Глава 3 (Часть 1)

Кроме Ли Муцюн, Ли Муин и нескольких других принцесс, чьи матери занимали высокое положение и пользовались благосклонностью, живших с матерями в различных дворцах и павильонах загородной резиденции, все остальные знатные дамы отдыхали во Дворце Небесных Дев.

Ли Умянь поселили в спальне в западной части здания. Хотя эта комната была меньше её Скромной Обители Весны во внутреннем дворце, утварь, мебель и прочие вещи здесь были намного лучше, и матрас на кровати был толще. Вернувшись из Павильона Тысячи Золотых, она тут же велела принести воды для омовения и отдыха.

Яньцзы достала из багажа баночку с мазью, чтобы смазать раны Ли Умянь.

Но Ли Умянь плотно закуталась в одеяло, высунув наружу только голову, и с решительным взглядом отчаянно замотала головой, не желая уступать.

— Принцесса, у вас столько следов на теле, позвольте служанке как следует смазать их мазью.

Юйшу, увидев это, тоже подошла уговаривать:

— Если вовремя не смазать, что же делать, если останутся шрамы? Генерал Се и вправду груб, совсем не знает жалости к прекрасному полу. Не похож он на того, кто будет заботиться о ком-то.

С тех пор как умерла госпожа Чжао, а Ли Умянь тяжело переболела и онемела, она хоть и не голодала и не ходила в обносках, но жила не слишком хорошо. Даже Семнадцатая Госпожа, которая была на двенадцать лет её младше и тоже рождена от цайжэнь, ела, одевалась и тратила больше неё.

Раньше они надеялись, что после того, как Ли Умянь достигнет пятнадцатилетия и ей подберут супруга, она покинет императорский дворец, переедет в Резиденцию Принцессы, станет хозяйкой в собственном доме, и жизнь наладится.

Не обязательно, чтобы супруг был из очень знатной семьи, и не нужно, чтобы он был семи пядей во лбу и почётным гостем на Пиру Таньхуа. Лишь бы он хорошо относился к Девятой Госпоже, защищал её, и неважно, как на неё смотрят другие. За закрытыми дверями жизнь всё равно приходится проживать самим, и если супруги будут жить душа в душу, в мире и согласии, то предсмертное желание госпожи Чжао не будет напрасным.

Кто бы мог подумать, что год за годом проходит, даже для Десятой Госпожи, которая была младше Ли Умянь, уже вышел указ о браке, а её словно забыли. У неё не было матери, которая могла бы пойти к императору и императрице и попросить о выборе супруга. Позже Мудрая Супруга, не выдержав, помогла ей, упомянув об этом императрице. Но кто знал, что императрица ответит: «Знатная госпожа императорской крови, но из-за немоты трудно выбрать», — и так дело застопорилось, ни то ни сё.

Услышав, как Юйшу возмущается из-за этого, Ли Умянь покраснела, мочки ушей словно могли закапать кровью. Она не знала, как объяснить, но видя, что обе служанки настаивают и не отступят, пока не добьются своего, ей пришлось высунуть руку из-под одеяла, приложить её к губам и издать несколько чмокающих звуков, а затем показать им руку.

Откуда Яньцзы и Юйшу было знать о супружеских делах? В Скромной Обители Весны не то что матушки-наставницы, даже по возрасту Яньцзы была самой старшей, и не было подруг, с которыми можно было бы посплетничать об этом в свободное время.

Сначала они ничего не поняли, уставившись на красный след на руке Ли Умянь, и лишь спустя долгое время сообразили, в чём дело. Тут же покраснев, госпожа и служанки отвернулись в разные стороны, пытаясь развеять неловкость.

Юйшу была младше, но не слишком стеснительна. Она заговорила первой:

— Все говорят, что генерал Се — хладнокровный Яма, нелюдимый и беспристрастный. Но теперь, похоже, к этому нужно добавить ещё и «похотливый демон»!

