Глава 4. Она любила её (Часть 1)

Тань Фуцзя от удивления вытаращил глаза.

Не успел он оправиться от потрясения, как князь Цзи, вытерев платочком уголки губ от остатков лекарства, как ни в чем не бывало направилась к кровати и, потирая глаза, сказала: — Я хочу спать. Если у тебя больше нет дел, можешь идти.

— Да, Ваше Высочество. Отдыхайте скорее, — одно дело — удивление, другое — облегчение. Увидев собственными глазами, что князь Цзи выпила лекарство, Тань Фуцзя успокоился. Он с улыбкой поклонился и собрался уходить.

— Подожди, — внезапно остановила его князь Цзи.

— У Вашего Высочества есть еще распоряжения?

— Я слышала, что некоторые крестьяне, пытаясь спасти рассаду, потратили все свои сбережения на покупку воды и теперь им не на что купить рис. Завтра пошли людей из княжеской резиденции раздать им немного риса и серебра.

— Хорошо, старый слуга все понял, — кивнул Тань Фуцзя.

Дверь в покои тихо закрылась. Князь Цзи заложила руки за голову, ее брови разгладились.

Возник вопрос, над которым стоило задуматься: небеса даровали ей вторую жизнь, как она должна ее прожить?

Бороться за власть и влияние, как другие имперские принцы? Биться до крови за высокий трон, предавая родных братьев?

Исход этой борьбы неизвестен.

Или же найти предлог, чтобы держаться подальше от этой грызни? Не высовываться самой и не вступать ни в какие фракции, холодно наблюдая, как они истребляют друг друга, а самой жить простой и счастливой жизнью в своем уделе?

Из двух вариантов князь Цзи склонялась ко второму. Вот только это была идеальная жизнь, которую трудно было осуществить в реальности.

Как говорится, «я не трогаю других, но другие трогают меня». Иногда беда сама находит дорогу.

Князь Цзи уже знала исход борьбы за трон, которая развернется через три года.

Она решила сосредоточить свои усилия на князе Синь.

Если она спасет ему жизнь, да еще и сама пострадает при этом, будет ли он, взойдя на трон, помнить об этой услуге и пощадит ее?

Возможно.

Князь Цзи никогда раньше не строила подобных планов, поэтому ее мысли были довольно поверхностны.

Но ей казалось, что ее замысел становится все яснее, а способ — все реальнее. В конце концов, она так разволновалась, что сжала кулаки.

Она должна сделать так, чтобы князь Синь был ей обязан. А еще лучше, чтобы из-за этой услуги она сама получила увечье, стала человеком с физическими недостатками.

Тогда у нее будет предлог никогда не выходить замуж и не беспокоиться постоянно о том, что ее тайна — то, что она женщина, переодетая мужчиной, — раскроется.

План вырисовывался почти идеальный, гладкий, но с едва уловимым оттенком грусти.

Ся Жунсюань тихо вздохнула. Она знала, что эта грусть связана с женщиной по имени Сюй Цзянхань.

Она любила её.

В полудреме всплыли воспоминания.

Когда Сюй Цзянхань не было рядом, Ся Жунсюань любила засыпать, думая о ней.

Так было и этой ночью. Ее мысли незаметно вернулись к возлюбленной.

В прошлой жизни, в двадцать восьмом году эры Ваньшэн, император, видя, что она достигла нужного возраста, решил даровать ей брак.

Тогда император прочил ей в жены не Сюй Цзянхань, а Шан Сюэцзюань, дочь помощника министра доходов Шан Юньлуна.

Князь Цзи собиралась подчиниться воле императора и отправилась в столицу, чтобы выразить благодарность. Но по дороге она встретила Сюй Цзянхань, дочь уездного судьи Цзянпин.

Девушка в одиночку преградила путь ее паланкину, умоляя спасти ее отца.

Уездный судья Цзянпин, Сюй Гуанчэнь, был честным и неподкупным человеком. Именно из-за своего прямого характера он нажил много врагов.

