Судьба ребенка

Судьба ребенка

Сакаки Юуто и Сакаки Юи очень нервничали, когда их привезли в основной дом. Особенно после того, как Младший господин доставил их сюда и оставил одних.

— Пойди спроси, — Сакаки Юи подтолкнула мужа под локоть.

— Хочешь знать — сама спроси, право слово, — проворчал Сакаки Юуто, хотя ему и самому было любопытно. Скривив губы, он пошел ловить Младшего господина. Увидев его, Юуто подобострастно спросил: — Младший господин, вы привезли нас, деревенщин, в основной дом. Будут какие-то распоряжения?

Младший господин Сакаки Нао сначала усмехнулся себе под нос, а потом сказал громче: — Разве вы еще не знаете, мои тесть и теща?

Догадка молнией пронзила мозг Сакаки Юуто. — Младший господин, вы хотите сказать… вы хотите сказать?

— Именно то, о чем ты подумал. Я пригласил вас не только для того, чтобы вы выпили с нами на свадьбе, но и в надежде, что вы уговорите Юки. Она ведь уже на пятом месяце, боюсь, свадебная одежда не налезет.

— Хорошо, хорошо, мы обязательно уговорим, — Сакаки Юуто с сияющим лицом закивал, совершенно не задумываясь о других проблемах.

Однако Сакаки Юи смотрела на Сакаки Нао с непонятным выражением лица. Она понимала Юки лучше, чем её муж. Юки каждый месяц присылала письмо домой, но пять месяцев назад письма прекратились. Юи просила узнать через знакомых, всё ли в порядке с Юки, не нужна ли ей помощь? Юки тогда поспешно и твердо отказалась. Раньше такого не случалось.

Когда сёдзи отодвинули, Юки прикрыла рукой глаза от яркого солнечного света, чтобы привыкнуть.

Сакаки Юи увидела свою родную дочь, свернувшуюся под одеялом. Её лицо, её фигура совсем не походили на женщину на пятом месяце беременности — такой худой она была. Юи хотела броситься к дочери и обнять её, но муж крепко схватил её за руку. Они почтительно поклонились: — Мы приветствуем госпожу Юки и желаем госпоже Юки доброго здоровья.

Юки прищурилась, медленно опустила рукав и внимательно посмотрела на стоявших перед ней людей. Покопавшись в памяти, она вспомнила, что это были её родные родители. Подумав так, она произнесла, не особо задумываясь: — …Господин Юуто и госпожа Юи, как ваше здоровье в последнее время?

— Хорошо, хорошо, возможность побывать на свадебном угощении госпожи лучше всего, — радостно ответил Сакаки Юуто. Он мысленно уже поздравлял себя с правильным решением отдать дочь главе основного дома. Ведь он — родной отец будущей жены главы семьи! Какая честь!

Услышав это, Юки слегка нахмурилась. Она не успела ничего сказать, как Юи, внимательно наблюдавшая за ней, заметила её реакцию. Юи толкнула мужа локтем: — Оставь нас. Я хочу поговорить с Юки наедине.

Сакаки Юуто на мгновение замер, посмотрел на жену, потом на дочь и поспешно закивал: — Да, да, Юки ведь беременна. Научи её хорошенько, как заботиться о ребенке. Кто знает, может, это будущий глава семьи, ха-ха-ха.

Сакаки Юи тоже нахмурилась, глядя, как муж со смехом уходит. Когда он скрылся из виду, она подошла ближе: — Юки, что же всё-таки случилось? Раньше ты ведь говорила, что вы со Старшим господином любите друг друга?

— … — Услышав имя Старшего господина и слова о любви, Юки почувствовала укол оставшейся в сердце грусти. Она слегка опустила голову, пытаясь совладать с чувствами.

Но в глазах Сакаки Юи это выглядело как молчаливое признание того, что что-то не так. Она встревоженно спросила: — Юки, скажи матери, это Младший господин что-то сделал? Он тебя обидел?

Юки не знала, смеяться ей или плакать. Рассказывать об этом госпоже Юи было совершенно бесполезно. К тому же, она не привыкла говорить о таких личных вещах, даже если эта женщина была её родной матерью. Да и прежняя Юки никому бы не рассказала, иначе как бы Младший господин довел её до того, что она не раз пыталась покончить с собой? Последняя попытка и привела к тому, что её тело заняла душа путешественницы во времени из другой страны.

— Мама, правда, ничего не случилось, — Юки покачала головой. Сейчас, когда посторонних не было, она, вспомнив, как они общались раньше, назвала Юи матерью.

— Правда ничего? Ты по своей воле выходишь замуж за Младшего господина? Ты действительно хочешь этого ребенка? — Госпожа Юи смотрела на неё пронзительно. Если бы тогда она смогла противостоять мужу и главе семьи, её родного ребенка не забрали бы. Все эти годы она носила с собой куклу и, скучая по дочери, доставала её и думала о ней.

