, боясь, что матушка узнает и ей придется долго все объяснять.

— Я случайно ушиблась. У тебя есть лекарство? — спросила она.

— На столе у стены, — ответил И Синцзянь. — Принеси, я сам тебе обработаю.

Стол был довольно высоким, Цзян Минъюэ с ее маленьким ростом не могла до него дотянуться. И Синцзянь хотел было встать и допрыгать до него на одной ноге, но она принесла стул. На столе стоял ряд пузырьков с лекарствами. К счастью, на всех были надписи, и она нашла нужное.

И Синцзянь, видя ее ловкость, поднял бровь, словно что-то понял, и продолжил молча наблюдать за ней.

Сняв повязку, он увидел, что едва затянувшаяся ранка снова открылась. К счастью, крови было немного. — Как ты это сделала?

Цзян Минъюэ подумала, что от этого юноши ей нечего скрывать. В конце концов, он не задержится здесь надолго.

— Сама себя ущипнула.

Уголки губ И Синцзяня дернулись. Нужно отучить девочку от этой привычки. Зачем себя мучить?

— Зачем ты себя ущипнула?

Цзян Минъюэ рассказала юноше о госпоже Ян Ши. Она подумала, что, раз он из знатной столичной семьи, то наверняка насмотрелся на все эти интриги и заговоры, и такая мелочь не должна его удивить. К тому же, они не были близки, и он не станет спрашивать, почему она вдруг стала так плохо относиться к няне, к которой раньше была так привязана.

И Синцзянь убедился в своих догадках и обрадовался. Похоже, после его смерти даос действительно выполнил свою часть договора, и девочка тоже прожила вторую жизнь.

Это хорошо. В будущем нужно будет внимательнее следить за ее состоянием.

-------------

Хотя юноша очень осторожно обрабатывал ей рану, Цзян Минъюэ все равно постоянно втягивала воздух сквозь зубы. И Синцзянь, усмехнувшись, сказал: — Посмотрим, будешь ли ты так делать в следующий раз. Сама же страдаешь.

Она молча надула губы, про себя отметив, что эти слова она сама говорила ему днем. Этот ребенок...

И Синцзянь наложил ей новую чистую повязку. Девочка была такой пухленькой и милой, даже на тыльной стороне ее ладони были ямочки. Он улыбнулся еще шире.

— Все, больше нигде не болит?

Цзян Минъюэ, подняв глаза на юношу, чье лицо в свете лампы казалось особенно нежным, покачала головой. У нее была только эта одна рана.

— Госпожа?

— Вы не видели, куда пошла юная госпожа?

Пока И Синцзянь завязывал повязку, снаружи послышался голос Яньчжу, которая искала Цзян Минъюэ.

— Спасибо, брат Син. И никому ни слова, хорошо? — поспешно поблагодарила она.

— Угу.

Цзян Минъюэ успокоилась, надела тапочки и, выбежав из комнаты, вернулась в свою.

...

— Госпожа, откуда вы пришли? — спросила Яньчжу.

— От Синцзяня. Говорила с ним о бумаге и кисти.

— Почему вы не послали Циншань или Бай Су? Ночью гораздо холоднее, нельзя выходить на улицу так легко одетой, — с упреком сказала Яньчжу.

— Хорошо, я поняла, больше не буду. Буду слушаться сестрицу Яньчжу, — Цзян Минъюэ, хлопая своими большими черными глазами, попросила прощения у Яньчжу, зная, что та не устоит перед этим.

И действительно, Яньчжу больше не ругала ее. Она усадила девочку на кровать и стала парить ей ноги, попутно спрашивая: — Рана на ладони не чешется? Давай снимем повязку и посмотрим.

— Не нужно, лекарь днем смотрел. Почти зажила, — Цзян Минъюэ спрятала пухлые ручки в рукава.

Услышав это, Яньчжу не стала настаивать. Она и так почти не отходила от юной госпожи, поэтому поверила ей.

Возможно, из-за детского тела Цзян Минъюэ постоянно хотелось спать. Только что она еще думала, что днем слишком много спала, и ночью ей точно не уснуть, но, едва начав парить ноги, она снова почувствовала сонливость.

Яньчжу не заметила, как девочка начала клевать носом.

Увидев это, она уложила ее в теплую постель, которую предварительно прогрела грелкой танпоцзы, погасила лампу в комнате и начала убирать во внешней.

И Синцзянь, только что выпивший лекарство, услышал шум из боковой комнаты. Похоже, девочка уснула. Он размял затекшую шею, разгладил загнувшиеся страницы книги путевых заметок, придавил их чайником и, попросив А Цяня помочь ему, вернулся в спальню, чтобы отдохнуть.

Ланьюэ Юань стал первым двором в поместье Цзян, где воцарилась тишина.