1.1

1.1

Через несколько дней был день поминовения предыдущего императора. По традиции Яо Сян должна была сжечь ритуальные деньги.

Фан Го совершенно забыла об этом. Она приготовила вкусную еду и отправилась к императору, но увидела, как та уходит, держась за руку с императрицей.

Ань Чэн заметил её и что-то шепнул императору на ухо, но та даже не обернулась, и процессия не остановилась. Только императрица оглянулась и посмотрела на Фан Го.

Фан Го, расстроенная, вернулась с контейнером для еды. Сяо Юй пыталась её утешить:

— Юная госпожа, не расстраивайтесь, у Его Величества наверняка дела.

— Я знаю, что у неё дела, — Фан Го была расстроена не этим. — Мне кажется, император все еще любит императрицу.

— Но Его Величество также любит и вас! Когда вы родите принца или принцессу, ваш статус значительно повысится. Это же замечательно! — сказала Сяо Юй, моргая.

— Лучше не утешай меня, — ответила Фан Го. — От твоих слов мне только хуже.

Она не могла родить ребенка, да и император не желала к ней прикасаться, а теперь и вовсе не хотела её видеть.

«Жизнь — такая сложная штука…»

Вернувшись во дворец Фэнъедянь, Фан Го с досады съела все приготовленные блюда и так объелась, что не могла пошевелиться.

Сяо Юй, сдерживая смех, под предлогом приготовления отвара из сушеной сливы вышла из комнаты, оставив Фан Го одну.

Фан Го подумала: «На самом деле, между мной и императором все это время была только моя односторонняя любовь. Она ничего мне не обещала, какое я имею право злиться? Мне остается только грустить… Но я все равно злюсь! И императрица тоже хороша! Говорила, что между ней и императором нет никаких отношений, а сама шла с ней рука об руку! Зачем?»

Вечером пришла Дэнъэр, служанка императрицы:

— Госпожа Фэй Го, императрица приглашает вас на ужин.

— Она снова зовет меня? — Фан Го все еще была сыта, но отказать императрице она не могла. — Хорошо, я сейчас пойду с тобой.

«Поем немного фруктов, императрица не должна рассердиться… если она хороший человек. А если нет, то что бы я ни делала, она все равно найдет к чему придраться».

Когда Фан Го пришла к императрице, Чжао Ваньвань вышла ей навстречу:

— Сестрица Го, проходи, садись. Я все еще под домашним арестом, так что снова пришлось побеспокоить тебя.

— Что вы, госпожа! Это я виновата, что редко прихожу к вам, — с натянутой улыбкой сказала Фан Го.

— Между нами не нужно таких формальностей. Давай, кушай, — сказала Чжао Ваньвань.

— Я в обед объелась, сейчас ничего не хочу, — Фан Го покачала головой.

— Дэнъэр, принеси фрукты, — понимающе сказала Чжао Ваньвань. — Не хочешь — не ешь. Ты сегодня видела, как я уходила с Его Величеством?

Фан Го подумала: «Конечно, видела! Вы еще специально на меня оглянулись!»

— Видела, — кивнула она.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Ваши теплые отношения с Его Величеством — это благословение для всего гарема, — Фан Го ответила дежурной фразой.

Чжао Ваньвань усмехнулась:

— Боюсь, это неправда.

— Правда.

— Ну хорошо, если ты так говоришь… — Чжао Ваньвань проглотила кусок и сказала: — Но я должна тебе сказать, что мы с Его Величеством ходили в Императорскую усыпальницу. Сегодня день поминовения предыдущего императора.

Фан Го опустила глаза:

— Ваше Величество и императрица очень почтительны к своим предкам.

— Это просто формальность. Прошло уже семь лет со смерти предыдущего императора. Какой бы сильной ни была боль тогда, сейчас уже ничего не чувствуешь, — Чжао Ваньвань взяла чашку и вздохнула. — Раз уж мы остались живы, нужно смотреть вперед. Сестрица Го, почему ты любишь Его Величество?