Желая сместить его с должности, они подстроили дело, обвинив его во взяточничестве, и бросили в тюрьму.

Обвинения были ложными, но никто не принимал его жалобы, потому что за его врагами стояли влиятельные люди при дворе.

Сюй Цзянхань, отчаявшись добиться справедливости, не видела иного выхода, кроме как найти себе могущественного покровителя, с помощью которого можно было бы восстановить доброе имя отца.

Князь Цзи выслушала ее рассказ до конца. Она внимательно посмотрела на Сюй Цзянхань, которая держалась с достоинством, несмотря на грубую, потрепанную одежду. Затем достала из своего дорожного свертка новую одежду.

Прижимая одежду к груди, она взглянула на Сюй Цзянхань своими чистыми глазами и, слегка улыбнувшись, сказала: — Почему бы тебе не стать моей Ванфэй? Пока я рядом, никто не посмеет больше обижать твоего отца и тебя.

Этот нежный, обволакивающий взгляд и слова, произнесенные с торжественностью клятвы, ошеломили Сюй Цзянхань.

Ее взгляд упал на одежду в руках князя Цзи, и глаза внезапно увлажнились.

— Ваше Высочество верит мне? — спросила она. Они никогда раньше не встречались, ее история могла быть выдумкой, но князь Цзи так легко ей поверила.

Князь Цзи улыбнулась открыто, без тени сомнения, и протянула одежду вперед. Ее глаза сияли. — Я верю своему суждению. Но станешь ли ты моей Ванфэй, зависит только от твоего решения.

Рука князя Цзи с одеждой застыла в воздухе. Лицо ее выражало искренность.

Сердце Сюй Цзянхань пропустило удар. Словно во сне, она подняла руку и потянулась к одежде, но на полпути остановилась, осознав разницу в их положении.

Князь Цзи бросила одежду ей в руки и с озорной улыбкой сказала: — Теперь ты не можешь отказаться.

Сказав это, она подвинулась, освобождая половину места в паланкине.

Сюй Цзянхань, прижимая к себе одежду, растерянно смотрела на князя Цзи. Ее окутало тепло.

Она тоже видела этого человека впервые, но не стала гадать, скрывается ли что-то за ее добрым лицом. Она тоже доверилась своему суждению.

Этот человек — тот, с кем она проведет всю жизнь.

***

— Ванфэй, жарко, — простонала Ся Жунсюань.

Свадьба состоялась в конце весны, и вскоре после второго месяца наступило лето.

Ся Жунсюань увлекалась работой по дереву и в свободное время любила что-нибудь мастерить или строить.

В тот раз она делала скворечник и даже в полдень трудилась во дворе.

Через некоторое время она вся взмокла от жары, пот лил градом.

Невыносимый зной и палящее солнце измотали ее и физически, и морально. Она решила зайти в дом, чтобы немного отдохнуть и прийти в себя.

Войдя в комнату, Ся Жунсюань направилась прямо к Сюй Цзянхань и мягко пожаловалась: — Ванфэй, жарко.

— Садись сюда, — Сюй Цзянхань с жалостью посмотрела на ее раскрасневшееся от солнца лицо. Ее голос стал мягче, и она жестом пригласила Ся Жунсюань сесть рядом.

— Желе из корня лотоса! — едва приблизившись, князь Цзи заметила на низком столике миску с прохладным десертом. Ее глаза тут же заблестели.

Ванфэй знала, что ей жарко, и приготовила его заранее.

Зачерпнув ложку и отправив ее в рот, князь Цзи почувствовала, как прохладное, гладкое желе тает во рту. Она с наслаждением прикрыла глаза.

Сюй Цзянхань наклонилась и нежно вытерла пот с ее лба платочком, а затем стала обмахивать ее круглым веером.

— Подожди, пока солнце немного спадет, тогда и выйдешь. А сейчас отдохни в доме, — ее тихий, убеждающий голос ласкал слух. Князь Цзи прислушалась, но в голове у нее уже зрел другой план.