Глава 7

Гора за городом Янчжоу. Небо постепенно темнело.

В это время в лесу на горе стояли женщина в фиолетовом и мужчина в синем.

Женщина с улыбкой смотрела на мужчину, ее взгляд был полон соблазна. Мужчина разглядывал женщину перед собой: брови, изогнутые как ивовые листья, вишневые губы, гибкий стан, похожий на змеиный, — и в его сердце зародились дурные намерения, на лице появилась похотливая ухмылка.

Женщина медленно подошла к мужчине, подол ее фиолетового платья колыхался на ветру. Ее изящные руки обвились вокруг его шеи.

Мужчина хотел обнять ее тонкую талию, но женщина вонзила иглу ему в шею сзади. Руки мужчины, которые он уже поднял, резко упали.

Женщина оттащила его к дереву и уже собиралась поглотить его жизненную эссенцию (цзинъюань), как вдруг увидела летящий издалека серебряный свет. Она резко развернулась и уклонилась.

— Цзыхуа, это ты?.. — Этот серебряный свет… как она могла не узнать, чей он?

Она любила его сотни лет. Она заслонила его от небесной кары, она ради него стала падшей бессмертной (досянь)… Как она могла не узнать его?

Но почему? Почему тот, о ком она постоянно думала, появился именно тогда, когда она была в самом жалком состоянии?

Как она могла позволить ему увидеть себя такой?

— Цзысюнь, остановись, пока не поздно (хуэйтоу ши ань).

Издалека прилетели пятеро: Мо Янь, Шэн Сяомо, Бай Цзыхуа, Хуа Цяньгу и Ша Цяньмо.

— Цзыхуа, я уже не могу вернуться. Я навредила стольким людям…

«И правда, хорошо, что это Шифу, — подумала Хуа Цяньгу. — Будь на его месте кто-то другой, Цзысюнь наверняка бы сказала что-то вроде: „Проваливайте! Кто посмеет мне помешать, того убью!“ или „Смеете портить мне дело? Не вините меня за беспощадность!“».

Действительно, перед любимым мужчиной женщина всегда ведет себя иначе.

— Сестрица Цзысюнь, мы можем тебе помочь. Ты можешь вернуться на праведный путь и снова совершенствоваться, чтобы стать бессмертной.

— Цзыхуа, зачем ты ввязываешься в это мутное дело (тан хуньшуй)? Ты ведь всегда предпочитал меня игнорировать, не так ли? — взгляд Цзысюнь помрачнел, она перевела глаза на Цяньгу. — Цяньгу, я всегда тебе завидовала. Тебя любят так много людей. Ты смогла заставить Цзыхуа, который никогда не брал учеников, взять тебя в ученицы и даже влюбиться в тебя.

— Я знаю, я проиграла еще в тот день, на состязании ароматов (бисян). Струящийся свет и темная тень (люгуан аньин) — ты тень, а он свет. Когда ты совершила великий грех, чтобы спасти Цзыхуа, я проиграла. Когда Цзыхуа тридцать лет сходил по тебе с ума, я проиграла окончательно… Поэтому, раз это была ты, я не держу зла. Поэтому я сдалась, — когда она закончила говорить, ее лицо было залито слезами.

— Сестрица Цзысюнь, ты не одна, у тебя есть мы, — Хуа Цяньгу почувствовала, как защипало в носу.

— Цзысюнь, я знаю, что ты гордый человек и не нуждаешься в жалости. Но на этот раз я искренне хочу тебе помочь. Если ты захочешь прийти на Чанлю, мы с Сяо Гу будем тебе рады.

— Цзысюнь, ты была рядом со мной столько лет. Я все понимаю. Если ты не хочешь идти на Чанлю, можешь вернуться со мной в мир Демонов, — добавил Ша Цяньмо.

Следующие полшичэня (около часа) четверо объединили усилия, чтобы изгнать демоническую энергию из Цзысюнь. Они передали ей немало своей истинной энергии (чжэньци), а Роса Очищения от Пыли помогла ей вернуть прежний облик.

