Глава 14. Никогда не встречала такого бесстыжего человека

Сун Чаншу открыл рот, словно не зная, что ответить.

В этот момент Цунь Лю принесла лекарство и помогла Гу Пань выпить его.

— Тогда я уйду вместе с Чэньэр, — внезапно сказал Сун Чаншу. Гу Пань так удивилась, что выплюнула все лекарство прямо на Цунь Лю.

Цунь Лю вытерла рот Гу Пань чистым платком и спросила: — Генерал, госпожа, куда вы собрались?

— Ничего. Выйди, — сказала Гу Пань, отослав служанку, и схватила Сун Чаншу за воротник. — Ты что, с ума сошел? Как твои родители могут позволить тебе уйти из дома?

— Тогда уйдем тайком. Через колодец.

— Что? Хочешь сбежать? Не боишься, что твой отец в гневе прикажет схватить нас и забить до смерти палками? — холодно спросила Гу Пань. Сун Чаншу, словно не выдержав этого слова, закрыл ей рот рукой.

— Но… Янь Чжан хочет быть с Чэньэр. Всегда. Чтобы мы никогда не расставались.

— Что ты во мне нашел? Почему ты так ко мне привязался? — спросила Гу Пань. Невозможно было остаться равнодушной к его словам. Ей было любопытно.

До свадьбы Сун Чаншу и Цзи Яочэнь не встречались.

А после свадьбы Гу Пань всегда была с ним холодна.

Почему же Сун Чаншу так любил ее, что был готов отказаться от родителей и всей семьи?

— Янь Чжан… любит Чэньэр!

— Я знаю. Я спрашиваю, почему ты меня любишь?

— Потому что Чэньэр — жена Янь Чжана.

— Если бы я не вышла за тебя замуж, ты бы меня не любил?

Сун Чаншу задумался и покачал головой: — Чэньэр — жена Янь Чжана.

— Я говорю, если бы…

— Нет никакого «если бы»! Чэньэр — жена Янь Чжана! Ты должна выйти за меня замуж! — по-детски упрямо заявил Сун Чаншу. Гу Пань ничего не оставалось, как подыграть ему.

— Хорошо, хорошо, нет никакого «если бы». Успокойся, ладно?

Сун Чаншу взял руку Гу Пань, поднес ее к губам и поцеловал. Затем серьезно сказал: — Чэньэр, не волнуйся. Это последний раз. Я обещаю, что больше никто тебя не обидит… По крайней мере, пока мы в поместье генерала, я не позволю тебе пострадать.

— Хорошо, — кивнула Гу Пань, но не придала его словам особого значения. — Я слышала, госпожа Сун заболела от испуга. Ты не пойдешь ее навестить?

— Матушка уже поправилась. Но отец все еще сердится. Он наказал нескольких слуг. Янь Чжан боится, что его тоже накажут, поэтому не идет.

Гу Пань не смогла сдержать смех: — Ты же только что говорил, что не дашь меня в обиду, а теперь боишься?

— Чэньэр, ты такая красивая, — Сун Чаншу погладил ее по волосам. Гу Пань улыбнулась: — Ты только сейчас это заметил?

— «В новом наряде перед зеркалом, сияет лик прекрасный». Чэньэр, давай я нарисую тебе брови?

Гу Пань посмотрела на Сун Чаншу и громко сказала: — Цунь Лю, принеси кисть и тушь. Ваш генерал хочет порисовать.

Она, конечно же, не собиралась позволять ему разрисовывать ее лицо.

Сун Чаншу промолчал. Когда Цунь Лю принесла все необходимое, он сел за стол и начал рисовать.

Быстро закончив картину, Сун Чаншу с гордостью показал ее Гу Пань.

Гу Пань не разбиралась в живописи. Она долго рассматривала рисунок, а потом, посмотрев на Сун Чаншу, сказала: — Если бы я видела только эту картину, я бы ни за что не поверила, что ты слабоумный.

В глазах Сун Чаншу промелькнул огонек, но тут же погас, и он обиженно сказал: — Янь Чжан и не слабоумный.

