Глава 2 (Часть 2)

Хань Юанянь, видя, что цель достигнута, не стал больше спорить. Он позвал управляющего, чтобы тот оформил передачу дел с Хань Цинъу, а сам поспешил обратно, чтобы сообщить эту новость Хань Юаньчжи.

Хань Юаньчжи сидел в кабинете и просматривал счётные книги. Услышав, что Хань Цинъу хочет покинуть семью Хань, он не сдержал гневного крика:

— Негодник! Я велел тебе прогнать то отродье, а ты вместо этого прогнал Цинъу! Окружной экзамен вот-вот начнётся, ты же прекрасно знаешь, как хорошо Цинъу учится, у него безграничное будущее! Ты… ты хочешь довести меня до смерти!

— Ай-яй, отец мой, как я смею вас гневить! — Хань Юанянь поспешно подошёл и легонько погладил Хань Юаньчжи по спине, успокаивая. — Не гневайтесь, выслушайте меня сначала.

Видя, что Хань Юаньчжи не прерывает его, он продолжил:

— Ваш прямой внук, Цинбай, тоже сдаёт экзамен в этом году. Его успехи не уступают успехам Цинъу. Почему бы вам не подумать о своём родном внуке?

— С чего ты взял, что я о нём не думаю? Учителя я ему нашёл.

— Я не это имел в виду. Посудите сами, если Цинъу покинет семью Хань, где он найдёт такого хорошего учителя? А без хорошего учителя как он сможет сдать экзамен? Таким образом, у вашего родного внука станет одним сильным соперником меньше, разве не так?

— Цинъу тоже потомок нашей семьи Хань, как можно называть его соперником?

— Отец, Хань Цинъу не из нашей основной ветви семьи! Если этот юнец однажды действительно добьётся головокружительного успеха, можете ли вы поручиться, что он будет помогать нашей семье Хань? В нашем клане у него не осталось близких кровных родственников. Тот, к кому он сейчас близок — это его собственный младший брат! Кто знает, может, когда он повзрослеет, он вернётся, чтобы забрать рецепт «Нефритовой Лазури»!

Слова Хань Юаняня заставили Хань Юаньчжи задуматься.

Он несколько раз прошёлся по комнате, погружённый в мысли, затем, поразмыслив ещё, сказал:

— Цинбаю скоро сдавать экзамен. В эти дни не беспокой его, пусть спокойно занимается с учителем.

Хань Юанянь возликовал. Он понял, что Хань Юаньчжи одобрил его действия.

— Отец, будьте спокойны, ваш сын всё понимает!

Хань Юаньчжи поднял чашку, сделал пару глотков и добавил:

— Всё, что Юаньфэн оставил у тебя, передай Цинъу полностью. Наша семья Хань сделала для него всё возможное.

— Понял, отец.

Видя, как легко тот согласился, Хань Юаньчжи не удержался, схватил со стола счётную книгу и швырнул её в сына.

— Будь честен! Не смей утаивать то, что принадлежит ребёнку!

— Ай-яй, отец, я вам родной сын или нет? — Хань Юанянь потёр плечо, жалуясь. — Почему вы так плохо думаете о сыне? Ещё и бросили так сильно!

Хань Юаньчжи рассмешила его выходка.

— Ах ты, хитрый как лис! Ладно, иди работай, не мешай мне смотреть книги.

— Сын повинуется!

Сказав это, Хань Юанянь так же поспешно ушёл, как и пришёл. Ему нужно было срочно найти управляющего и дать ему «правильные» указания, всё «правильно» устроить!

Солнце постепенно клонилось к западу и медленно скрылось за горизонтом.

К тому времени, как Хань Цинъу вышел из правительственной управы, уже совсем стемнело.

Прохладный ночной воздух ранней осени окутывал его худую фигуру и несколько тонких серебряных ассигнаций, которые он прятал за пазухой.

Хань Цинъу медленно подошёл к дверям Чайного Дома Хань, но не вошёл, а сел на каменные ступени у входа.

Лёгкий прохладный ветерок обдувал его, раскачивая фонари, висевшие под карнизом.

Большие красные фонари повесили в прошлый канун Нового года. Поскольку в этом году ему предстояло сдавать экзамен, отец оставил их висеть на удачу.

Позже красные фонари покрыли слоем белого шёлка в знак траура.

Осенний ветер тихонько шелестел. Свет свечей внутри фонарей пробивался сквозь красный и белый шёлк, тускло и прерывисто освещая вывеску «Чайный Дом Хань».

Хань Цинъу сидел на ступенях и смотрел, как иероглифы «Хань» и «Чай» сменяют друг друга, словно в волшебном фонаре.

Неизвестно, сколько времени прошло.

Боковая дверь чайного дома со скрипом отворилась, и в проёме переулка показалась маленькая хрупкая фигурка Гу Юй.

Она постояла у входа в переулок, огляделась по сторонам, но ничего не увидела. Уже собираясь вернуться, она повернулась и случайно заметила кого-то на ступенях у главного входа в чайный дом.

Она присмотрелась внимательнее, медленно подошла и села рядом с Хань Цинъу.

После долгого молчания Хань Цинъу спросил:

— Тунтун спит?

— Выпил миску козьего молока и уснул. Когда я выходила, он крепко спал.

Гу Юй подняла на него глаза.

Хань Цинъу выглядел очень плохо, казался невероятно уставшим.

— Потом… всё прошло гладко?

Вспоминая передачу дел с управляющим, ссору, из-за которой они отправились в правительственную управу, откуда их выгнали, Хань Цинъу почувствовал, как у него сжалось сердце.

Непостоянство людских чувств, изменчивость мира.

Сегодня он испытал всё это сполна.

Он не собирался много рассказывать Гу Юй, лишь тихо сказал:

— Мм, уже поздно, пойдём внутрь.

Хань Цинъу встал, но Гу Юй не двинулась с места.

Она подняла голову и, глядя на Хань Цинъу, сказала:

— Братец Цинъу, я слышала от отца, что путь чиновника полон опасностей. Лишившись защиты клана, теперь, когда ты один, боюсь, дорога впереди будет ещё труднее.

— Гу Юй, — Хань Цинъу посмотрел на неё сверху вниз. — Неужели ты думаешь, что принадлежность к клану — это настоящая опора? Почему бы тебе не подумать, как весть о побеге тётушки Цяо с другим мужчиной всего за несколько дней облетела весь город и вызвала такой неуправляемый скандал? Подумай ещё раз: если бы клан Хань действительно собирался меня защищать, стали бы они сегодня так давить на меня!

— Ну и что с того, что я один? — Хань Цинъу словно говорил это ей, но, казалось, обращался и к самому себе.

— Отныне, даже если я буду один, я непременно смогу… шаг! за! шагом! взойти! к! вершинам!