Ли Умянь и Яньцзы, услышав это, прыснули со смеху. Яньцзы сказала:

— Не думала, что наша Юйшу тоже научилась сыпать идиомами из четырёх иероглифов. Знания растут.

— Принцесса, что же теперь делать? — вздохнула Яньцзы. — Хотя он не женат, а вы не замужем, но без воли родителей и слов свахи это противоречит обычаям.

Ли Умянь села, жестом попросив служанок помочь ей одеться, и грациозно подошла к письменному столу.

Юйшу и Яньцзы подошли растереть тушь и расстелить бумагу. Она написала: «Вчерашнее происшествие подозрительно. Похоже, генералу Се и мне подмешали снадобье».

***

— Я, естественно, не сомневаюсь в порядочности генерала Се, просто мать Девятой Госпожи была из Музыкального Управления, боюсь... — Императрица всё ещё стояла на коленях. Они с императором поженились в юности, и хотя любовь давно прошла, они всегда относились друг к другу с уважением, как гости, и редко ссорились. Сейчас, из-за внезапности происшествия, она неизбежно допустила оплошность в словах.

— Когда госпожа Чжао умерла, Девятой Госпоже было всего шесть лет. Её Величество Императрица хочет сказать, что Девятая Госпожа с детства научилась неподобающим приёмам? — Благородная Супруга Се сгущала краски, её слова имели скрытый смысл, наводя всех на мысль, что императрица обвиняет госпожу Чжао в том, что та обольстила государя, чтобы родить Девятую Госпожу. Но независимо от того, пользовалась ли госпожа Чжао благосклонностью или нет, Ли Муюй была записана в Нефритовые Таблички, и в ней текла кровь императора.

Император с силой ударил ладонью по столу. Все во дворце поспешно опустились на колени, умоляя Его Величество успокоить гнев.

— Ваше Величество, ваш подданный хочет кое-что доложить, — заговорил Се Чи, молчавший с тех пор, как вошёл во дворец. Рано утром, после того как Ли Умянь и люди Чжан Юфу покинули Павильон Тысячи Золотых, он доложил императору. В чрезвычайной ситуации следовало действовать по обстоятельствам, и император поручил ему расследование. Он вызвал Юйчжу — своего личного слугу, который утром отвечал ему из-за полога о времени, — и главного евнуха императора, чтобы кое-что выяснить. Перед этой аудиенцией уже появились некоторые зацепки.

Он молчал некоторое время, желая сначала посмотреть на реакцию тех, кто разыгрывал этот спектакль. Теперь, составив представление, он решил выложить всё как на духу.

Слова личных служанок Ли Умянь, Юйшу и Яньцзы, оказались правдой. Ещё до начала ночного пира их обеих позвали на кухню помогать разбирать посуду для пира. Служанка, которая была рядом с Ли Умянь, была не из её дворца.

Ли Умянь была незаметной фигурой, к тому же на пиру было много гостей, поэтому никто не обратил внимания на неё и ту служанку.

Однако времени было мало, и Юйчжу не нашёл ту служанку со странным поведением, но нашёл ещё не убранный столик с едой.

Полчашки сулао всё ещё оставалось в стеклянной чаше. Ли Умянь сказала, что из жадности выпила несколько лишних чашек и почувствовала себя плохо. Юйчжу начал проверку с этого. И действительно, при тщательном осмотре двух выпитых чашек в одной ничего подозрительного не обнаружили, но во второй, в остатках сулао на стенках, а также в оставшейся половине чашки было подмешано любовное зелье.

— Что? Любовное зелье? — Императрица и Благородная Супруга Се подняли глаза на Се Чи и воскликнули в один голос. Сказав это, обе женщины переглянулись с полным презрением: надо же, подсыпать такое собственной дочери, действительно готовы на всё.

— Генерал Се, вы тоже случайно попали в Павильон Тысячи Золотых?