Глава 8 (Часть 1)

Глава 8

— Это все тебе показалось. В машине никого не было. Тебе, наверное, приснилось, — эту версию Жуань Цзинло услышала после того, как очнулась. Она считала, что этот «двоюродный брат» в белом ее обманывает. Какие сны? У нее никогда не было сомнамбулизма.

Когда она упала, то ударилась затылком. Теперь там была шишка, которая болела при каждом прикосновении. Жуань Цзинло сидела на стуле, морщась от боли. Она точно видела, что в машине кто-то был. Если бы там никого не было, значит, она видела призраков. Эти внезапно появившиеся «братья» не смогут ее обмануть.

Но раз уж они не хотели, чтобы она знала, она будет притворяться, что ничего не видела.

Она не знала, кто был в машине. Может, это были убийцы или грабители. Если полиция придет расследовать, незнание может спасти ей жизнь. «Моя хата с краю» — это был ее жизненный девиз.

Поэтому следующие несколько дней Жуань Цзинло старалась не задерживаться в сторожевой башне. Поев, она шла к воротам, а вечером возвращалась и сидела в своей комнате, не обращая внимания на шум снаружи.

Черно-Белые Бесы днем тоже не появлялись, и в машине не было ничего необычного. Только когда Лу Шоуцю вернулась с несколькими большими корзинами, эти двое, которые намеренно избегали друг друга, наконец сели за один стол.

Лу Шоуцю сначала зашла к тетушке Даохуа, чтобы отдать ей две корзины нефритовых грибов, а потом вернулась в сторожевую башню.

— Смотри, что я тебе принесла! — радостно крикнула она Жуань Цзинло, которая стояла у входа и смотрела на нее с усмешкой. — Нефритовые грибы, нефритовая капуста, морские ушки и гребешки размером с тазик! Море далеко от гор, туда нелегко добраться, — видя, что Жуань Цзинло не двигается, она поторопила ее. — Чего стоишь? Заноси внутрь!

Жуань Цзинло сначала не хотела ничего делать. Последние несколько дней она жила как на иголках, боясь, что ее убьют, чтобы замести следы. Она ждала возвращения Лу Шоуцю, чтобы устроить ей разнос. Но, услышав, что все эти вкусности предназначены для нее, ее вечно обделенное любовью сердце дрогнуло, и она, несмотря на недовольную гримасу, пошла заносить корзины.

— Ты что, в поход ходила? И в горы, и на море? Неплохо развлеклась, начальница, — с сарказмом произнесла она, держа в руках корзину с хрустящей нефритовой капустой.

Лу Шоуцю посмотрела на две фигуры у двери. Она знала, что последние несколько дней Жуань Цзинло жилось несладко. Негативная энергия, словно темные тучи, клубилась над ее головой. Лу Шоуцю принюхалась.

«Вау! Какое блаженство! Все эти мучения по дороге того стоили».

Она хихикнула. — Ай-яй, не злись, не злись. В следующий раз возьму тебя с собой.

— Мне это не нужно.

— Мне нужно! Я тебя умоляю, пойдем со мной, ладно? — она взяла остальные корзины и пошла за Жуань Цзинло внутрь. — Ну и характер у тебя! Кто ж тебя вытерпит?

Жуань Цзинло бросила корзину на пол. — Я такая, какая есть. Не нравится — до свидания.

Сказав это, она развернулась и вышла, даже не взглянув на Лу Шоуцю.

Лу Шоуцю посмотрела на ее сердитую спину и пробормотала: — Упрямая.

Жуань Цзинло услышала это и обернулась. — Что ты сказала?

«Лицо у нее хуже, чем… Лучше не злить ее», — Лу Шоуцю решила не обращать внимания на ее грубость. — Ничего, ничего не говорила. Заноси скорее остальные вещи, будем готовить. Я умираю от голода.

— Сдохни с голоду.

Несмотря на эти слова, Жуань Цзинло все же занесла все, что принесла Лу Шоуцю, на кухню.

Черно-Белые Бесы слышали, что у нового охранника плохой характер и она часто ссорится с Цюцю, но не видели этого своими глазами. Они не знали, насколько он плохой. Сегодня они смогли в этом убедиться. Это не просто плохой характер, это просто ужас!

Цюцю все-таки ее начальница, как можно так разговаривать с начальством?

«Вот это да! Если бы мы так разговаривали с Десятью Царями Ада, то сейчас бы жарились в восемнадцати кругах ада. Капиталисты бесчеловечны, что в мире людей, что в Подземном мире».

«Эх, судьба наемных работников незавидна».

— И ты ее так балуешь? — спросил Се Биань.