— А почему вы разлюбили Его Величество? — спросила в ответ Фан Го.

— Наша судьба закончилась, — уклончиво ответила Чжао Ваньвань.

— Его Величество прекрасна, как лунный свет и легкий ветерок, вот почему я люблю её, — тоже уклончиво ответила Фан Го.

— Тогда я задам тебе вопрос. Если ты с детства любила мальчика, а потом, повзрослев, узнала, что это девочка, ты бы продолжила её любить?

— Что за странный вопрос? Как можно перепутать мальчика с девочкой? — нахмурилась Фан Го.

— В детстве разве разберешь, кто мальчик, а кто девочка? Во всяком случае, я бы не смогла это принять.

— Но если действительно любишь, что тут неприемлемого? — сказала Фан Го. — Если бы я по-настоящему любила, меня бы не волновал пол.

Когда-то она тоже думала, что один человек — девушка, потому что он был очень красив. Но потом оказалось, что это не так.

— Действительно не волновал бы?

Императрица спросила серьезно, и в её глазах мелькнул огонек радости. Фан Го напряглась:

— Меня бы это действительно не волновало. Но я люблю только Его Величество, больше никого.

«Если Чжао Ваньвань положила на меня глаз, пусть поскорее отбросит эту мысль».

— Ешь фрукты, — Чжао Ваньвань пододвинула к Фан Го тарелку с фруктами. — Ешь понемногу. Если ты совсем ничего не будешь есть, мне и самой будет неловко.

Фрукты Фан Го могла есть, поэтому она медленно ела их маленькими кусочками, ожидая ответа императрицы на свой вопрос.

Но дальше Чжао Ваньвань начала говорить общие фразы — это вкусно, то не очень, словом, ничего полезного.

Когда они закончили ужинать, Чжао Ваньвань сказала:

— Сестрица, приходи почаще поболтать со мной. Твоя сестра вышла замуж в нашу семью, мы теперь породнились еще теснее, как родные сестры.

— Вы слишком добры ко мне, госпожа.

Чжао Ваньвань улыбнулась, но ничего не ответила. Фан Го тактично сказала:

— Ваша покорная слуга откланивается.

— Иди.

На следующий день Фан Го, все обдумав, решила еще раз попытаться встретиться с императором.

Если и на этот раз император будет холодна с ней, она сохранит остатки гордости и больше не будет навязываться.

— О, госпожа Фэй Го, вы снова пришли, — Ань Чэн попытался взять у неё контейнер с едой. — Давайте я отнесу.

— Не нужно, я сама отнесу, — Фан Го покачала головой.

— Тогда позвольте мне доложить о вашем приходе.

— Хорошо, — Фан Го кивнула и послушно встала на месте. — Иди.

Вскоре Ань Чэн вернулся:

— Его Величество просит вас войти.

Когда Фан Го вошла, император встретила её довольно прохладно:

— Что вкусного ты принесла на этот раз?

Фан Го подошла к столу и открыла контейнер:

— Все это я приготовила для Вашего Величества. А эти острые раки я приготовила для себя, но Ваше Величество тоже можете попробовать. Очень вкусно.

Аппетитный запах раков достиг императора. От одного аромата текли слюнки.

Яо Сян невольно сглотнула и сказала:

— Ты готовила для себя, зачем принесла мне? Разве ты не знаешь, что я с детства не люблю острое?

— Ваша покорная слуга знает. Я хотела пообедать вместе с вами, — Фан Го видела, что на лице императора нет отвращения, и решила продолжать верить императрице. — К тому же, вы не любите острое, но это не значит, что вы его не едите. Может быть, в детстве вы попробовали что-то невкусное и поэтому разлюбили острое. Но раки точно вкусные! Попробуйте хотя бы один.

С этими словами она быстро и ловко очистила один рак и положила мясо на тарелку.

У Яо Сян задергался глаз:

— Ты…

— Я помыла руки! И контейнер тоже помыла и вытерла перед тем, как идти сюда! И я очень аккуратно чистила, не касаясь мяса! Все абсолютно чистое!

