Глава 4. Гостиная госпожи Дю Валье (Часть 1)

Люсьен поправил галстук-бабочку и с удовлетворением посмотрел на себя в зеркало.

Господин Варбург, рекомендованный бароном Дю Валье, действительно оказался мастером своего дела. Фрак сидел идеально, словно Люсьен был залит в форму вместе с ним.

Плотно прилегающий в талии пиджак подчеркивал стройность фигуры, брюки безукоризненно облегали ноги, а рубашка из тончайшего шелка и модный галстук-бабочка дополняли образ. На запонках ручной работы поблескивали два оливина размером с ноготь мизинца, изящные, как произведения искусства.

Люсьен начал одеваться в четыре часа дня и закончил только к шести.

Как и говорил господин Дю Валье, фрак для современного человека — все равно что доспехи для средневекового рыцаря. В старину перед битвой несколько оруженосцев помогали господину облачиться в тяжелые латы, а в современном цивилизованном обществе слуги помогали господину одеться перед выходом.

У Люсьена, конечно, не было слуг, поэтому он все делал сам, с предельной осторожностью. Перед тем как одеться, он несколько раз вымыл руки, боясь оставить следы пота на рубашке. Каждый этап облачения он повторял по нескольку раз, добиваясь идеального отражения в зеркале.

Больше всего мучений доставили запонки, которые явно были созданы для того, чтобы их застегивал слуга. Люсьен провозился с ними почти десять минут, прежде чем добился более-менее приемлемого результата.

Когда все было готово, Люсьен взял шляпу и осторожно надел ее, стараясь не испортить прическу.

Он взял ключи, открыл дверь и медленно спустился по лестнице. В холле он заметил, как консьерж удивленно наблюдает за ним сквозь стекло своей будки.

Когда Люсьен проходил мимо, консьерж, обычно невозмутимый, как каменная статуя, неловко кивнул ему, натянуто улыбаясь. Из-за чрезмерного усердия он был похож на клоуна, корчащего рожи на карнавале.

Люсьену это польстило. Он решил, что консьерж так себя ведет, потому что сейчас он выглядит как настоящий светский джентльмен. Встречают по одежке, как говорится.

Разглядывая себя в зеркале, Люсьен слишком зациклился на своих недостатках и боялся показаться нелепым на вечере, но теперь он почувствовал себя гораздо увереннее.

Люсьен нанял открытый фиакр и помчался к особняку господина Дю Валье.

Ночь была душной и безветренной, ясное звездное небо накрывало Париж, словно огромный купол.

Люсьен удобно откинулся на двойные пружинные подушки и, прикрыв глаза, наблюдал за непрерывным потоком людей на тротуарах.

Весь город напоминал гигантский муравейник. Улицы всегда были заполнены людьми и экипажами, движущимися в разных направлениях, словно потоки воды, образующие водовороты на каждом перекрестке.

Фиакр набирал скорость, ветер обдувал лицо Люсьена, и воздух, которым он дышал, уже не казался таким спертым и душным.

Он вспомнил вчерашний кабриолет и высокомерного пассажира. Чем он теперь хуже него?

Эта мысль, сладкая, как глазурь на торте, окутала его разум опьяняющим туманом.

Особняк господина Дю Валье располагался на улице Сент-Оноре, 32. Здание было построено во времена Первой империи для одного из наполеоновских генералов, сколотившего состояние на грабежах в Италии. На эти окровавленные золотые монеты он и возвел свой роскошный дом.

Во времена Второй империи, при племяннике Наполеона, особняк приобрел промышленник и расширил его в соответствии с современной модой.

Здание, вобравшее в себя вульгарную роскошь двух эпох, выглядело снаружи чрезвычайно помпезно.

Фиакр Люсьена остановился у железных ворот. К нему подошел слуга в пышной ливрее и поклонился.

— Ваше имя, господин? — В голосе слуги звучала высокомерная гордость, свойственная прислуге в богатых домах, и Люсьен снова почувствовал некоторую робость.

Он крепко сжал пальцами обивку сиденья и ответил самым спокойным тоном, каким только мог: — Люсьен Баруа. Я приглашен господином Дю Валье на ужин.

