Глава 6 (Часть 2)

Госпожа Лю посмотрела на неприметного слепого мужчину перед собой и подумала: «Надо же, прошло совсем немного времени, а Яшмовая Жемчужина уже успела очаровать слепца, который даже её лица не видит. Вот это талант!»

Что касается выкупа… Госпожа Лю немного замялась: — Господин, я уж не говорю о том, хватит ли у вас денег на выкуп. Дело в том, что эта девушка Яшмовая Жемчужина — не простая особа. Она носит статус преступницы.

— Чтобы её выкупить, одних серебряных монет недостаточно.

Дело было непростым, и госпожа Лю надеялась, что это отпугнёт мужчину. Но, к её удивлению, он оказался смельчаком.

— Значит, если удастся добиться оправдания семьи Сюй и исключить её из списка преступников, вы позволите мне её выкупить?

У госпожи Лю от удивления чуть челюсть не отвисла. Кто-то ещё думает об оправдании семьи Сюй? Чего только на свете не бывает.

Посчитав это невозможным, она уверенно улыбнулась: — Разумеется.

— Хорошо. Запомните своё сегодняшнее обещание.

Цю Цзичжи отвёл Сюй Ханьчжу в безлюдный угол: — Подожди меня. Это не займёт много времени.

С этими словами он достал из-за пазухи нефритовую подвеску: — Я получил этот охранный талисман в храме Юньтянь, когда проезжал мимо. Попросил монаха привязать мою нефритовую подвеску к этому талисману. Думал подарить тебе по возвращении, вот как раз сейчас и отдам.

Охранный талисман… Сюй Ханьчжу горько усмехнулась, не питая особых надежд: — Если бы этот талисман действительно работал, с тобой бы ничего не случилось в дороге.

— Нельзя так говорить. Как-никак, я скатился со склона, но остался жив. Если бы не этот талисман, кто знает, смог бы я вернуться и увидеть тебя.

Сюй Ханьчжу сквозь слёзы улыбнулась, поверив в его выдумку.

Она заметила, что узел на шнурке талисмана был завязан очень необычно. Она не могла понять, как он сделан, раньше такого не видела, и спросила об этом Цю Цзичжи.

Цю Цзичжи ответил: — Это тот монах, когда плёл шнурок, заодно спросил наши восемь иероглифов даты рождения. Сказал, что нужно завязать именно такой узел. Кажется, он называется «узел перерождения».

— Мистика! — Сюй Ханьчжу не очень верила в подобные вещи.

— А ещё монах сказал, что если ты будешь хранить этот узел, мы сможем быть вместе из жизни в жизнь.

Сюй Ханьчжу кивнула: — Хорошо, я обязательно буду его беречь и никогда не потеряю.

Пусть это будет благословением монаха, это тоже хорошо.

Через полмесяца Цю Цзичжи снова пришёл в «Весеннюю печаль», принеся новости, собранные из разных источников.

Сюй Ханьчжу была в своей комнате и мазала раны лекарством. Услышав, что он вошёл, она поспешно убрала со стола бутылочки и баночки. Движения её были лёгкими и почти бесшумными.

— Ты пришёл. Я помогу тебе сесть, — Сюй Ханьчжу подвела Цю Цзичжи к столу, усадила его и налила чашку горячего чая, вложив её ему в ладонь.

Цю Цзичжи почувствовал её тонкую заботу. Она всегда была такой внимательной. Каждый лишний день, проведённый ею здесь, причинял ему боль.

Он нетерпеливо сказал: — Я кое-что разузнал. Твой отец и брат были восстановлены в должности чуть больше месяца, как раз когда началось распределение помощи пострадавшим в Юйбэе. Министр финансов Ли Хуай передал это дело полностью в их ведение в самый ответственный момент отправки грузов. И действительно, недостача была обнаружена именно тогда, когда грузы находились под их ответственностью.

У Сюй Ханьчжу похолодело сердце. Судя по его словам, подозрения действительно падали в первую очередь на её отца и брата. Но она всё равно не верила, что они могли совершить такое. И не верила, что за полмесяца Цю Цзичжи смог узнать лишь эти неутешительные новости.