Лу Шоуцю размышляла, что бы такого попросить Жуань Цзинло приготовить. — Мне весело. Она такая живая! Если бы она все время лебезила передо мной, было бы скучно.

Срок работы охранника определяла она. Если ей кто-то нравился, она могла продлевать контракт бесконечно. Предыдущие охранники уходили на пенсию в положенный срок, потому что ей становилось скучно. Они уважали ее, но и боялись. А когда человек боится, у него не бывает обиды. Даже если и бывает, то не та, которая ей нужна. Поэтому она отпускала их на пенсию.

Жуань Цзинло была девушкой с острым языком, но добрым сердцем. Воля к жизни у нее была слабой. Она была ходячим противоречием: могла терпеть лишения, но и не могла. Постоянно говорила о деньгах, но на самом деле не так уж сильно к ним стремилась. Казалось, она зарабатывала не для себя. Лу Шоуцю знала, что у нее на родине был дорогой ей человек. Если бы не он, Жуань Цзинло бы давно умерла. Она не хотела жить. Этот мир был для нее адом, люди были страшнее призраков. Неудивительно, что от нее исходило столько негативной энергии.

Кроме морских ушек и гребешков, в корзине лежали еще какие-то красивые ракушки, названия которых Лу Шоуцю не знала. Все свежие, живые. Лу Шоуцю решила приготовить Лоцзи Хайсянь и стала ходить за Жуань Цзинло хвостиком, как птицы, щебечущие на стене у ворот. Жуань Цзинло не выдержала и с грохотом воткнула нож в деревянную разделочную доску.

Непонятно с каких пор стало само собой разумеющимся, что готовит она. Жуань Цзинло, задыхаясь от злости, крикнула: — Ты что, корова с четырьмя желудками? Все тебе нужно съесть! Еще одно слово — и сегодня останешься без ужина! С голоду сдохнешь!

Лу Шоуцю только что перечисляла ей блюда, которые хотела съесть: рыбу с кислым плодом папайи, рисовую лапшу с нефритовыми грибами, тофу в соусе с хоуттюйнией… Как евнух, зачитывающий меню императору. А теперь еще и Лоцзи Хайсянь! Жуань Цзинло так это надоело, что она уже ничего не хотела готовить.

Лу Шоуцю вздрогнула от крика, надула губы и, теребя пальцы, жалобно сказала: — Я же столько дней не была дома, питалась чем попало. Хочу поесть чего-нибудь вкусного, что в этом такого? Зачем так кричать…

«Давай, продолжай играть!», — Жуань Цзинло потерла переносицу. Если она поверит словам Лу Шоуцю, то будет полной идиоткой.

Нельзя было злиться на эту девушку, от злости страдала только она сама. У нее уже все внутри болело, а Лу Шоуцю хоть бы что. Каждый раз новые трюки. Ей так не повезло с работодателем.

Лу Шоуцю тайком наблюдала за ее выражением лица и, преследуя свои цели, осторожно спросила: — Слушай… ты уже больше десяти дней работаешь на ферме. Как тебе? Привыкла? Хоть я и не могу платить тебе зарплату, но у меня есть другие вещи. Например, нефритовые грибы, нефритовая капуста, морепродукты, рыба, креветки, которые я сегодня принесла. Если что-то понравится, можешь отправить своим родным в качестве гостинца.

Жуань Цзинло не ожидала услышать такое. Она застыла на месте. Гнев еще не прошел, и вид у нее был немного глуповатый.

Она повернулась и продолжила резать овощи. — Оставь себе.

Если бы Лу Шоуцю была послушной, она бы не была Лу Шоуцю. Она отложила половину необработанных продуктов в отдельную кучу. «Где еще найти такого щедрого работодателя? Жуань Цзинло действительно не ценит свое счастье», — подумала она.

Жуань Цзинло заметила ее действия, поджала губы, но ничего не сказала.

Какой бы неопытной она ни была, она понимала, что все эти продукты, принесенные Лу Шоуцю, — деликатесы. Чего стоил один только живой восточный звездчатый групер! Она поискала в интернете, как его готовят, и нашла рецепт, где говорилось, что лучше всего его готовить на пару. Но Лу Шоуцю настояла на кисло-остром варианте.

— Вот, принесла кислый плод папайи, — вернувшись через некоторое время, Лу Шоуцю поставила корзину с овальными, твердыми плодами на стол.

Эти плоды, похожие одновременно на фрукты и на овощи, были настоящими местными папайями. Спелые плоды имели зелено-желтый цвет с красноватым оттенком и очень кислый вкус. Их можно было использовать в кулинарии вместо уксуса. В Деревне Призраков был очень популярный ресторан хого с кисло-острым бульоном из папайи. А папайя, которую продавали на рынке и ели сырой, на самом деле называлась дынным деревом. Она была сладкой и чаще всего использовалась как фрукт.