— Благодарю вас, — слуга низко поклонился и вернулся в сторожку. Через мгновение из нее выбежали двое рабочих и распахнули ворота.

Фиакр въехал во двор. На деревьях висели яркие лампы накаливания, эти искусственные луны заливали двор дневным светом, затмевая настоящую луну на небе.

Экипаж остановился у лестницы парадного входа. Слуга тут же открыл Люсьену дверь, снова спросил его имя и громко доложил о прибытии гостя.

Из дома тут же раздался голос, повторяющий имя Люсьена. Это напомнило ему эхо, отражающееся от горных склонов, когда он кричал в долине. Его имя, словно мячик для сквоша, отскакивало от стен особняка.

Люсьен вошел в отделанный мрамором холл. Под огромной венецианской хрустальной люстрой его ждал другой слуга.

Седовласый мужчина в черном фраке, с лицом, более строгим, чем у судебного пристава, по всей видимости, был дворецким.

— Госпожа Дю Валье просит вас пройти в малую гостиную, — сказал он и повел Люсьена по лестнице на второй этаж.

Малая гостиная госпожи Дю Валье находилась в западном крыле второго этажа. Стеклянные раздвижные двери украшал большой графский герб и замысловатая буква «S» — очевидно, знак семьи де Севр, к которой принадлежала госпожа Дю Валье по материнской линии.

Войдя в гостиную, Люсьен почувствовал сильный аромат цветов. Комната была полна растений и цветов, все вазы доверху наполнены свежими цветами с каплями воды на лепестках.

В гостиной было прохладно. В каждом углу стояли большие сосуды со льдом, от которых поднимался белый пар.

Госпожа Дю Валье сидела в кресле посреди комнаты и весело беседовала с молодым человеком лет двадцати. Они сидели рядом, и Люсьен заметил, как юноша держал двумя пальцами указательный палец левой руки госпожи Дю Валье.

Увидев Люсьена, госпожа Дю Валье высвободила руку, положила веер на столик и, грациозно приподняв платье, встала.

Ей было около сорока, но она сохранила свою привлекательность и благодаря тщательному уходу выглядела лет на тридцать с небольшим.

В отличие от господина Дю Валье, выходца из семьи торговцев кожаными изделиями, предки госпожи Дю Валье с XIV века были приближены к королевскому двору.

Пятый граф де Севр был фаворитом при дворе Людовика XIII, пользовался покровительством кардинала Ришелье и занимал пост хранителя печати. Седьмой граф служил распорядителем королевского стола при Людовике XIV, «Короле-Солнце». Восьмой граф был в близких отношениях с маркизой де Помпадур, фавориткой Людовика XV. Девятый граф на свадьбе Людовика XVI и Марии-Антуанетты держал подаренное Людовиком XV бриллиантовое ожерелье, стоя за спиной австрийской принцессы, которой суждено было погибнуть на гильотине на Площади Согласия.

Однако Великая французская революция все изменила. Старинные аристократические семьи сильно пострадали, а имущество тех, кому удалось избежать гильотины, было конфисковано молодой Французской республикой.

Семья де Севр бежала из Франции в Лондон через неделю после взятия Бастилии. Когда в 1814 году они вернулись в Париж вместе с королем Людовиком XVIII, их многовековое состояние значительно уменьшилось.

После этого Франция пережила еще одно возвращение Наполеона. Два королевства, одна империя и две республики — ритм эпохи, подобно мчащемуся поезду, оставил далеко позади аристократов, чьи мысли все еще оставались в XVIII веке. Старинные семьи приходили в упадок.

В сложившейся ситуации им приходилось, зажав нос, заключать браки с нуворишами, которых они по-прежнему презирали, чтобы сохранить свой статус. В обществе это называли «позолотить герб».

Первый раз госпожа Дю Валье вышла замуж за графа де Самиэля, также происходившего из старинного дворянского рода. Брак продлился пять лет и оказался бездетным. Граф де Самиэль скончался от чахотки, оставив ее вдовой.