Предзнаменование (Часть 2)

Он хотел быстрее одеться и умыться, пораньше позавтракать и пойти к младшему брату. Вчера Ама и Эниэ так и не позвали его, и он не знал, как там брат.

Как обычно, тщательно и аккуратно съев свой завтрак, Хунхуэй быстро засеменил короткими ножками к Уланаре в главные покои.

— Эниэ, ты обманщица! Вчера ты не позвала Хунхуэя.

Глядя на Хунхуэя, который, едва войдя, прижался к ней и принялся её упрекать, Уланара не знала, смеяться ей или плакать.

— Ах, неужели это Эниэ не позвала Хунхуэя? А кто это вчера вечером никак не просыпался, как бы Эниэ его ни звала, и ещё не позволял Эниэ мешать ему спать?

— спросила Уланара, легонько щелкнув Хунхуэя по лбу.

Ах!

Неужели так и было?

Хунхуэй подумал, не обманывает ли его Эниэ?

Почему он совсем ничего не помнит!

— Эниэ, это правда? — Хунхуэй не верил и переспросил.

Уланара спокойно ответила: — Конечно, правда! Разве Эниэ стала бы обманывать Хунхуэя? Хунхуэй сомневается в Эниэ, Эниэ так обидно.

— Сказав это, она даже промокнула уголки глаз платком.

Хунхуэй увидел, что его мать, кажется, и вправду расстроилась, и поспешил её утешить, стараясь развеселить Эниэ, как только мог.

Увидев, что Эниэ пришла в себя, Хунхуэй быстро спросил, как там Хунфэнь.

Уланара перестала дразнить Хунхуэя и сообщила ему новость, что Хунфэнь полностью поправился.

Хунхуэй очень обрадовался, услышав, что Хунфэнь здоров. Он как раз собирался сказать Уланаре, что пойдёт к Хунфэню, как увидел снаружи фигуру Лян Гунгуна.

— Почему пришёл Лян Гунгун? — спросил Хунхуэй.

— Приветствую Госпожу и Принца, — Лян Цзюгун поприветствовал их и только потом ответил Хунхуэю: — Император велел вашему слуге привести Маленького принца.

Четвёртая госпожа, увидев приветствие Лян Цзюгуна, поспешила его остановить — нельзя позволять главному управляющему при Императоре совершать полный поклон.

— Гунгун, не могли бы вы сказать, почему Император зовёт Хунхуэя?

— Это… этого старый слуга не знает. Но Госпожа, не волнуйтесь, Четвёртый господин тоже там, — поспешно ответил Лян Цзюгун на вопрос Четвёртой госпожи.

Услышав, что Четвёртый господин тоже там, Уланара успокоилась. Она велела Хунхуэю быть послушным, поправила на нём одежду и отпустила его с Лян Цзюгуном во Дворец Небесной Чистоты.

— Эниэ, не волнуйся, Хунхуэй будет послушным, — сказал Хунхуэй, которого Лян Цзюгун вёл за руку, успокаивая Уланару перед уходом.

В этот момент Хунхуэй подумал: «Лян Гунгун пришёл как раз вовремя. Когда увижу Хан Мафа, обязательно попрошу его снова послать кого-нибудь осмотреть младшего брата Хунфэня. Как же так получилось, что младший брат Хунфэнь внезапно оказался при смерти?»

Ай-яй!

Я же так и не спросил Эниэ, что значит «беременна»!

Ладно, спрошу, когда вернусь, — с досадой подумал Хунхуэй.

Лян Цзюгун всю дорогу приноравливался к коротким ножкам Хунхуэя. В какой-то момент он даже хотел взять Хунхуэя на руки, но тот отказался, так что пришлось медленно идти ко Дворцу Небесной Чистоты.

Наконец они добрались до Дворца Небесной Чистоты. Лян Цзюгун вздохнул с облегчением, надеясь, что Император не заждался.

Хунхуэй не позволил Лян Цзюгуну внести его внутрь, а сам, пыхтя, стал карабкаться через порог. Сегодня он, Хун Сяохуэй, был не в штанах с разрезом!

— Хан Мафа! Хунхуэй пришёл! — кричал Хунхуэй, карабкаясь.

Канси, обсуждавший что-то со Старым Четвёртым, увидел внезапно появившуюся на пороге фигурку: «…»

Немного придя в себя, Канси спросил: — Почему тебя не внесли на руках?

— Хунхуэй сам может! — Порог здесь выше, чем во Дворе принцев!

Хунхуэй наконец перебрался через него и, переведя дух, сказал.

«…»

Вспомнив, что докладывали Старый Четвёртый и императорский врач — что Хунфэнь был безнадёжен, но после того, как Хунхуэй побыл с ним немного, ему стало лучше, — Канси перестал зацикливаться на том, как Хунхуэй перелезал через порог.

— Хунхуэй, иди сюда. Расскажи Хан Мафа, как выздоровел младший брат Хунфэнь? — Канси отпустил дворцовых слуг и, не дожидаясь поклона Хунхуэя, подошёл, поднял его на руки и вернулся на место.

Лян Цзюгун мгновенно всё понял. Он быстро велел слугам удалиться, сам послушно закрыл дверь и встал снаружи на страже.

Хунхуэй растерялся. Он сам как раз собирался спросить об этом Ама, почему Хан Мафа спрашивает его?

— Хунхуэй не знает! Спросите Ама!

Канси подумал: «Если бы твой Ама знал, стал бы Я спрашивать тебя, который едва научился говорить?»

— Хунхуэй, подумай ещё раз. Что произошло после того, как ты пришёл к Хунфэню? Или как ты это сделал?

— Канси не сдавался и задал вопрос конкретнее.

— Что сделал Хунхуэй? Просто потрогал лоб братика, чтобы проверить, нет ли жара, держал его за руку, рассказывал ему истории и рисовал радужные перспективы, чтобы он поскорее поправился и пошёл в академию.

«Что это с Хан Мафа, расспрашивает без конца», — подумал Хунхуэй.

Услышав ответ Хунхуэя, Канси и Старый Четвёртый переглянулись. Канси продолжил: — Хунхуэй, ты что-нибудь почувствовал?

Хунхуэй недоумевал, что он мог почувствовать?

О, он вспомнил.

— Младший брат Хунфэнь всё не просыпался, у Хунхуэя закончились все истории, и он начал рисовать радужные перспективы. Рисовать радужные перспективы так утомительно.

Хунхуэй вспомнил, как учитель говорил: неважно, осуществимо ли это, главное — рассказать, чтобы вдохновить человека, это и называется «рисовать радужные перспективы». Учитель ещё велел ему запомнить: не верить ничьим радужным перспективам, а твёрдо стоять на ногах.

То, что он говорил брату, наверное, и было «рисованием радужных перспектив». Он ведь ещё не знает, будут ли дяди играть с младшим братом Хунфэнем?

Выслушав Хунхуэя, Канси, держа его на руках, погрузился в раздумья.

Иньчжэнь не смел пошевелиться. Он лишь надеялся, что Хунхуэй вырастет в целости и сохранности.

Чувствуя тепло тела в своих руках, Канси, который раньше немного сомневался в словах Мастера, теперь окончательно поверил.