Глава 5. Жареные закуски с алкоголем. (Часть 1)

Вэнь Юэ не ела уличную еду с тех пор, как окончила старшую школу.

Не то чтобы она пренебрегала ею, просто подруга, которая постоянно тащила её на такие перекусы, поступила в университет в другой провинции, и с тех пор их пути разошлись, они редко виделись. Ло Цзячэн же больше всего на свете ненавидел, когда она ела нечистую и бесполезную еду. Не только уличную, но даже увидев коробки от еды навынос в её студии, он приходил в ярость. Она не хотела, чтобы каждая встреча с Ло Цзячэном сопровождалась его наставлениями, от которых у неё болела голова, поэтому покорно приняла повара, которого он ей нанял. Обычно она ела питательные блюда от повара или же Ло Цзячэн водил её в так называемые «известные рестораны».

Уличная еда для Вэнь Юэ была слишком далёким воспоминанием.

С момента их встречи Вэнь Юэ неизменно держала на лице вежливую, лёгкую улыбку.

Внезапно заметив, как улыбка сползла с лица Вэнь Юэ, Ли Миньдун поспешил заверить её, решив, что его предложение показалось ей неуважительным: — Это чистое заведение! За вкус я тоже ручаюсь!

Вэнь Юэ произнесла «а», а затем кивнула, промолвив «м-м».

Думая, что Вэнь Юэ ему не верит, Ли Миньдун быстро подошёл к тележке и заказал у хозяина острое ттокпокки, кровяную колбасу, кимчи-пельмени и несколько жареных закусок на шпажках.

Затем он обернулся к Вэнь Юэ: — Считайте, что я вас обманул! Попробуйте!

Хозяева ларька были опытными мастерами. Только Ли Миньдун успел сложить пакеты с покупками на пластиковый стул рядом со столом, как жена хозяина уже принесла только что приготовленное острое ттокпокки и горячий ячменный чай.

Маленький столик быстро заполнился едой, а острый, пряный аромат непрерывно щекотал обоняние Вэнь Юэ.

Увидев, как жена хозяина оторвала рукописный счёт и передала его Ли Миньдуну, Вэнь Юэ вынула две банкноты по десять тысяч вон и протянула их Ли Миньдуну, велев передать хозяйке, чтобы она не давала сдачу. Еда в ларьке была очень дешёвой: острое ттокпокки, кровяная колбаса и кимчи-пельмени стоили по две тысячи пятьсот вон (около 14 юаней) за порцию, а одна жареная закуска — всего пятьсот вон (около 3 юаней). За такой полный стол еды общая сумма не доходила и до двадцати тысяч вон.

— Я оплачу половину!

Положив деньги Вэнь Юэ и счёт на стол, Ли Миньдун потянулся за своим кошельком.

Однако, взявшись за кошелёк, он вспомнил: все свои банкноты по десять тысяч вон он отдал брату.

Сейчас в его кошельке оставшейся мелочи, вероятно, не хватит даже на пять тысяч вон.

Это заставило Ли Миньдуна замереть, ему стало невыносимо стыдно.

— Позволь мне угостить тебя на этот раз, пусть это будет в честь нашего знакомства.

Вэнь Юэ с улыбкой разломила одноразовые палочки.

Жена хозяина, взяв банкноты со стола, ушла за сдачей.

Дело было сделано.

Ли Миньдуну оставалось лишь опустить покрасневшее лицо и поблагодарить Вэнь Юэ: — Право, не знаю, как и отблагодарить вас…

— Что ты, это преувеличение.

Вэнь Юэ улыбнулась, отправляя кимчи-пельмени в рот.

Уличный ларёк в тёмном переулке, как и обещал Ли Миньдун, оказался очень вкусным.

Услышав, что Ли Миньдун сказал не давать сдачу, хозяева не только принесли две бутылки подогретого домашнего рисового вина, но и после того, как Вэнь Юэ и Ли Миньдун выпили его, принесли ещё упаковку пива.

Как говорится: «Жареные закуски с алкоголем — вот оно, счастье!»

Вэнь Юэ ела и пила, испытывая небывалое наслаждение.

