Глава 16. Безвыходное положение

Глава 16. Безвыходное положение

За пределами заставы бушевала метель. Даже в тысяче ли оттуда, в столице, шёл густой снег.

Цзян Ляньчжи вышел из Министерства Финансов. Его карета ехала по улице Чжунбаоцзе.

Дороги были скользкими из-за снега, на улицах было много людей, карета не могла ехать быстро. В какой-то момент она и вовсе остановилась.

Слуга Гао Цзинь откинул занавеску и сказал:

— Господин, похоже, мы застряли надолго. Рядом как раз находится ресторан Саньвэйлоу. Может быть, вы хотите подняться туда и немного отдохнуть?

Цзян Ляньчжи выглянул из кареты. Чья-то лошадь встала посреди дороги, оцепенев от холода. Как её ни хлестали, она отказывалась идти, и движение остановилось.

Цзян Ляньчжи вышел из кареты. Войдя в Саньвэйлоу, он как раз увидел, как официант несёт блюда к одному из столиков. На подносе среди прочего лежала небольшая тарелка с фэнлису.

Цзян Ляньчжи немного помедлил, затем последовал за официантом наверх и сел за столик.

— У вас есть ещё свежие фэнлису?

Официант с улыбкой ответил:

— Вам повезло, господин. Они только что из печи, ещё горячие. Принести вам порцию?

— Положите их в шкатулку для еды, — сказал Цзян Ляньчжи. — И ещё добавьте паровой пирог с каштановой мукой и цукатами из османтуса, слоёное печенье с кедровыми орешками и лилиями, если есть.

Официант поспешно кивнул и вскоре принёс изящную деревянную шкатулку для еды.

Цзян Ляньчжи открыл крышку и молча посмотрел на сладости внутри.

Раньше Шэнь Юй постоянно принимала лекарства и очень любила сладкое. Дома всегда были её любимые сладости.

Цзян Ляньчжи взял одно пирожное и откусил кусочек. Ему показалось, что оно слишком сладкое. Он не любил сладкое. Наверное, А Юй натерпелась в жизни столько горечи, что теперь ей хотелось такой сладости.

— Ты быстро ходишь, — обратился он к Гао Цзиню. — Отнеси эту шкатулку в генеральское поместье.

Гао Цзинь знал, для кого это предназначалось, и ему было неприятно, но он всё равно быстро отправился в путь.

Он постоянно носил в генеральское поместье еду и одежду, но эта старшая госпожа Шэнь ни разу не вышла к нему. Каждый раз за неё приходила вторая госпожа Шэнь. Держалась она с большим достоинством.

Когда Гао Цзинь вернулся, пробка на дороге уже рассосалась.

Цзян Ляньчжи сел в карету и спросил:

— Сегодня снова вторая госпожа выходила? Сказала, ей лучше?

— Да, — ответил Гао Цзинь. — Вторая госпожа сказала, что старшей госпоже уже гораздо лучше, но она не хочет выходить. И ещё вторая госпожа передала старшей госпоже ваши слова.

Цзян Ляньчжи поднял глаза.

— Что она сказала?

— Сказала, чтобы вы больше ничего не присылали, — ответил Гао Цзинь. — И ещё она хотела узнать, есть ли у вас новости с заставы Яньлянгуань?

Цзян Ляньчжи нахмурился. Завтра было двадцать седьмое октября — день поражения Шэнь Чжунъаня. Через несколько дней Шэнь Юй отправится забирать тела отца и брата. Именно тогда с ней и случится несчастье.

В этот раз он должен её остановить. По крайней мере, он должен убедиться, что она здорова, ведь он хотел прожить с ней ещё много лет.

…

За пределами заставы бушевала метель. Прошлой ночью ветер снёс несколько шатров, но, к счастью, никто не пострадал.

Утром армия начала сниматься с лагеря и отступать за заставу.

Шэнь Юй снова вымазала лицо грязью и подвела брови, следуя за Шэнь Чжао.

К ним подбежал солдат.

— Генерал! Господин Лян, военный инспектор, пропал!

Лицо Шэнь Чжао стало серьёзным.

— Что случилось?

— Стража у ворот сказала, что господин Лян на рассвете уехал в сторону Яньлянгуаня со своими людьми, — ответил солдат.

— Пошлите погоню, попробуйте его вернуть, — сказал Шэнь Чжао, махнув рукой.

Военный инспектор был как глаза и уши столицы в армии. Этот Лян Цзяньфан с тех пор, как прибыл в лагерь, ничего не делал, только сидел в своём шатре и требовал лучшие вина и яства. В последние дни, когда провианта было мало, он постоянно жаловался. Такой трус, цепляющийся за жизнь, был бесполезен в армии.

До Яньлянгуаня оставалось больше ста ли. За день по снегу можно было пройти максимум пятьдесят ли. Оставшегося провианта хватало только на дорогу до заставы, а что будет дальше — неизвестно. Похоже, им придётся поголодать несколько дней, чтобы пережить эту битву.

На следующий день вечером снег наконец перестал.

За заставой Яньлянгуань простиралась равнина, и вдали виднелись коричневые стены крепости, возвышающиеся над заснеженными полями.

Шэнь Юй вздохнула с облегчением. Армия успела войти за заставу до заката. Сегодня ночью все смогут отдохнуть и выспаться. Но голодные дни ещё впереди.

Два разведчика, которые отправились вперёд, чтобы разведать дорогу, прискакали со стороны Яньлянгуаня.

Спрыгнув с коней, они опустились на одно колено.