— Дальше тебе придется полагаться только на себя. Никто больше не сможет тебе помочь, — сказал Бай Цзыхуа.

— Сестрица Цзысюнь, пойдем с нами на Чанлю…

— Малышка, ты что, глупая? Привести соперницу в свой дом? — пошутил Ша Цяньмо, затем повернулся к Цзысюнь: — Лучше пойдем со мной в мир Демонов. Я смогу за тобой присмотреть, чтобы ты снова не впала в безумие.

Цзысюнь не то чтобы не хотела идти на Чанлю — она боялась.

Боялась, что не сможет сдержать свои чувства к Бай Цзыхуа. Боялась, что, видя его счастье с Сяо Гу, ее сердце будет болеть…

«Если ему хорошо, я не буду его беспокоить.

Он уже счастлив, значит, мне лучше забыть…»

В конце концов, Ша Цяньмо забрал Цзысюнь с собой в мир Демонов, а Бай Цзыхуа и остальные полетели на мечах обратно на Чанлю.

Бай Цзыхуа летел на мече, обнимая Хуа Цяньгу. Мо Янь и Шэн Сяомо, естественно, тактично отвернулись (фэйли у ши) и летели впереди.

— Вот бы и сестрица Цзысюнь была счастлива… Кстати! Смотри, сестрица Цзысюнь так тебя любит, а ты так похож на Мо Бинсяня. Шифу, как думаешь, может, свести Цзысюнь и Мо Бинсяня?

— В делах сердечных нельзя принуждать. Пусть все идет своим чередом (ице суй юань).

— Шифу, может, я поведу меч? Ты, наверное, потратил много сил (гунли), спасая сестрицу Цзысюнь.

— Не стоит, — «Дело не в том, что Учитель тебе не доверяет, просто пока ты долетишь до Чанлю, уже рассветет…»

— Шифу, ты помнишь тот раз, когда я состязалась в ароматах с сестрицей Цзысюнь? Потом ты пришел, и я пошла к ней, чтобы позвать ее к тебе…

Бай Цзыхуа кивнул:

— Что она тебе сказала? — В тот раз Сяо Гу была сильно напугана, и ему всегда было интересно, что же сказала ей Цзысюнь.

— «Цяньгу, скорее забудь его, ни в коем случае не влюбляйся! Разве такие высокие бессмертные, как он, — пара для таких глупых и ничтожных женщин, как мы? Если ты сможешь… оставаться его послушной и любящей ученицей (шан цы ся сяо дэ хао туэр), ты будешь самой счастливой на свете. Иначе… твоя участь будет в тысячи, в десятки тысяч раз хуже, чем у меня…» — Цяньгу опустила голову и усмехнулась с самоиронией. — Не зря она сестрица Цзысюнь, она поняла все раньше других…

— О? Значит, ты с самого начала хотела стать моей ученицей с умыслом? — Бай Цзыхуа наконец понял, почему Сяо Гу была так напугана в тот день: Цзысюнь разгадала ее чувства к нему.

К счастью, он все же не позволил ей стать второй Цзысюнь.

— Да, кроме того случая на Яочи Сяньхуэй, когда я случайно упала в твою чашу, все остальное было с умыслом… — Хуа Цяньгу надула губки, отвечая то ли кокетливо, то ли обиженно (сы цзяо сы чэнь).

Бай Цзыхуа вспомнил тот Яочи Сяньхуэй, когда букашка упала в его чашу. Он подумал тогда, что это очень мило.

Он думал, что это была Тан Бао, но оказалось — она…

Вспомнив об этом необычном знакомстве, он невольно улыбнулся.

Вернувшись во Дворец Бесчувствия, оба устало рухнули на кровать, особенно Бай Цзыхуа, который сегодня потратил слишком много сил.

Лунный свет льется на тысячи ли, лепестки персика усыпали землю.

Поток воды уносит вдаль мысли, словно это не мир людей.

В покоях красавица несравненной красоты (цинго цинчэн).

Красавица в объятиях спит, вместе до самого рассвета.