Глава 10. Наложница Чэнь

— Один, два, три…

На самом деле Хуан Додо точно знала, сколько серебра было в шкатулке. Она пересчитывала свои сбережения каждые два-три дня, последний раз — вчера.

Два слитка по пятьдесят лянов, три по двадцать, пять по десять и семь по пять — в общей сложности двести сорок пять лянов серебра.

Раньше у нее было гораздо больше. Предыдущая хозяйка тела пользовалась благосклонностью императора, и Цяньлун щедро ее одаривал. К тому же, за годы службы она накопила немало жалования, а ее семья регулярно присылала ей деньги. Это была довольно внушительная сумма.

Но, чтобы купить вакцины и обезопасить себя, она потратила почти все свои сбережения. Теперь у нее осталось совсем немного.

— Эх, нужно придумать, как заработать денег, — пробормотала Хуан Додо, убирая серебро обратно в шкатулку. Ее взгляд упал на вкладку «Продажа» в системе, и глаза ее сузились.

В последнее время Хуан Додо перепробовала все способы заработка, но ничего путного ей в голову не приходило. Во дворце было полно ценных вещей, но ей почти ничего не принадлежало.

Она не раз бродила по дворцу в поисках какого-нибудь невзрачного фарфора или других мелочей, которые можно было бы продать.

Однажды, гуляя по императорскому саду, она увидела несколько больших керамических горшков для цветов и, поддавшись искушению, тайком взяла один и продала.

Хуан Додо думала, что старинный цветочный горшок должен стоить немало, но система дала за него всего семьдесят лянов. Она была очень разочарована и не понимала, по каким критериям система оценивает вещи. Но с миру по нитке — голому рубаха. Один горшок — семьдесят лянов, десять — семьсот! Копейка рубль бережет.

На следующий день она хотела вернуться в сад и повторить свой трюк, но услышала, как Суюэ и другие служанки обсуждают наказание молодого евнуха, который потерял один из горшков. Его выпороли тридцать раз.

Услышав об этом, Хуан Додо почувствовала себя ужасно виноватой. Она всего лишь хотела немного подзаработать, но из-за ее жадности пострадал невинный человек.

После этого случая Хуан Додо больше не брала вещи из Запретного города, боясь навредить кому-нибудь.

Она погладила свою изысканную кровать с балдахином и посмотрела на надпись «8000 лянов» в системе. У нее загорелись глаза. Восемь тысяч лянов! С такой суммой она могла бы безбедно прожить десять лет, даже без поддержки своей семьи.

Но, представив последствия, Хуан Додо отказалась от этой идеи. Эх, нужно искать другие способы заработка!

Лежа в постели, Хуан Додо ломала голову над тем, как заработать денег. Но то ли кровать была слишком теплой, то ли за последние два месяца она привыкла рано ложиться спать, она быстро уснула.

На следующее утро, еще до рассвета, Хуан Додо разбудил голос Суюэ. — Госпожа, пора вставать.

Хуан Додо с трудом открыла глаза и сонно спросила: — Который час?

— Уже пять тридцать. Вам нужно умыться и одеться. Скоро идти к императрице, — ответила Суюэ.

Услышав это, Хуан Додо застонала. Если говорить о том, к чему ей было труднее всего привыкнуть в этом мире, то утренние визиты к императрице занимали одно из первых мест в этом списке. Ладно бы просто визиты, но вставать в пять тридцать утра было настоящей пыткой! В прошлой жизни она снимала квартиру рядом с работой, и ей почти никогда не приходилось вставать раньше восьми.

Став наложницей, она вставала раньше петухов. А летом, говорят, приходилось вставать еще раньше. Хуан Додо содрогнулась от одной мысли об этом.

Но не идти к императрице она не могла. Это было правило. Императрица Фуча была довольно снисходительной и отменила вечерние визиты, иначе Хуан Додо пришлось бы каждый вечер ходить в Дворец Вечной Весны.

Поворчав про себя, Хуан Додо поднялась с кровати и позволила служанкам умыть и одеть ее.

Почистив зубы щеткой из конского волоса с солью и умывшись теплой водой, Хуан Додо почувствовала себя немного бодрее. Она села перед зеркалом, и служанки принялись причесывать ее.

Сейчас был период траура, и, хотя императорский двор соблюдал траур по месяцам вместо лет, в одежде нужно было соблюдать определенные ограничения.

