Глава 4. Засохший колодец (Часть 1)

— Вторая госпожа разговаривает с генералом.

— Пусть разговаривает. Ты что, собираешься вмешиваться в беседу брата и сестры? — Гу Пань была немного раздражена.

— Но… генерал немного боится вторую госпожу, — прошептала Цунь Лю, словно боясь, что ее кто-то услышит.

— Почему? — Гу Пань посмотрела на Цунь Лю. Ей казалось, что Сун Юйшэн очень любит своего брата. За последние несколько встреч было видно, что она хочет наладить с ним отношения.

Но по какой-то причине Сун Чаншу всегда ее боялся и избегал.

— Я и сама не знаю. Раньше у генерала были хорошие отношения со второй госпожой, но после того несчастного случая все постепенно изменилось, — сказала Цунь Лю, то и дело поглядывая на дверь, ведущую во внешние покои.

Было видно, что она действительно беспокоится о Сун Чаншу.

Гу Пань вздохнула и неохотно встала одеваться.

Хотя она и не думала, что с Сун Чаншу может что-то случиться — это была его комната, и вокруг было много людей.

К тому же, он был таким сильным. Сун Юйшэн не могла справиться даже с ней, как же она могла ему противостоять?

Но если она не пойдет, Цунь Лю, скорее всего, не даст ей спать.

Она собиралась лишь взглянуть и вернуться, но увиденное сильно напугало Гу Пань.

Комната выглядела так, будто ее ограбили — вещи были разбросаны повсюду. Сун Чаншу и его сестра стояли по разные стороны стола, глядя друг на друга.

— Что, деретесь? Служанки, почему не смотрите? — голос Гу Пань стал немного громче. Цунь Лю, стоявшая позади нее, увидев это, открыла дверь и позвала нескольких служанок для уборки.

— Вон отсюда, — приказала Сун Юйшэн. Служанки явно вздрогнули и посмотрели на Цунь Лю, не зная, что делать.

Гу Пань загородила собой Сун Чаншу, который бросился к ней, и, искоса взглянув на Сун Юйшэн, усмехнулась: — А я-то думала, вторая госпожа пришла из-за вчерашнего, с чувством вины. Не ожидала, что ты явилась сюда распоряжаться и важничать.

— С чувством вины? — Сун Юйшэн едва сдерживала гнев. Царапины на ее лице еще не зажили, и сейчас она выглядела немного свирепо. — Ты еще и умеешь сваливать вину на другого! Неудивительно, что старший брат так поддался твоим уговорам.

Гу Пань подобрала стул, смахнула с него пыль и села, широко улыбнувшись: — Да. Что, завидуешь?

— Цзи Яочэнь, у тебя есть хоть капля стыда? — Сун Юйшэн, казалось, никогда не встречала таких людей. Она так разозлилась, что не могла вымолвить ни слова, лишь широко распахнула свои миндалевидные глаза.

— У тебя учусь, — Гу Пань закинула ногу на ногу и положила руки на колени.

— Если бы у второй госпожи была хоть капля стыда, она бы знала, что нельзя просто так врываться в комнату старшего брата и его жены. А ты каждый раз врываешься спозаранку. Лучше бы потратила это время на вышивание или постаралась заслужить репутацию добродетельной перед старшими.

— Я пришла к своему старшему брату, какое тебе до этого дело?

— То, что ты пришла к нему, меня, конечно, не касается. Но то, что ты врываешься в комнату, все тут громишь и высокомерно распоряжаешься служанками — это уже касается меня.

А самое главное — она разбудила ее.

Ей же снилось, что она вернулась обратно!

— Я, вторая госпожа, не могу распорядиться несколькими служанками?

— Распоряжаться моими служанками в моем присутствии — нельзя, — сказала Гу Пань и встала. Сун Юйшэн инстинктивно отступила на два шага, но тут же опомнилась и выпрямилась:

— Что, ты еще и ударить меня посмеешь?

— А почему бы и нет? — Гу Пань приподняла бровь. Сун Юйшэн вспомнила вчерашнее, и ее уверенность немного поубавилась.

На самом деле, если бы Гу Пань решила ударить, она бы не стала предупреждать заранее, а действовала бы неожиданно. Но Сун Юйшэн этого не знала и потому была настороже.

Цунь Лю, наблюдая за происходящим, видимо, поняла ситуацию и первой подошла подбирать осколки с пола.

Служанки, увидев это, тоже сообразили, что делать, и гурьбой вошли в комнату, чтобы помочь с уборкой.