Цю Цзичжи поспешно протянул руку в сторону Сюй Ханьчжу, желая её успокоить.

Сюй Ханьчжу сама взяла его за руку: — Я в порядке, продолжай.

Цю Цзичжи пробормотал: — Я думал, ты испугаешься… Ханьчжу, ты изменилась.

— Да, — Сюй Ханьчжу помолчала. — Люди всегда меняются после пережитого.

Цю Цзичжи продолжил: — Я попросил людей достать из Министерства юстиции признательные показания твоего отца и брата, там тоже ничего подозрительного. Но я потратил немного серебра, чтобы один тюремщик подробно рассказал мне, как проходил допрос…

Сюй Ханьчжу почувствовала, что сейчас будет самое важное, и действительно, Цю Цзичжи сказал: — Он не был главным следователем, просто слышал обрывки разговоров из камеры пыток. Говорит, твой отец и брат сначала наотрез отказывались признаваться. Утверждали, что изначально получили именно такое количество помощи, и всё передали местным чиновникам, даже не вскрывая упаковок. Но потом, неизвестно как, у следователя появились показания с подписями и отпечатками пальцев твоего отца и брата.

— Их пытали, чтобы выбить признание? — Сюй Ханьчжу сжала кулаки, боясь представить, что пришлось пережить её отцу и брату в тюрьме. — Зачем им нужно было заставлять моего отца и брата брать на себя эту вину?

Кого они прикрывали?

Цю Цзичжи предположил: — Это дело было поручено твоему отцу и брату министром финансов Ли Хуаем. Очень возможно, что недостача возникла ещё тогда, когда деньги были в руках министра Ли. А Ли Хуай — дядя Наследного принца.

— Я также поручил разузнать о Наследном принце. Это было непросто сделать открыто, поэтому я в основном наблюдал за его ближайшим окружением. В последнее время несколько советников принца и его бывшие товарищи по учёбе часто посещают игорные дома и цветочные дома…

Сюй Ханьчжу спросила: — Наследный принц пытается таким образом легализовать эти деньги?

Цю Цзичжи тоже так думал: — Возможно. Во дворце Наследного принца бесчисленное множество красавиц, и он часто дарит их своему окружению. Им совершенно незачем ходить в цветочные дома.

«Весенняя печаль», где жила Сюй Ханьчжу, была самым большим цветочным домом в столице. Она напряжённо пыталась вспомнить, кого видела в последнее время. Радужная Бабочка хвасталась Сюй Ханьчжу, что некий господин Чжао выкупил её на месяц за огромную цену. При этом он был очень внимателен к ней, приходил раз в два-три дня, чтобы дать ей возможность отдохнуть.

Когда Сюй Ханьчжу слушала хвастовство Радужной Бабочки, она не придала этому значения — зачем ей сравнивать себя с Радужной Бабочкой в приёме гостей? Но теперь ей показалось, что этот господин Чжао как будто намеренно сорил здесь деньгами.

Она рассказала об этом Цю Цзичжи. Подумав немного, он сказал: — Среди советников Наследного принца действительно есть один по фамилии Чжао. И он — зять Ли Хуая.

Сюй Ханьчжу почувствовала, как по спине пробежал холодок: — Если это действительно дело рук Наследного принца по указанию Ли Хуая, смогут ли мой отец и брат когда-нибудь быть оправданы?

Даже если донести это дело до Мудрейшего, станет ли Император ради восстановления чести двух уже мёртвых людей объявлять всему миру о преступлении Наследного принца, верша правосудие над собственным сыном?

Хотя закон гласит обратное, но равенство перед законом Сына Неба и простолюдина всегда было лишь насмешкой.

Цю Цзичжи тоже понимал, что полагаться на Императора рискованно — Наследный принц всё-таки его родной сын. Он провёл рукой по руке Сюй Ханьчжу до её плеча, похлопал, давая понять, чтобы она подождала, пока он всё обдумает, но услышал, как Сюй Ханьчжу резко втянула воздух.

— Что с тобой? Я сделал тебе больно? — Цю Цзичжи встревоженно попытался осмотреть Сюй Ханьчжу, но ничего не видел и мог только беспомощно волноваться. — Скажи мне, что случилось?