Глава 3. Демон (Часть 1)

По моим воспоминаниям, жизнь крестьян в Эпоху воюющих провинций была очень тяжелой.

У них не было высокого положения в обществе, не было достатка, не было даже гарантий личной безопасности.

Крестьяне зависели от милости небес. Если небесам было неугодно послать достаточно дождей для урожая, или, наоборот, случался потоп, губивший посевы, крестьяне целой округи лишались средств к существованию, а в худших случаях умирали от голода.

Земля под ногами им не принадлежала. Каждый год они должны были платить налоги её владельцу, и налоги эти, невзирая на засухи или наводнения, только росли.

Конечно, если правитель этих земель был милосердным человеком, ситуация могла быть немного лучше, но такое случалось крайне редко.

Тем, кто надеялся на такое, лучше было просто усерднее возделывать землю.

Семья Ацуши была крестьянской, они жили в этой деревне из поколения в поколение.

Я не очень хорошо понимала здешние порядки. Знала только, что семья Ацуши была большой: кроме родителей, у него было два младших брата и одна младшая сестра. Весь их быт держался на отце и Ацуши, как старшем сыне.

Помимо работы в поле, отец Ацуши ходил в горы за «дарами гор», которые потом относил в город — до него было полдня пути, — чтобы продать и немного пополнить семейный бюджет.

Кстати, Ацуши и его отец — это те двое, что вчера выкопали меня из земли.

Родители и старший брат «Уты» — девочки, чьё тело я заняла, — умерли от эпидемии. Перед смертью им даже некому было помочь прибрать тела.

Отец Ацуши — очень хороший человек. Узнав, что «Ута» и её семья заболели, он часто приносил немного еды и оставлял у порога их дома.

Я понимала, почему он так поступал. Он был добрым, но не мог помогать семье «Уты» слишком сильно. Он был единственным взрослым мужчиной в своей семье, и если бы с ним что-то случилось, пострадали бы его жена и четверо детей. Таких последствий он не мог себе позволить.

Выкопав меня из земли, он специально отвёл меня в город к лекарю. Лекарь сказал, что моё тело здорово и нет причин для беспокойства.

Я была в замешательстве. Если эта девочка умерла от болезни, почему болезнь исчезла, когда в её тело вошла моя душа?

Странно.

— Это замечательно, — обрадовался отец Ацуши. — Ута снова сможет играть с Ацуши.

Нет уж, я не хочу играть с сопляком. Я взрослая.

Я попыталась вспомнить свой возраст на момент смерти. Я была старше Мадары на шесть лет. Мадаре и этому ублюдку Сенджу Хашираме было по двадцать девять, когда они основали деревню. Тринадцать лет спустя Мадаре было сорок два, а я всё ещё была жива. Да, я пережила Четвёртую войну шиноби и умерла уже после неё.

Хм…

Чёрт!

Я вдруг осознала то, о чём давно не думала: мне… уже… перевалило… за… полвека!

За полвека я не вышла замуж, не родила детей, ничего не оставила после себя, даже собственный возраст забыла.

Но это не моя вина, просто ориентиры были слишком обманчивы. И братья Сенджу, прошедшие со мной через ту эпоху, и уже умершие Мадара и Изуна — в моей памяти они все остались молодыми. Первые — из-за проклятой техники сохранения молодости клана Сенджу, вторые — потому что умерли, не успев состариться.

Хех, как же паршиво…

Ацуши, видимо, решил, что я ещё не оправилась от смерти семьи. Он принялся утешать меня, просил не грустить и сунул мне два кусочка грубого сахара.

В Эпоху воюющих провинций сахар был дорогим лакомством. Моя семья — Учиха — была жутко падка на сладкое, поэтому на нашем столе сахар был всегда. Но для крестьян это была редкая драгоценность, которую они, возможно, не пробовали и раз в год.

Эти два кусочка сахара, хоть и грубые, для семьи Ацуши были весьма дорогими. Урожай в этом году был плохим, но его отец, Широ, был мягким и любящим детей мужчиной. Несмотря на высокую цену сахара, он всё же отдал два кусочка сыну. Ацуши, получив их, долго держал в руке, не решаясь съесть, снова и снова поглаживая.

Я взяла сахар, опустила ресницы и долго смотрела на него. Какой же он грубый.

Затем я повернулась, схватила Ацуши за руку и сунула сахар ему в ладонь.

— Мне хватит одного куска.

Я отвернулась и пошла за отцом Ацуши — Широ, который шёл впереди, не обращая внимания на реакцию и выражение лица мальчика.

Через некоторое время Ацуши торопливо догнал меня, лицо его покрылось лёгким румянцем, он что-то бормотал и благодарил меня.

За что благодарить? Это ты дал мне сахар, это я должна благодарить.

Уже стемнело, и господин Широ решил переночевать в городе, а домой вернуться рано утром.

Гостиница находилась на улице, усеянной лавками. Традиционные японские дома стояли один за другим. С начала улицы виднелись самые разные магазины, тянувшиеся вдаль.

На улице было полно народу: торговцы, странствующие коробейники, разносчики с лотками, выкрикивающие свои товары. Время от времени мимо проходили самураи с мечами у пояса. Неподалёку находился Квартал красных фонарей, чьи ночные огни опьяняли сердца.

Господин Широ нашёл относительно дешёвую гостиницу. Хозяин был его старым знакомым. Каждый раз, приезжая в город, Широ приносил ему нужные дары гор, а хозяин предоставлял ему жильё по более низкой цене.

Мне инстинктивно не понравилось это место. Сама не знаю почему. Наверное, потому что за этой улицей был Квартал красных фонарей.

В таких местах, как Квартал красных фонарей, собирался всякий сброд и нечисть. Там царили самые первобытные желания. Кто-то просаживал там целые состояния и оставался ни с чем, какие-то женщины добивались успеха, а другие отчаянно боролись за выживание.