Глава 2 (Часть 1)

— Я слышала от своего учителя, что дух чудовища можно усмирить только кровью чёрной собаки. А вы только что порезали руку и запечатали магический кристалл своей кровью…

Сяо Хуай покатилась со смеху, и лишь спустя некоторое время смогла выпрямиться.

— Лисы не зря считаются губительницами держав и разорительницами народа — уж словечком они владеют острым! Если бы у собачьего духа была такая внешность, как у моего господина, то это была бы невероятная удача для всех духов. К тому же печать кровью чёрной собаки действует всего двадцать-тридцать лет, а кровь моего господина уничтожает дух чудовища навсегда.

— Прошу прощения, мои познания ограничены, — сказала Цинь Лин.

— Вы, конечно, ошиблись, — улыбнулся Му Хуажань, — но я действительно не совсем человек. Мы с Сяо Хуай хотим остановиться здесь на несколько дней. Не подскажите, где поблизости можно найти жильё?

Цинь Лин приехала сюда недавно и уже две ночи ночевала на улице. Всё потому, что единственная в городе гостиница была настоящей грабительской лавкой.

Гостиница выглядела довольно старой. Над входом висела покосившаяся вывеска, на которой еле виднелась надпись: «Постоялый двор Ду Мина».

Сначала Цинь Лин собиралась потерпеть пару ночей, но цены в гостинице оказались заоблачными, так что о терпении не могло быть и речи.

— Здесь есть только один постоялый двор, и он не очень хороший, — вздохнула Цинь Лин. — Но могу вас туда проводить.

Постоялый двор Ду Мина находился на отшибе и под конец года наконец-то заполучил самую крупную добычу.

Му Хуажань, желая тишины и покоя, снял сразу все четыре комнаты на втором этаже. Цинь Лин с болью в сердце смотрела, как серебро льётся из его кошелька рекой.

Не став больше отказываться, она тоже поселилась в одной из комнат на втором этаже.

Приняв ванну и переодевшись в чистую одежду, Цинь Лин спустилась вниз поужинать.

В постоялом дворе Ду Мина очень старались угодить дорогому гостю и начали готовить ещё днём. Но старая печь подвела, и в еде попадались кусочки золы.

Цинь Лин, привыкшая к походной жизни, не обратила на это внимания и ужинала с аппетитом.

В середине трапезы она вдруг вспомнила о спутниках и спросила у хозяина: — А где господин, который пришёл со мной?

— Он в своей комнате, — с улыбкой ответил хозяин. — Мы не смеем его беспокоить, еда уже приготовлена и ждёт его.

— Хм, — промычала Цинь Лин и, закончив ужин, поднялась в свою комнату.

На лестнице она услышала громкий хлопок — дверь восточной комнаты захлопнулась, а на ней появился светящийся красный иероглиф «Запечатано».

Сяо Хуай стояла у двери с подносом в руках и возмущённо кричала: — Что это такое?! Я тебе еду принесла! Чем тебе лиса помешала?! Чем я тебе помешала?! Выходи, если смелый…

Не успела она договорить, как из комнаты вылетел красный луч света и превратился в иероглиф «Молчание», запечатав ей рот.

— Заклинание безмолвия… Но Му Хуажань же владеет мечом, — пробормотала Цинь Лин, вспоминая его боевые приёмы, и остановилась.

По легенде, более трёх тысяч лет назад последний бессмертный, предчувствуя свою скорую кончину, взял двух учеников. Одному он передал искусство владения мечом и боевые техники, а другому — заклинания и построение магических кругов.

Чтобы после смерти его душа не превратилась в злого духа, он создал Круг Сансары и поручил клану Хранителей Душ охранять его.

Эти два ученика впоследствии основали свои школы и стали родоначальниками современного мира совершенствующихся.

К сожалению, техники меча развивали внутреннюю силу, а заклинания — духовную, и эти два пути были несовместимы.

Совмещение этих практик приводило к одержимости.

Сяо Хуай сердито пнула порог, но уходить не хотела. В нерешительности она обернулась и, увидев Цинь Лин, обрадовалась. Лиса протянула ей поднос с едой и указала на дверь с мольбой в глазах.

Цинь Лин, зная поговорку «кто ест чужой хлеб, тот пляшет под чужую дудку», решила помочь.

Она взяла поднос и приложила руку к двери, собираясь развеять чары, но иероглиф «Запечатано» сам собой исчез.

Неужели эти чары действуют только на ёкаев?

Цинь Лин открыла дверь и застыла на месте.

Что это за божественные покои?! По сравнению с ними её комната — настоящая конюшня.

Светлый полог нежно струился над мягкой постелью. У стены находилось окно, на подоконнике стояла небольшая ваза с несколькими ветками персика.

Посреди комнаты стояли стол и стулья из сандалового дерева с изящной резьбой. За ними — ширма с росписью, в углах — горшки с орхидеями, а на стене висела картина с каллиграфией.

Несколько подсвечников, казалось, были расставлены случайным образом, но при этом мягко освещали всю комнату. Их свет, в отличие от обычного жёлтого, был белым и тёплым.

Под светом свечей сидел Му Хуажань в чёрном одеянии. Он хмурился, что-то рисуя на бумаге.

Заметив вошедшую, он поднял голову и быстро оглядел Цинь Лин с головы до ног: — Цинь Лин. — Между двумя слогами он сделал паузу, словно пробуя имя на вкус, чтобы запомнить его.

Цинь Лин поставила поднос на стол и села на ближайший стул.

— Что-то ещё? — нахмурился Му Хуажань.

Цинь Лин смотрела на нахмуренные брови Му Хуажаня, и её мысли путались.

Ей казалось, что сейчас он совсем не такой, как днём.

Днём Му Хуажань всегда улыбался, и от него веяло теплом и дружелюбием. Хотя они были знакомы меньше суток, Цинь Лин была уверена, что он не стал бы так хмуриться, не стал бы обращаться к ней по имени и уж точно не стал бы… В голове промелькнули слова Сяо Хуай… Не стал бы ссориться с лисой.

Но если в него вселился злой дух, то почему от него не исходит аура ёкая?