Глава 14

В это время на главной улице города Яогэ выстроилась длинная, извивающаяся змейкой очередь, заполнившая всю улицу.

Кого там только не было — от знатных чиновников и богачей до нищих и бродяг. Каждый держал в руках корзинку с бананами.

Бай Цзыхуа, ведя за собой Хуа Цяньгу, вошел прямо в Павильон Исю. Они оказались в той самой комнате, где с потолка свисали на красных нитях человеческие языки — все было точно так же, как и во время первого визита Хуа Цяньгу.

— Дунфан, ты теперь предпочитаешь бананы?

— А разве бананы плохи? Их так удобно есть… — На лице Дунфан Юйцина играла неизменная веками улыбка. — Ах~ Цзуньшан тоже пожаловал…

Лицо Бай Цзыхуа потемнело. «Только сейчас меня заметил! Считаешь меня пустым местом?»

— Ты знаешь, зачем я пришел.

— Цзуньшан, прошу следовать за мной.

Увидев, что Хуа Цяньгу собирается пойти с ними, Бай Цзыхуа на мгновение замешкался, но все же сказал:

— Сяо Гу, останься здесь и подожди меня.

Хуа Цяньгу скрестила руки на груди и недовольно надула губки. Хмф! Все от нее скрывают!

Но, подняв голову и встретив успокаивающий взгляд Шифу, она сдалась.

Пройдя несколько поворотов, они достигли самой северной комнаты Павильона Исю.

Дунфан повернул вазу в углу, и стена перед ними поднялась, открывая взору всего два свитка.

— Все записи, касающиеся Мира Богов, здесь. Информацию о Шэньцзе всегда было трудно достать, а после его гибели все, что удалось сохранить, — это два свитка. За последние несколько сотен лет многие жаждали заполучить сведения о Мире Богов, поэтому я спрятал их здесь и наложил печать.

Дунфан снял печать, позволив Бай Цзыхуа читать, а сам развернулся и вышел из комнаты.

Согласно свиткам, вначале, когда хаос еще не рассеялся, Паньгу сотворил небо и землю. Затем появились Три Властителя: Фуси, Нюйва и Шэньнун, которые вместе создали Мир Богов.

Были бог воды Гунгун, бог огня Чжужун, бог ветра Юйцян, бог грома и молнии Лэйшэнь, бог солнца Сихэ и богиня луны Чанси.

На сто восемьдесят третьем году Мира Богов Гунгун и Чжужун сошлись в битве. Гунгун потерпел поражение и в гневе ударился о гору Бучжоу.

Небо раскололось, земля разверзлась. Нюйва расплавила пятицветные камни, чтобы залатать небо, отрубила ноги гигантской черепахе Ао, чтобы подпереть четыре края света, и собрала пепел тростника, чтобы остановить потоп.

После этой катастрофы остались только брат и сестра — Нюйва и Фуси. Они поженились на горе Лишань и родили детей.

На двухсотом году Мира Богов Нюйва родила четырех дочерей, названных: Лючжу, Цзиньсэ, Линси и Мифэй.

На двести тридцать втором году Мира Богов возвысился клан Демонов, и нечисть заполонила все вокруг.

На трехсотом году Мира Богов произошла первая битва между богами и демонами. Хотя Мир Богов победил, потери были огромны.

На триста пятьдесят седьмом году Мира Богов Мифэй вышла замуж за Хоу И и получила титул Лошэнь.

Лючжу стала богиней цветов (Хуашэнь), Цзиньсэ — старшей богиней судьбы (Дасымин), а Линси — младшей богиней судьбы (Шаосымин).

На четыреста сорок четвертом году Мира Богов Нюйва и Фуси скончались. Цзиньсэ получила титул Высшей Богини (Шаншэнь) и стала править Миром Богов.

На четыреста восьмидесятом году Мира Богов Лючжу и Линси, завидуя власти Цзиньсэ, тайно собрали силы и попытались поднять мятеж.

На пятисотом году Мир Богов пал.

Точная причина — неизвестна.

Тем временем в комнате, увешанной языками.

— Дунфан, какой секрет у вас с Шифу?

— Гутоу, я не могу тебе сказать. Но если ты спросишь своего Шифу, он обязательно тебе расскажет.

— Если я не ошибаюсь, это связано со мной, верно?

Дунфан молчал. Хуа Цяньгу продолжила:

— Это ведь связано с тем, что я — богиня?

Выражение лица Дунфана явно застыло на мгновение, но он быстро заставил себя снова естественно улыбнуться.

Однако эту секундную заминку Хуа Цяньгу все же заметила.

Нет, она должна все выяснить!

Хуа Цяньгу схватила Дунфана за руку:

— Дунфан, я сегодня должна все узнать. Говори!

Дунфан почувствовал тепло, исходящее от руки Хуа Цяньгу, и его улыбка стала еще шире:

— Гутоу, за ответы здесь нужно платить.

— Мм… Бананы? Я сегодня не подготовилась. Может, ты хочешь что-нибудь другое? Все что угодно!

Хуа Цяньгу сглотнула. Она уже собиралась добавить «в пределах моих возможностей, ничего слишком сложного», как от двери донесся ледяной, пробирающий до костей голос Бай Цзыхуа:

— Сяо Гу, пора возвращаться.

Его глаза были прикованы к их сцепленным рукам.

Всю дорогу Бай Цзыхуа молчал, его взгляд был глубок и непроницаем.