— Генерал! Ворота Яньлянгуаня закрыты! Я показал им доверительный знак, но стража отказалась открыть ворота!

Шэнь Чжунъань крепче сжал поводья, кивнул Шэнь Чжао, и они с отрядом солдат отправились вперёд.

Сердце Шэнь Юй было неспокойно.

Она смогла избежать смертельной битвы из прошлой жизни, но беспричинная тревога не покидала её.

Пройдя ещё два ли, пришёл приказ разбить лагерь. До городских ворот оставалось меньше пяти ли.

Оставалось всего пять ли, но они не входили в город. В армии начались пересуды.

Шэнь Юй пришпорила коня и поскакала вперёд. Подъехав ближе, она услышала, как Шэнь Чжунъань ругается.

— Скажите Лян Цзяньфану, чтобы открыл ворота!

Лян Цзяньфан, стоя на городской стене, громко ответил:

— Генерал Шэнь, не я не хочу открывать ворота. Просто перед выступлением Его Величество приказал одержать победу в этой битве. Как мы можем отступать, когда битва ещё не закончена?

Шэнь Чжунъань пришёл в ярость, но не успел он ничего сказать, как заместитель рядом с ним уже начал ругаться:

— Чёрт побери! Обоз с провиантом не прибыл, заставляют нас сражаться впустую! А вы, слабаки, которые даже меч поднять не можете, отсиживаетесь в городе, едите и пьёте в своё удовольствие!

— Вы, мать вашу, хотите нас убить! У нас уже не осталось провианта! Если Западные Цзюэ нападут сейчас, нам останется только один путь — смерть! Если наша линия фронта падёт, ты, сукин сын, думаешь, что сможешь отсидеться в городе?!

— Дерзкий! — крикнул Лян Цзяньфан со стены. — Я военный инспектор! Ты сеешь смуту в армии! Я могу арестовать тебя прямо сейчас!

— Спускайся и арестуй! — крикнул заместитель Цао Гу. — Не выйдешь — значит, ты трус!

У городских ворот не утихали ругательства, но ворота оставались закрытыми.

Стемнело. В лагере зажгли костры.

Шэнь Чжунъань стоял на небольшом холмике, глядя на слабый свет факелов на городских воротах Яньлянгуаня.

Первый день. В армии закончился провиант, ворота не открыли.

Второй день. Солдаты были измождены от голода. Они отдыхали, стараясь как можно меньше двигаться, чтобы сохранить силы.

Третий день. Ворота по-прежнему были закрыты…

Шэнь Чжао вышел из шатра и нашёл Шэнь Юй, сидевшую на холмике.

— Что задумал этот Лян Цзяньфан? — спросила Шэнь Юй, когда он сел рядом.

Шэнь Чжао разгрёб снег, сорвал сухую травинку и сказал:

— Он хочет нас убить. В столице идёт борьба за власть между несколькими группировками, и мы, вероятно, стали разменной монетой в их борьбе. Или же Лян Цзяньфан — шпион Западных Цзюэ.

Шэнь Юй хотела ещё что-то спросить, но Шэнь Чжао приложил палец к губам, достал из-за пазухи бумажный свёрток, развернул его и, словно показывая сокровище, протянул ей:

— Голодная?

Шэнь Юй в оцепенении смотрела на кукурузную лепёшку. Шэнь Чжао подтолкнул её ближе.

— Ешь.

Шэнь Юй взяла лепёшку и разломила пополам. Шэнь Чжао не взял свою половину.

— Если ты не будешь, я тоже не буду.

Шэнь Чжао улыбнулся, взял лепёшку и откусил кусок. Только тогда Шэнь Юй начала есть.

Вкус был ужасный — лепёшка была холодной, твёрдой и сухой. При глотании чувствовалась её шершавая поверхность.

Они съели лепёшку в темноте, на холодном ветру.

— Завтра я дам тебе небольшой отряд, Кун Цин пойдёт с тобой. Вы отправитесь на север, в земли князя Бэй Линь, а оттуда вернётесь в столицу.

Шэнь Юй молчала. Она понимала, что это прощальные слова.

Нет, она так старалась, почему же не смогла предотвратить трагедию?

За эти два дня они оба осознали один неоспоримый факт.

Если они проиграют эту битву, то причиной будет не стихийное бедствие, а человеческий фактор. С самого их выступления из столицы это был путь в один конец.

Кто-то хотел их смерти, хотел их поражения.

Но она была всего лишь человеком. Она могла найти способ избежать смертельной битвы, но не могла защититься от удара в спину, потому что невозможно было предугадать, откуда прилетит этот удар.

Шэнь Юй отвернулась.

— Я не уйду.

— Послушай брата, — уговаривал Шэнь Чжао.

— Завтра мы атакуем город, — твёрдо сказала Шэнь Юй. — В городе меньше десяти тысяч солдат, мы сможем взять Яньлянгуань.

Шэнь Чжао горько усмехнулся.

— Поднять меч на своих?

— Это не свои! Они хотят нашей смерти!

— Но мирные жители ни в чём не виноваты, — взгляд Шэнь Чжао был холодным. — Как только мы атакуем город, мы станем мятежниками.

— Тогда мы обойдём их с тыла, — Шэнь Юй уже не могла думать рационально, все мысли, что приходили ей в голову, она тут же высказывала.

— Ты сама сказала, что в городе меньше десяти тысяч солдат, — сказал Шэнь Чжао. — Если мы обойдём их, то Западные Цзюэ смогут беспрепятственно пройти к Яньлянгуаню. Что тогда будет с сотнями тысяч мирных жителей за заставой?