Глава 14 (исправленная)

— Так быстро сдаёшься? Тронут его словами, потрясён его личностью, растроган его спасением и теперь отказываешься от восстановления страны?

Пожилой человек искоса взглянул на него, в его глазах застыли холод и испытующий взгляд.

— Не надо так… — нахмурился Чжу Цылан. — Ты ведь знаешь, что последняя воля императора-отца для меня важнее всего.

— А как иначе? Благодарить цинских псов? Благодарить их за то, что подвергли меня казни линчи? — В глазах старика вспыхнула леденящая ненависть, и эта всепоглощающая тьма, казалось, вот-вот поглотит Чжу Цылана.

Чжу Цылан невольно отвёл взгляд, на его лице отразилась сдерживаемая боль.

— Можешь больше не притворяться, — старик слегка повернул голову, во взгляде читались презрение и бесстрашие. — С момента моего возрождения у меня была лишь одна цель — месть! Ради этого я отдам всё, что у меня есть!

— Зная будущую историю, я получил дополнительный козырь… Вот увидишь, я добьюсь успеха!

— Тех, кто осмелится встать у меня на пути, будь то даже император Чэнцзу династии Мин, я не пощажу!

Глядя на искажённое лицо старика, Чжу Цылан забеспокоился ещё сильнее.

«Что же мне с ним делать, император-отец?»

Наследный принц был ранен. Как братья, все принцы, даже если и не испытывали тёплых чувств, должны были прийти его навестить, тем более что на этот раз он пострадал, спасая Четвёртого и Восьмого принцев.

Когда все посмотрели на Чжу Ди, лежавшего на боку на кушетке с бледным лицом, в их сердцах одновременно возникло сложное чувство.

Человек перед ними был их старшим братом и одновременно их врагом, тем, кого они должны были повергнуть. Столько лет анализ сведений о нём строился исключительно на чётком разделении «свой-чужой». Впервые они смотрели на него прямо, взглядом младшего брата, оценивающего старшего.

Чжу Ди никогда не был хорошим старшим братом, как и прежний Иньжэн.

Если бы тогда его племянник, император Цзяньвэнь, не расправился с большинством из «девяти удельных князей», то после восшествия Чжу Ди на престол, вероятно, тоже не обошлось бы без кровавой бойни.

Он переродился лишь для того, чтобы подтвердить один факт, связанный с семьёй Чжу, но неожиданно все стали считать его любящим младших братьев хорошим старшим братом. Интересно, какова была бы реакция Чжу Ди, узнай он об этом.

Так или иначе, в тот день все тихо пришли и так же тихо ушли.

Через полмесяца раны наследного принца зажили, и вся процессия, задержавшаяся надолго, наконец, отправилась обратно в столицу.

Четырнадцатый принц любил военные трактаты и с детства преклонялся перед сильными. Сейчас он неловко пристроился рядом с Чжу Ди, перебрасываясь с ним редкими фразами.

Отношения Иньчжэня и Иньсы с ним также, казалось, потеплели.

Однако Чжу Ди понимал, что всё это временно. По возвращении в столицу никто не мог сказать наверняка, кто друг, а кто враг, и когда тебе нанесут удар в спину.

Благодарность за спасение жизни, конечно, ценна, но всё это в конечном счёте не могло сравниться с тем положением.

Потому что только это положение могло гарантировать долгую жизнь и всевозможные выгоды.

В этом отношении, надо сказать, его отец, император Хунъу, оказал на Чжу Ди огромное влияние. Он безжалостно казнил сановников-основателей, которые спасли ему жизнь или совершили великие подвиги, не признавая ни братской верности, ни какой-либо гуманности.

То, что он видел и слышал в детстве, огонь войны и кровь, а также некоторые действия Чжу Юаньчжана после основания династии — всё это заставило Чжу Ди понять: чтобы стать хорошим императором, нужно быть достаточно безжалостным.

И он действительно поступил так: не верил в родственные узы, не верил в так называемую гуманность, верил лишь в трон.

Для императоров всегда существуют какие-то особенные люди. Возможно, Иньжэн был таким для Канси?

Но можно было с уверенностью сказать, что сам Чжу Ди в их число точно не входил.

Чтобы завоевать доверие и получить больше власти, Чжу Ди увеличил свои «эмоциональные инвестиции». Канси, весьма похваливший Чжу Ди за спасение братьев, был чрезвычайно рад этим проявлениям «сыновнего почтения» и принимал их все без разбора.

Чжу Ди не задумывался о том, сможет ли он вернуть эти «инвестиции», поскольку всегда был уверен в своей способности контролировать чувства. Канси тоже не думал о возврате; по его мнению, то, что ему дали, принадлежало ему, и без его согласия возвращать ничего не нужно.