— Тебе не противно? — Яо Сян закончила фразу.

— Еда не может быть противной, — Фан Го моргнула.

— Это жирно, — Яо Сян сделала гримасу. — Неприятно, когда руки в жире. А если испачкаешь одежду, то еще хуже.

— Мне не противно. Попробуйте, мясо почти не острое. И нас здесь никто не видит, — улыбнулась Фан Го.

Яо Сян взяла кусочек мяса и съела. У неё тут же потекли слюнки, но тон остался равнодушным:

— Неплохо.

— Тогда я почищу вам еще, — радостно сказала Фан Го.

«Похоже, императрица не обманула меня. Это я зря на неё наговаривала. Император действительно любит острое! Но почему она притворяется, что не любит?»

— Не нужно, иди, — Яо Сян прогнала её. — Я хочу пообедать одна.

— Разве вам не нравится, когда я чищу вам раков? — Фан Го нервно теребила пальцы.

— У меня и так много слуг, зачем мне ты? Раз уж эти раки ты готовила для себя, забери их обратно. Я их не люблю.

Голос императора был лишен всяких эмоций, отчего казался еще более холодным.

Сердце Фан Го упало. Она сжала губы, моргнула, и её голос стал хриплым:

— Поняла.

Сказав это, она все же расплакалась:

— Я больше не приду.

Она схватила контейнер с едой, развернулась и, вытирая слезы, быстро вышла.

Ань Чэн тихонько открыл дверь и, увидев, что император ест раков и сама чистит их, тут же закрыл дверь, сделав вид, что ничего не видел.

Вернувшись во дворец Фэнъедянь, Фан Го разбила контейнер с едой, а затем, чувствуя головокружение, легла спать, не поужинав.

На следующий день, как и следовало ожидать, Фан Го заболела. У неё кружилась голова и был жар.

Наверное, она простудилась, когда вчера плакала по дороге во дворец.

Сяо Юй, узнав об этом, тут же хотела позвать врача, но Фан Го остановила её:

— Ничего серьезного, я пару дней полежу и поправлюсь. Не нужно беспокоить врача.

— Какое беспокойство? Это же их работа!

— Если я позову врача, все узнают. Вчера я и так опозорилась, не хочу еще большего позора, — Фан Го покачала головой.

Сяо Юй вздохнула:

— Тогда я сварю вам имбирный отвар. Если станет хуже, обязательно позовите врача. Не забывайте, вы теперь беременны.

— Я знаю, как себя чувствую. Иди, — Фан Го снова легла на кровать. — Я не хочу вставать… Мне холодно и плохо…

— Тогда не вставайте. Но скоро придет врач Минь, чтобы проверить ваш пульс. Болезнь не скроешь, — сказала Сяо Юй.

— Я что-нибудь придумаю. Иди, занимайся своими делами, — Фан Го положила руку на лоб и закрыла глаза.

Минь Чжун действительно пришел. Проверив пульс через занавеску, он сказал:

— У госпожи все в порядке.

— Да, просто сегодня хочется спать. Не буду вас провожать, — голос из-за занавески звучал вполне нормально.

Минь Чжун кивнул, взял свой чемоданчик с лекарствами и ушел.

Фан Го выдохнула с облегчением, убрала внутреннюю силу, и тут же почувствовала головокружение и слабость.

Она начала тренироваться в двенадцать лет, в день, когда её приняли во дворец в качестве наложницы Даин. Она тренировалась по секретному манускрипту, который нашла вместе с сестрой, когда они разбирали вещи матери.

Но мать хотела, чтобы они не занимались боевыми искусствами, а были нежными и слабыми женщинами. Она говорила, что так им будет легче завоевать любовь мужчин.

Сестры не соглашались с этим мнением, но это было последнее желание матери, поэтому они договорились не заниматься боевыми искусствами.

Но в двенадцать лет Фан Го увидела в лесу человека, который тренировался с мечом. У него были изящные движения и несравненная красота…