У неё был такой организм, который трудно опьянить.

Люди вокруг неё после двух бутылок красного вина теряли память, а она после такого же количества лишь слегка краснела щеками.

Что касается Ли Миньдуна…

Никто не осмеливался заставлять пить человека, который одной рукой мог поднять семьдесят пять килограммов.

В конце концов, никто не мог гарантировать, что этот человек не напьётся и не начнёт крушить всё вокруг или драться.

Даже такой властный, как Цзинь Чжисюнь, никогда не пользовался своим положением старшего, чтобы насильно заставлять Ли Миньдуна пить.

Ли Миньдун, ломавший голову над тем, как накопить на обучение и проживание брата, тем более не мог тратить деньги на алкоголь.

Таким образом, Ли Миньдун не знал своей меры. Следуя темпу Вэнь Юэ, он пил вместе с ней, и вскоре его взгляд затуманился.

— …Онни такая загадочная…

Опершись на стол и ощущая холодную поверхность лицом, Ли Миньдун смотрел невидящим взглядом, чувствуя, будто попал в печь, и всё его тело невыносимо горело.

Вэнь Юэ перед его глазами то раздваивалась, то распятерялась.

Всё вокруг, вместе с ней, крутилось, как узоры в калейдоскопе.

— Только что она стояла рядом и внимательно слушала, как я рассказываю о сувенирах, а в мгновение ока уже опередила меня… Как кошка.

Кошки были существами, которых Ли Миньдун с трудом понимал.

Они казались добродушными, ласково тёрлись о его ноги, позволяя погладить их по ушам и голове.

Но если бы Ли Миньдун захотел взять их на руки, они оставили бы на его ладонях авангардные узоры своими острыми когтями.

Вэнь Юэ была такой же.

Она выглядела очень доброй, но на самом деле в ней всегда чувствовалась холодная отстранённость, безразличие ко всему и вся.

Когда ты думаешь, что завладел её любопытством и заставил её сосредоточить всё внимание на тебе,

она тут же своими независимыми действиями даёт понять: извини, я не слушала и мне всё равно.

Ах да.

И то, что её шаги не слышны.

— …Действительно как кошка…

Он совсем пьян… Глядя на Ли Миньдуна, который начал говорить с ней по-корейски и постепенно перешёл на бормотание, Вэнь Юэ не ожидала, что он так мало пьёт.

Но, поразмыслив, она поняла, что нельзя винить Ли Миньдуна за его низкую выносливость и то, что он пил в её быстром темпе.

Кто сказал, что высокий, крепкий мужчина обязательно должен быть богатырём?

Её подвело стереотипное мышление.

Ли Миньдун много говорил, но из его слов Вэнь Юэ, с её ограниченными познаниями корейского, поняла только одно слово: «онни».

Если она не ошибалась, это означало «старшая сестра».

Вэнь Юэ не возражала, чтобы Ли Миньдун называл её онни.

Потому что она действительно была старше его.

— Как же жарко…

Из-за жара в теле Ли Миньдун замычал и сел.

Разгорячённый алкоголем, он небрежно расстегнул воротник и распахнул куртку в стороны.

Купив пуховик с высоким воротником, но пожалев денег на свитер, Ли Миньдун был одет только в чёрную облегающую футболку.

Футболка сидела на нём не идеально.

Возможно, из-за усадки, ткань обтягивала тело Ли Миньдуна, тонко растягиваясь по его мускулистым линиям, словно сейчас порвётся.

Замёрзнув от холодного воздуха, Ли Миньдун слегка вздрогнул, и его широкая, массивная грудь, а также узкая талия, невидимая под курткой, тоже слегка зашевелились.

Вэнь Юэ поставила пиво и села рядом с Ли Миньдуном.

— Простудишься.

Она помогла Ли Миньдуну застегнуть куртку.

Глядя на Вэнь Юэ, которая склонилась над ним и застёгивала ему пуговицы, Ли Миньдун широко улыбнулся.

— Онни так хорошо заботится о людях.

Увидев, что Вэнь Юэ не реагирует, он вспомнил, что не стоило говорить по-корейски.