Хуа Цяньгу тоже было не по себе. Она поддалась порыву, и Шифу это увидел. Теперь придется объясняться, лишь бы не запутать все еще больше.

Прибыв во Дворец Бесчувствия, Бай Цзыхуа бросил: «Я ненадолго выйду» — и ушел, оставив Хуа Цяньгу стоять одну под деревом, подавленную и опечаленную.

С тех пор как Ю Жо и Шэн Сяомо определились в своих отношениях, они тоже постоянно были вместе. Внезапное появление Бай Цзыхуа заставило их почувствовать, каково это, когда тебе мешают.

Ю Жо посмотрела на серьезное лицо Бай Цзыхуа — казалось, он снова стал тем холодным Цзуньшаном. Женская интуиция подсказывала ей: Цзуньшан и ее Шифу поссорились!

Она тут же отправилась во Дворец Бесчувствия к Хуа Цяньгу.

Шэн Сяомо, глядя на своего старшего брата, кажется, тоже что-то понял. В этом мире, кроме Хуа Цяньгу, что еще могло заставить великого Высочайшего Бессмертного Чанлю быть таким… неспокойным?

Почему неспокойным? Потому что после ухода Ю Жо Бай Цзыхуа впервые за все время сказал Шэн Сяомо: «Младший брат, доставай свое вино из персиковых цветов, выпьем по паре чарок». Шэн Сяомо целых полминуты стоял в изумлении.

Увидев кувшин с вином, Бай Цзыхуа начал пить прямо из горла, пропустив этап наливания в чашу. Шэн Сяомо ошеломленно смотрел на него, протер глаза — да, это был его младший брат.

Это… это называется «пара чарок»? Да это же «пара кувшинов»!

Неужели он ошибся? Его младший брат, всегда такой невозмутимый в любой ситуации, первый во всех шести мирах Высочайший Бессмертный Чанлю, топит горе в вине!

— Стар… старший брат…

Когда у человека плохое настроение, он легко пьянеет. Именно это и произошло с Бай Цзыхуа.

— Младший брат, если бы однажды Нань Уюэ вдруг пришел к Ю Жо, чтобы помириться, что бы ты сделал?

Шэн Сяомо все понял. Эта Хуа Цяньгу наверняка снова что-то натворила с Дунфан Юйцином.

— Раз я выбрал Ю Жо, то, естественно, кто бы к ней ни пришел, я ее не отпущу. К тому же, я верю Ю Жо.

Услышав последние слова, Бай Цзыхуа резко протрезвел. Да, он верит Ю Жо. А он? Разве он не должен верить Сяо Гу?

Шэн Сяомо улыбнулся глазами. Этот его старший брат, всегда такой спокойный, но как только дело касается Хуа Цяньгу, тут же теряет самообладание.

Оставленная Хуа Цяньгу долго стояла как вкопанная. Очнувшись, она поняла, что давно плачет навзрыд.

— Я… что со мной?

Как бы она ни старалась быть сильной, еще сильнее, у нее не получалось.

Она ведь была всего лишь слабой женщиной.

Прибежавшая Ю Жо увидела, как ее Шифу зажимает рот рукой, ее тело дрожит, а в следующую секунду она падает на колени, и слезы капают на нефритовый пол.

— Шифу! — Ю Жо подбежала и помогла Хуа Цяньгу подняться. — Шифу, что с тобой?

Хуа Цяньгу подняла заплаканные глаза на Ю Жо, видя лишь ее расплывчатый силуэт.

— Ю… Ю Жо, Ши… Шифу, должно быть… должно быть, рассердился…

— Эх, я видела Цзуньшана. Что же все-таки случилось? Почему вы вернулись из мира смертных в таком состоянии?

Хуа Цяньгу кое-как вытерла слезы, перестала плакать и рассказала о сегодняшних событиях.

— Шифу, по-моему, Цзуньшан просто очень сильно ревнует. Во всех шести мирах единственный, кого Цзуньшан опасается, — это Дунфан Юйцин. Естественно, он боится, что тот отнимет тебя у него. А все это потому, что Цзуньшан слишком сильно тебя любит.

Ю Жо помолчала немного и продолжила:

— Шифу, о том, как сильно Цзуньшан тебя любит, знают все шесть миров. Тогда… тогда, после того как он случайно убил тебя, он чуть не стал Падшим Бессмертным. Те разрушения, что тогда произошли, наполовину были вызваны им, потому что он обезумел. И это безумие длилось тридцать лет. Тридцать лет он искал по всему миру Ша Цяньмо, лишь бы вернуть твою последнюю частицу души.

Хуа Цяньгу застыла, как пораженная громом. Падший Бессмертный? Безумие? Эти слова совершенно не вязались с образом Бай Цзыхуа.

Она недоверчиво посмотрела на Ю Жо:

— Я… я не знала.

— Ты многого еще не знаешь.

Многого? Сколько еще она не знала?

Хуа Цяньгу смотрела на Ю Жо так, словно говорила: «Я хочу знать».

Выслушав дальнейший рассказ Ю Жо, она снова не смогла сдержать слез, но на этот раз это был безудержный плач.

Ю Жо обнимала Хуа Цяньгу, позволяя ей плакать и кричать, пока та не устала и не уснула. Только тогда Ю Жо развернулась, чтобы уйти.

Сделав несколько шагов, она увидела Шэн Сяомо, поддерживающего мертвецки пьяного Бай Цзыхуа, который возвращался во Дворец Бесчувствия.

Шэн Сяомо и Ю Жо переглянулись и одновременно вздохнули.