Юки горько усмехнулась. Да уж, получить ребенка в придачу к новому миру… — На самом деле, хочу я того или нет, этот ребенок у меня уже есть, — Юки погладила свой слегка округлившийся живот. Здесь был ребенок, связанный с ней кровными узами.

Госпожа Юи не смогла сдержать слез. Она вспомнила, как носила Юки под сердцем. Она подошла и крепко обняла дочь, гладя её суховатые от недостатка питания волосы, и зарыдала: — Моя несчастная доченька! За что же это всё!…

Юки не успела отреагировать, как услышала звук грубо распахнутой сёдзи. Обе женщины замерли и подняли головы. Госпожа Юи мгновенно отпустила дочь и, спотыкаясь, отползла в угол. Юки же холодно смотрела на вошедшего.

— Доктор Накагава, приступайте, — Сакаки Кен, нынешний глава семьи Сакаки, первым шагнул в комнату.

— Да, да, — доктор Накагава, который уже приходил раньше, поспешно разложил свои инструменты на полу.

Господин Сакаки холодно приказал служанкам схватить Юки за руки и ноги. Госпожа Юи широко раскрыла глаза, словно предчувствуя неладное. Она бросилась вперед и заслонила собой Юки: — Глава семьи, что вы делаете? Юки носит под сердцем плоть и кровь Младшего господина, это наследник вашей семьи!

— Больше всего я ненавижу тех, кто не подчиняется приказам! — ледяной голос господина Сакаки, казалось, еще больше остудил воздух в комнате. — Садако! Вы что, не ели? Живо за работу! — Он сверкнул глазами, и служанки поспешили оттащить госпожу Юи.

— Глава семьи, вы не можете! Юки ведь тоже ваша дочь, как у вас только сердце поднимается? Ребенку Юки уже пять месяцев, это ваш внук! Нельзя избавляться от ребенка на пятом месяце! Это навлечет небесную кару! Аматэрасу покарает вас! — кричала госпожа Юи, пока её утаскивали.

Господин Сакаки лишь слегка приподнял бровь, когда госпожа Юи упомянула внука, но затем сказал только одно: — В доме Сакаки я — бог. Мои приказы должны выполняться. Любой, кто не подчиняется моим приказам, не имеет права на существование.

Служанки крепко держали Юки за руки и ноги, но она продолжала отчаянно вырываться. — Прочь! Убирайтесь все! Не смейте трогать моего ребенка! Все убирайтесь! Я не хочу избавляться от него! Я хочу этого ребенка! Вы не можете быть таким жестоким! — Внезапно её осенило, и она закричала: — Отец, когда вы привезли меня в основной дом в пять лет, вы обещали выполнить одну мою просьбу! Сейчас я прошу вас, отец, пощадите этого ребенка!

— … — Господин Сакаки молчал. Доктор Накагава, видя это, тоже замер.

В этот момент сёдзи снова резко распахнулись. — Отец! Вы не можете убить моего ребенка! — Младший господин Сакаки Нао ворвался в комнату и под тяжелым взглядом господина Сакаки сложил руки в мольбе: — Отец, умоляю вас, пощадите моего ребенка.

— У тебя в будущем будет бесчисленное множество детей, но не от твоей невестки, — господин Сакаки смотрел прямо перед собой, даже не взглянув на сына.

— Да, это всё моя вина. Я лишь прошу отца пощадить моего ребенка, — Сакаки Нао низко склонил голову.

— Это неслыханный позор для нашей семьи Сакаки, — холодно произнес господин Сакаки.

— Отец, если с моим ребенком ничего не случится, я… я готов на всё.

— Даже отказаться от поста будущего главы семьи? — голос господина Сакаки прозвучал странно.

Сакаки Нао замер, глубоко нахмурился, но сказал: — Если такова цена, да, я готов.

Господин Сакаки, не задерживаясь, развернулся и ушел.

Юки же почувствовала ледяной холод. Во взгляде, который господин Сакаки бросил на неё перед уходом, явно читалась жажда убийства. Она невольно задрожала и мысленно проклинала Младшего господина. Она почти добилась своего, но он всё испортил. Хотя она и спасла ребенка, но навлекла на себя смертельную ненависть господина Сакаки. Глава семьи не терпел неповиновения, и то, что Сакаки Нао пошел на такие уступки ради неё, окончательно разорвало последнюю нить отцовской привязанности между ней и господином Сакаки.

Юки горько усмехнулась и, не обращая внимания на обеспокоенные и вопрошающие взгляды окружающих, сказала: — Я устала. Вы все можете идти.