После возвращения в столицу, естественно, навалилась куча дел. Умер князь Кан Чуньтай, нужно было устроить наследование титула его сыном. Затем снова устроили облавную охоту, на которой Чжу Ди, как и ожидалось, добыл больше всех дичи. В знак сыновней почтительности он, разумеется, преподнёс Канси тигриную шкуру.

После этого, в восьмом месяце, Канси снова выехал из столицы, но, к всеобщему удивлению, на этот раз не взял с собой Чжу Ди, а приказал ему остаться и надзирать за управлением.

Дни шли напряжённо и буднично, но были и хорошие новости. Например, Чжу Ди теперь разрешили вернуться во Дворец Вэньхуа, что означало больше возможностей для формирования собственной команды.

Конечно, не всё шло гладко. Некоторые министры, то ли от безделья, то ли из-за недовольства управлением наследного принца, начали препираться при дворе, и каждый день не обходился без каких-то споров.

Хотя Чжу Ди обычно казался безучастным, он просто не хотел без нужды вызывать подозрения Канси. По мере совершенствования его информационной сети появлялось всё больше каналов для получения сведений, поэтому Чжу Ди был в курсе придворных дел.

Некоторых министров, считавших наследного принца слабым и податливым, Чжу Ди сурово проучил, и они поумерили свой пыл.

В эти обыденные и скучные дни Чжу Ди наконец дождался момента для реорганизации флота.

Он ждал этого дня очень долго.

Император Тайцзу династии Мин (Чжу Юаньчжан) уделял внимание флоту из-за неудач в морских сражениях с Чэнь Юляном в годы Чжичжэн. Император Чэнцзу династии Мин (Чжу Ди) придавал большое значение огнестрельному оружию из-за трудностей, испытанных им в ходе кампании Цзиннань.

На ошибках учатся. Некоторые уроки были оплачены кровью и жизнями.

Сам Чжу Ди был выдающимся кавалерийским командиром и не так хорошо разбирался во флоте, но его подчинённый, евнух Саньбао (Чжэн Хэ), в своё время был превосходным мореплавателем.

Чжу Ди вспоминал посольства из множества стран, которые привозил флот Чжэн Хэ в годы Юнлэ, их необычные обычаи, совершенно новые стили… Если бы он не был императором, то непременно отправился бы с ними, чтобы повидать мир.

— Наследный принц, это… — Наместники провинций Фуцзянь и Гуандун, ответственные за набор во флот, смотрели на нарисованные Чжу Ди чертежи кораблей и едва могли вымолвить слово.

Нужно было понимать, что Великая Цин в то время не уделяла особого внимания флоту. Откуда взять столько серебра, чтобы построить такой мощный флот? Не говоря уже о том, чтобы оснастить его таким количеством пушек.

Чжу Ди слегка склонил голову, в его взгляде читалось высокое достоинство и презрение. — Только лучшее снаряжение достойно лучшего флота! Об этом вам беспокоиться не нужно. Раз Я разрешил, Я это обеспечу. Но вы должны строго следить за отбором, выбирайте самых способных людей.

— Ваш слуга повинуется указу.

Обдумав дела флота, нужно было, естественно, подумать и о сухопутных войсках.

Хотя Канси разрешил ему восстановить флот, это было лишь потому, что цинские императоры не придавали флоту большого значения.

Если же попытаться взяться за пехоту, кавалерию и Лагерь божественных механизмов, то Канси, вероятно, заподозрит неладное.

Чжу Ди нахмурился. Хоть и не хотелось, но пришлось временно отступить.

В десятом месяце зимы Канси, вернувшись, пожаловал титулы своим сыновьям. Третьему принцу Иньчжи был пожалован титул Чэн-циньвана, Четвёртому принцу Иньчжэню — Юн-циньвана, Пятому принцу Иньци — Хэн-циньвана, Седьмому принцу Инью — Чунь-цзюньвана, Десятому принцу Иньэ — Дунь-цзюньвана. Девятый принц Иньтан, Двенадцатый принц Иньтао и Четырнадцатый принц Иньчжэнь (Иньти) были пожалованы титулами бэйлэ.

Только Восьмой принц не получил никакого титула. Интересно, что подумал об этом тот обходительный со всеми человек.

В этот момент Чжу Ди, разбирая во Дворце Юйцин доклады, специально оставленные ему Канси, внезапно подумал, что он, кажется, давно не навещал Чжу Гаосюя.

Будучи узником, хорошо ли он живёт? Не пренебрегают ли им слуги?