Из множества украшений, лежавших на туалетном столике, Суюэ выбрала лишь неяркую шпильку и нефритовый гребень с бабочкой, а также зеленую нефритовую шпильку без единого изъяна. Просто, но элегантно и соответствовало ее статусу.

Затем, следуя дворцовому этикету, Суюэ надела ей три пары золотых серег с жемчугом и нефритом. У Хуан Додо заломило уши.

— Госпожа, какое платье вы наденете сегодня для визита к императрице? — спросила Цюго, держа в руках несколько зимних нарядов.

Хуан Додо выбрала светлое платье, расшитое осенними хризантемами. — Это. На улице холодно, надену сверху меховой жилет.

Одевание в императорском дворце было сложным ритуалом, и к тому времени, как Хуан Додо надела платье и застегнула на груди застежку с бирюзовыми бусинами, было уже шесть тридцать.

Служанки уже накрыли на стол в гостиной. Хуан Додо села и принялась за еду.

Обычно завтрак во дворце подавали около девяти утра, то есть после того, как наложницы возвращались от императрицы и вдовствующей императрицы. Но Хуан Додо не могла дождаться этого времени. Ее желудок требовал еды, поэтому перед визитом к императрице она всегда перекусывала.

Конечно, это была не свежая выпечка с кухни. В такую рань на кухне еще ничего не готовили. Это были вчерашние остатки. Хотя они были не такими вкусными, как свежие, и немного размякли после разогревания, Хуан Додо не привередничала и быстро съела несколько пирожных.

Запив выпечку горячей водой, Хуан Додо довольно вздохнула.

В этот момент в комнату вошла служанка и доложила, что Наложница Чэнь из восточного флигеля пришла засвидетельствовать свое почтение. Хуан Додо велела ее впустить.

По правилам, если во дворце, где жила наложница низкого ранга, не было наложницы более высокого ранга, она могла сама идти к императрице. Но если во дворце была наложница более высокого ранга, младшие наложницы должны были сначала засвидетельствовать свое почтение ей, а затем идти к императрице вместе.

Поэтому каждое утро Наложница Чэнь приходила к Хуан Додо, и они вместе шли в Дворец Вечной Весны к императрице.

Вскоре в комнату вошла молодая женщина лет двадцати в бледно-лиловом платье, расшитом розами. У нее были аккуратно уложенные волосы и миловидное лицо.

Это была Наложница Чэнь, которая жила в том же дворце, что и Хуан Додо.

— Приветствую вас, госпожа Хуан. Желаю вам тысячи благ и золотой мир, — сказала Наложница Чэнь, приседая в реверансе. Она была очень почтительна.

— Встаньте, госпожа Чэнь, — сказала Хуан Додо, слегка приподняв руку.

— Благодарю вас, госпожа, — сказала Наложница Чэнь, поднимаясь с колен. Она была очень скромна.

Хуан Додо довольно хорошо знала Наложницу Чэнь, с которой жила в одном дворце.

Наложница Чэнь родилась в 1716 году, и ей было всего двадцать лет. В гареме Цяньлуна она была одной из самых молодых. Младше нее была только Наложница Уланара, которая жила во Дворце Принятия Небес.

Наложница Чэнь не принадлежала ни к маньчжурской знати, ни к императорской свиты, как предыдущая хозяйка тела Хуан Додо. Она была ханькой.

Когда Хуан Додо узнала об этом, она не поверила своим ушам. Она знала, что Наложница Чэнь в будущем станет известной Супругой Вань, которая проживет долгую жизнь, но не знала, что она ханька. Начитавшись романов о дворцовых интригах, она думала, что все наложницы во дворце происходили либо из маньчжурской знати, либо из императорской свиты, в крайнем случае, из ханьских знамен. Она не знала, что ханьки тоже могли стать наложницами императора.

Позже Суюэ объяснила ей, что такие ханьские наложницы, как Наложница Чэнь, обычно попадали во дворец по протекции чиновников из южных провинций, которые выбирали девушек из добропорядочных семей. Конечно, они не могли представить их принцу Хунли, который еще не был императором. Их представляли императору Юнчжэну.

Наложница Чэнь была подарком императора Юнчжэна своему сыну, будущему императору Цяньлуну. Так же во дворец попала и другая ханьская наложница — Супруга Су.

Но, в отличие от Супруги Су, которая пользовалась благосклонностью императора, Наложница Чэнь была обделена вниманием. За два месяца, что Хуан Додо прожила в этом мире, Цяньлун посетил ее лишь однажды. Ее игнорировали почти так же, как и саму Хуан Додо, которая осмелилась поднять руку на императора.