Глава 3 (Часть 1)

На следующий день, ранним утром, когда небо только начало светлеть, Гу Юй проснулась.

Она приподнялась и наклонилась к маленькой кроватке, стоявшей рядом с её постелью, чтобы посмотреть на маленького Цинтуна.

Его щёчки были румяными, он сладко спал в своём маленьком одеяльце.

Она просунула руку под его одеяло — там было тепло и сухо.

К счастью, не обмочился.

Гу Юй хотела разбудить Цинтуна, чтобы он пописал, но, видя, как крепко он спит, не решилась его беспокоить и оставила эту затею.

Она снова легла.

Судя по вчерашним словам Хань Цинъу, он твёрдо решил участвовать в императорских экзаменах.

Если бы он остался в основной ветви семьи, где еда, одежда и расходы обеспечивались бы кланом, всё было бы просто. Но теперь…

Гу Юй кое-что знала об императорских экзаменах.

Её отец был сюцаем, но так и не смог продвинуться дальше по службе.

Всё потому, что их семья тогда была небогата и не могла нанять хорошего учителя.

Иначе, если бы у отца был наставник, который помог бы ему подготовиться и стать биншэном — лучшим учеником, получающим содержание, — тогда государство ежемесячно выдавало бы ему серебро и продовольствие. Сюцай Гу мог бы спокойно посвятить себя учёбе, и ему не пришлось бы одновременно усердно заниматься и кормить семью, из-за чего он, по сути, и свёл себя в могилу.

Теперь Хань Цинъу тоже собирался сдавать экзамены, и Гу Юй твёрдо решила про себя, что должна сделать всё возможное, чтобы помочь ему!

Прошлой ночью она плохо спала, но придумала один осуществимый план и собиралась рассказать о нём Хань Цинъу сегодня утром.

Эта мысль не давала ей покоя, и она больше не могла уснуть.

Небо посветлело ещё немного. Бледный свет туманно проникал сквозь затянутое белым шёлком окно, и предметы в комнате начали обретать смутные очертания.

Гу Юй решила встать. Она тихонько привела себя в порядок и пошла на кухню.

Дядюшка Хань умер, и, чтобы сэкономить, всех слуг в доме рассчитали.

Теперь ушла и тётушка Цяо. Гу Юй стояла посреди кухни, растерянно глядя на плиту и печь.

Хотя Гу Юй с детства жила небогато, она никогда не знала нужды — отец её берёг.

Самое большее, что она делала по хозяйству, — это иногда помогала матери разжигать огонь, когда та готовила.

Теперь она напряжённо вспоминала те немногие разы, когда помогала матери с готовкой, и, кажется, всё всегда начиналось с разведения огня.

Гу Юй нашла несколько поленьев одинаковой толщины и положила их в топку печи. Затем осторожно подожгла растопку из ткани и пуха и медленно засунула её в топку, время от времени поправляя. Так, впервые разводя огонь в одиночку, она справилась на удивление неплохо.

Это её немного обнадёжило.

Языки пламени жарко заплясали в топке, и вскоре котёл над огнём зашипел.

Плохо дело!

В котле же ничего нет!

Гу Юй поспешно встала и сняла крышку — котёл уже успел высохнуть. Она заметалась по кухне с крышкой в руках, в панике не зная, что приготовить на завтрак. В суматохе она смогла лишь зачерпнуть ковш воды из чана и вылить в котёл.

Холодная вода коснулась раскалённого металла, и мгновенно поднялось облако пара.

— Что ты делаешь?

Внезапно у двери раздался голос юноши, отчего Гу Юй чуть не выронила крышку.

Сквозь клубящийся белый пар Гу Юй увидела Хань Цинъу, стоявшего в дверях кухни с одеялом на руках.

— Я… готовлю завтрак. А ты что собираешься делать?

Хань Цинъу посмотрел на свёрток у себя на груди и сказал:

— Тунтун обмочился. Я хотел его переодеть, но, сняв пелёнки, не понял, как надеть чистые. Собирался позвать тебя, но не решился оставить его одного в комнате, вот и принёс сюда.

Услышав, что он держит Тунтуна, Гу Юй поспешила к нему. На полпути она остановилась, подумала, повернулась и зачерпнула ещё один ковш воды в котёл.

Хань Цинъу увидел, как она размахивает огромной деревянной крышкой и крутится по кухне с весьма деловитым видом. Это его несколько удивило, ведь с тех пор, как она приехала в дом Хань, она была настоящей белоручкой и никогда не занималась работой по дому.

А сейчас в топке яростно пылал огонь, из котла валил пар — казалось, завтрак вот-вот будет готов.

— Что у нас на завтрак? — спросил Хань Цинъу.

Гу Юй немного смутилась.

— Я… ещё не решила. А ты что хочешь?

Хань Цинъу удивился:

— А что тогда у тебя варится в котле?

— Вода, — Гу Юй смутилась ещё больше. — Огонь слишком сильный, я испугалась, что котёл испортится, вот и… и добавила немного воды.

— …

Хань Цинъу обвёл кухню взглядом и заметил под потолком корзину с яйцами.

— Раз уж ты всё равно вскипятила воду, может, сварим несколько яиц?

— Хорошо! — согласилась Гу Юй. — Ты отнеси Тунтуна обратно в комнату, а я положу яйца в котёл и сейчас приду.

Хань Цинъу тщательно укутал свёрток в руках и только потом вышел из кухни.

Гу Юй взяла четыре яйца, положила их в котёл и накрыла крышкой.

Затем, повозившись ещё некоторое время, ей с трудом удалось немного уменьшить огонь в топке. Только после этого она вернулась в комнату.

Маленький Тунтун лежал на кровати, изо всех сил пытаясь ручками и ножками выбраться из-под одеяла. Хань Цинъу придерживал одеяло с обеих сторон, боясь, что малыш раскроется и простудится — всё-таки уже наступила осень.

Гу Юй достала из шкафа чистую одёжку и быстро подошла к кровати.

— Давай я!

Этим делом Гу Юй помогала тётушке Цяо два месяца, и сейчас это была самая привычная для неё работа.

Хань Цинъу отошёл в сторону, наконец-то вздохнув с облегчением.

Гу Юй, разговаривая с Тунтуном, одевала его. Увидев, что Хань Цинъу стоит рядом и наблюдает за ними, она подумала и сказала:

— Братец Цинъу, я хочу тебе кое-что сказать, но не знаю, стоит ли.

— Что такое?

— Если моя мысль покажется тебе неправильной, не принимай близко к сердцу.

— Мм.

— Я вот что подумала: теперь в семье Хань остались только ты, я и Тунтун. Место, где мы живём, слишком большое для нас. К тому же, после того как ты отделился от клана, у нас нет денег. Боюсь, дальнейшая жизнь будет трудной. Не знаю, может быть, можно…

Гу Юй вдруг немного оробела и не решалась продолжать.

Изначально её план казался ей хорошим: продать этот дом, купить жилище поменьше, чтобы им троим хватило места, а на оставшиеся деньги нанять хорошего учителя.