Для рыбы с кислым плодом папайи обычно использовали карпов с рисовых полей, но Лу Шоуцю настояла на восточном звездчатом группере. Жуань Цзинло очистила рыбу от чешуи, удалила кости и нарезала филе толстыми ломтиками. Такую свежую рыбу с нежным мясом не нужно было мариновать, это только испортило бы вкус. Затем она нарезала папайю и подготовила остальные ингредиенты. Способ приготовления был несложным, похожим на рыбу с помидорами или квашеной капустой, только вкус был кисловатым из-за папайи, а острота не такая сильная, как у рыбы в остром соусе.

Каждый раз, когда Жуань Цзинло клала что-то в вок, Лу Шоуцю, словно голодный щенок, стояла у очага, сглатывая слюну и не отрывая глаз от кипящего бульона. Подавал блюда «двоюродный брат». Только она могла заставить Черно-Белых Бесов заниматься такой работой. Попробуй попросить кого-нибудь другого — тебя сразу отправят на экскурсию в Подземный мир, чтобы ты понял свою ошибку.

— Ло-Ло, ты так хорошо готовишь! — сказала Лу Шоуцю и добавила для сравнения: — Лучше, чем я.

Она любила поесть, но ее кулинарные навыки были ограничены. Она знала не так много блюд и часто пользовалась рецептами, что было очень неудобно.

Жуань Цзинло, которая терпеть не могла уменьшительно-ласкательные суффиксы, сжала лопатку в руке, сдерживаясь, чтобы не запустить ею в Лу Шоуцю, и процедила сквозь зубы: — Не называй меня так.

— О, Сяо Ло.

— … — «Жизнь потеряла смысл. Убейте меня».

Лу Шоуцю невинно заморгала. Такого хорошего бесплатного повара нельзя было обижать. — А Ло?

По сравнению с «Ло-Ло» и «Сяо Ло», от которых у нее волосы вставали дыбом, Жуань Цзинло предпочла «А Ло». Хоть и простовато, но зато по-земному.

— Как хочешь, — сдалась она.

Лу Шоуцю обрадовалась и начала без конца повторять «А Ло, А Ло».

— А Ло, в рыбу с кислым плодом папайи не клади хоуттюйнию.

— А Ло, можно положить хоуттюйнию в запеченные гребешки?

— А Ло, добавь немного хоуттюйнии в Лоцзи Хайсянь.

— А Ло…

Уши Жуань Цзинло звенели от «А Ло» и «хоуттюйнии». Она была готова сойти с ума.

— Ты что, умрешь, если не будешь есть хоуттюйнию? — спросила она, и было слышно, как скрипят ее зубы.

Лу Шоуцю назидательно сказала: — Нельзя постоянно говорить о смерти. Это плохая примета.

Жуань Цзинло больше не хотела с ней разговаривать и быстро дожарила последнее блюдо — папоротник орляк с помидорами.

Сегодня Жуань Цзинло, чтобы поберечь свой чувствительный желудок, положила совсем немного перца. В качестве основного блюда был густой суп с курицей и рисом — своего рода вязкая рисовая каша с кусочками курицы и измельченной мятой. Пока Лу Шоуцю не было, она каждый день варила большую кастрюлю этого супа и ела его с жареным папоротником орляк с мясом с утра до вечера. Она заметила, что Черно-Белым Бесам тоже нравилось это блюдо. Каждый день к вечеру супа в холодильнике становилось на две трети меньше.

Небольшой квадратный стол в главном зале был наконец полностью занят. Ли Хуа, которая несколько дней пропадала неизвестно где, тоже вернулась и теперь сидела у своей миски, уплетая приготовленный Жуань Цзинло ужин. Она довольно урчала — похоже, очень проголодалась и осталась довольна едой.

Лу Шоуцю тоже была явно в хорошем настроении. Представляя Жуань Цзинло своим «двоюродным братьям», она с жадностью поглощала очищенные креветки, крабов и гребешки.

Взяв необычайно большую и красивую раковину, Лу Шоуцю воткнула в нее бамбуковую шпажку, провернула по часовой стрелке и вытащила цельный кусок мяса. Обмакнув его в кисло-острый, соленый и ароматный соус, она обваляла его в перце чили и хоуттюйнии и отправила в рот. Свежее мясо моллюска было упругим и словно танцевало у нее во рту. Лу Шоуцю была так довольна, что не могла вымолвить ни слова и лишь радостно размахивала руками.