— Не ты, так я, — со смехом ответила Гу Пань и, взяв картину, положила ее на подушку, чтобы получше рассмотреть.

Хотя она и не понимала, хороша картина или плоха, но чувствовала исходящие от нее тоску и безысходность.

Обычный пейзаж, а какие странные чувства вызывает.

Гу Пань усмехнулась своим мыслям и, подняв голову, сказала: — Картина хорошая, но слишком мрачная. В следующий раз нарисуй что-нибудь более жизнерадостное… Например, летний пейзаж нашего двора. Было бы неплохо.

— Если Чэньэр нравится, Янь Чжан будет рисовать для тебя каждый день. Хорошо?

— Не хорошо, — покачала головой Гу Пань. — Меня не интересует живопись.

— А что интересует Чэньэр?

— Деньги. Чем больше, тем лучше.

— … — Сун Чаншу промолчал. Внезапно он встал и вышел из комнаты. Вернулся он с узлом в руках.

Гу Пань развернула узел, и ее глаза ослепил блеск золота.

— Это украшения для Чэньэр. Если тебе понравится, я закажу еще.

Гу Пань сглотнула и прижала украшения к себе: — А что ты еще для меня приготовил?

— Много чего. Если Чэньэр не уйдет, то все увидит.

«Значит, вот как ты меня удерживаешь?» Гу Пань, приподняв бровь, посмотрела на Сун Чаншу: — Ты точно слабоумный? Мне кажется, ты очень даже сообразительный.

— Янь Чжан и не слабоумный. Это Чэньэр все время говорит, что Янь Чжан глупый, — Сун Чаншу примостился у края кровати, ожидая похвалы. — Чэньэр, Янь Чжан молодец?

— Молодец, — улыбнулась Гу Пань и погладила его по голове.

— Тогда Чэньэр должна наградить Янь Чжана.

— Уже наградила, — сказала Гу Пань и снова погладила его по голове.

— Не так. Янь Чжан хочет, чтобы Чэньэр поцеловала его.

— Какую награду давать, решаю я, а не ты, — серьезно сказала Гу Пань, качая головой. Но Сун Чаншу не стал ее слушать. Он быстро поцеловал ее и, прежде чем Гу Пань успела ударить его, убежал.

Гу Пань не могла погнаться за ним и лишь в досаде била кулаками по подушке. Но, увидев украшения, она рассмеялась.

Зная ее любовь к красивым вещам, Сун Чаншу то и дело приносил ей изысканные и дорогие безделушки, которые всегда поднимали ей настроение.

Однажды Гу Пань играла с маленькой нефритовой фигуркой.

Фигурка была искусно вырезана, а ее лицо чем-то напоминало Гу Пань.

Чем больше Гу Пань смотрела на нее, тем больше она ей нравилась. Получив фигурку, она не выпускала ее из рук.

В этот момент пришла Сун Юйшэн.

Неспешно усевшись, она с фальшивой улыбкой сказала: — Добилась своего, теперь радуешься?

— Говори прямо, — сказала Гу Пань, пряча фигурку. Она боялась, что Сун Юйшэн, воспользовавшись ее беспомощным состоянием, набросится на нее.

— Благодаря тебе нашу семью теперь все осуждают. Говорят, что мы чуть не забили до смерти новую невестку. За последние дни на нас столько грязи вылили, что никто из дома выйти не смеет. Ты, наверное, давно этого ждала, — Сун Юйшэн неспешно пила чай. Ее издевательский взгляд был острее ножа.

Гу Пань встречала людей, которые умели перекладывать вину на других, но такого бесстыдства она еще не видела.

— Да, и что ты мне сделаешь? — Гу Пань решила, что терять ей уже нечего. Кроме Сун Чаншу, в семье Сун к ней никто хорошо не относился. Пары лишних обвинений погоды не сделают. — С самого начала, как только я вошла в этот дом, я ждала этого дня. И это только начало. Я еще не раз опозорю семью Сун. Эти сплетни — ничто по сравнению с тем, что будет дальше.

— Думаешь, отец и мать оставят тебя безнаказанной?