Гу Пань была очень довольна. Она посмотрела на позеленевшую от злости Сун Юйшэн и улыбнулась: — Не буду задерживать вторую госпожу к завтраку.

Приказ убираться был отдан. Сун Юйшэн не знала, что возразить, к тому же ей было стыдно, поэтому она не смогла ничего сказать и, кипя от негодования, ушла.

Как только Сун Юйшэн вышла, Гу Пань отпустила руку Сун Чаншу.

Он попытался снова схватить ее, но она резко отдернула руку.

Раздался шлепок, и на руке Сун Чаншу мгновенно появилось красное пятно.

— Чэньэр, больно.

— Подуй, и пройдет, — Гу Пань, не глядя на него, села за стол и поторопила Цунь Лю подавать завтрак.

Утром не стоило есть слишком жирное, поэтому на столе были легкие блюда.

Цунь Лю расставила все на столе, подошла к Гу Пань сзади и с улыбкой сказала: — Генерал, давайте сначала поедим.

Гу Пань оглянулась и увидела, что Сун Чаншу все еще стоит, держа свою руку, и дует на нее, надув щеки.

Увидев, что Гу Пань смотрит на него, Сун Чаншу обрадовался и протянул ей руку: — Чэньэр, смотри, уже не красное.

— Угу, садись есть, — Гу Пань потерла виски, чувствуя легкую головную боль.

Она налила себе миску каши и стала медленно есть, время от времени беря палочками другие блюда.

Деликатесами нужно наслаждаться не спеша.

Но, съев несколько кусочков, Гу Пань заметила, что Сун Чаншу пристально смотрит на нее. Что бы она ни ела, он ел то же самое, и даже старался подражать ее манере есть. Она не выдержала и постучала палочками по краю его миски:

— Ешь свое. Зачем за мной повторяешь?

— Госпожа, — Цунь Лю нахмурилась и не удержалась от замечания.

— Я же не сказала ничего обидного, — Гу Пань непонимающе посмотрела на Цунь Лю. Не слишком ли эта служанка опекает своего хозяина?

— Я не это имела в виду. Госпожа, вы прямолинейны и не обращаете внимания на мелочи, я это понимаю и даже восхищаюсь. Но во всем должна быть мера.

— Можешь объяснить понятнее? — Гу Пань была крайне озадачена серьезным видом Цунь Лю, словно та рисковала жизнью, делая ей замечание. Что такого ужасного она сделала?

— Стучать палочками по чашке — это манера нищих. Госпожа — третья дочь семьи Цзи и главная жена в нашем доме. Нельзя совершать поступки, которые позорят семью.

Гу Пань посмотрела на свою все еще протянутую руку и смущенно убрала ее.

Эта дурная привычка была у нее с детства. Дома ее ругали за это много раз, но она так и не смогла избавиться.

— Поняла. Ешь давай, — Гу Пань опустила голову и съела ложку каши. Краем глаза она заметила, что Сун Чаншу снова собирается ей подражать, и поспешно сказала: — Ешь свое. Будешь повторять — пойдешь есть у порога.

Цунь Лю снова нахмурилась. Она хотела сказать, что есть, сидя на корточках у порога, — это тоже манера нищих.

После завтрака Цунь Лю собиралась напомнить Гу Пань, что нужно пойти поприветствовать госпожу Сун, но оттуда уже прислали человека. Передали, что Гу Пань все еще не оправилась от ран, поэтому ее временно освобождают от утренних и вечерних приветствий.

Услышав это, Гу Пань мысленно возликовала. Проводив посланника, она развернулась и пошла в свою комнату досыпать.

Прошло еще несколько дней, прежде чем Гу Пань окончательно поправилась. Она весело бегала по двору, как вдруг ей что-то пришло в голову. Она подбежала к Цунь Лю и с улыбкой сказала: — Давай выйдем погулять.

— Госпоже и правда стоит прогуляться. В Саду Диковинных Ароматов сейчас как раз цветут цветы.

— Я не это имела в виду. Я говорю, давай выйдем из поместья.

Цунь Лю испугалась и поспешно возразила: — Как же так можно?

— А почему нельзя? Или в этом доме есть правило, что если вошел, то уже не выйдешь?

Цунь Лю немного успокоилась и с улыбкой сказала: — Если госпожа хочет навестить родительский дом, нужно сначала сказать об этом госпоже Сун.

— Кто сказал, что я хочу вернуться домой? Я просто хочу прогуляться по улицам, — Гу Пань удивленно посмотрела на Цунь Лю. Когда это она говорила, что хочет вернуться?