Глава 9. Часть 1

С тех пор как я вернулась в Сюньян, я ни разу не покидала Ло Шэна. Иногда он выпивал лишнего и, будучи навеселе, подшучивал, что я никак не выйду замуж. И вроде бы смеялся, но в словах его сквозила жалость. Он всегда был таким противоречивым, и от этого мне становилось невыносимо тоскливо.

А когда мы забрали из далеких краев Сяо Доуцзы, жизнь стала еще более шумной.

— Доуцзы, иди сюда, посмотрим, как дядя обижает твою маму, — говорил Ло Шэн.

— Отлично, я позову всех, чтобы было веселее! — отвечал Сяо Доуцзы.

— Вот и славно! — подхватывал Ло Шэн.

В итоге я выгоняла обоих из поместья палками.

Если говорить о том, как появился Сяо Доуцзы, то история началась, когда мне было пятнадцать.

После того как Му Хуайчунь ушел на рассвете, я вернулась в поле и вытащила Сяо Доуцзы из-под стога сена. Он чуть не задохнулся, и мне пришлось отдать пару серебряных сережек за иглоукалывание, чтобы привести его в чувство. Бедный малыш ждал отца, обхватив колонну руками и ногами, и ни за что не хотел уходить. Мне ничего не оставалось, кроме как найти ближайшее бюро, занимающееся охраной караванов, и, переодевшись мужчиной, отправиться в Сюньян в их сопровождении.

Когда я вернулась в поместье Цанъя, Ло Шэна не было дома. Он вернулся только через три дня, бросился ко мне, обнял и горько заплакал. Потом отвел меня в храм предков, где простоял на коленях на соломенной подстилке полдня. Я сидела на пороге, составляя ему компанию, и, пока он продолжал себя корить, задремала на ярком солнце.

Вернувшись в дом, где царили разгул и пьянство, я снова стала капризной барышней, указывающей всем, что делать. Ло Шэн ни слова не спросил о том, почему я вернулась, обидел ли меня кто-нибудь, и было ли у меня так называемое "блаженство". Кажется, он наказал трем тысячам своих учеников, чтобы никто об этом не упоминал.

Так, без особых переживаний, прошел месяц. Вскоре мне приснился сон. Я увидела Му Хуайчуня, сидящего на пне под ивой, закинув ногу на ногу, с хитрым выражением лица.

— Верность, верность... Мало того, что мужа потеряла, так еще и сына бросила?

Невероятно, но этот кошмар преследовал меня полмесяца. Серо-черный халат Му Хуайчуня с узкими рукавами появлялся в моих снах на улицах и в переулках, заполняя собой все пространство. Проснувшись, я смотрела в потолок и спрашивала, какое он имеет право, не сказав ни слова, являться ко мне во сне. Но ответа так и не получила.

В конце концов, я решила, что раз уж взяла его меч и нефрит, то осталась в долгу. Найдя себе такое оправдание, я отправилась в далекий путь на поиски Сяо Доуцзы. Вернувшись в городок с серыми стенами, я стала присматриваться к маленьким попрошайкам. И однажды узнала, что Сяо Доуцзы устроился в один дом мальчиком для чтения.

В лучах зимнего солнца он, с маленьким узелком за спиной, семенил за мужчиной, похожим на ученого, в роскошный дом. На здании не было вывески. Я подумала, что такие люди либо имеют связи, либо с кем-то в ссоре. Как только я ступила на первую ступеньку, двое мальчишек-слуг с красными кисточками на шапках преградили мне путь, вытянув руки.

Когда я не знаю, с кем имею дело, то обычно бываю особенно любезна.

— Простите, могу я узнать, кто тот маленький мальчик в синей одежде, который только что вошел следом? — спросила я.

— А тебе какое дело?

Я достала из кошелька серебряный слиток и помахала им перед глазами.

— Ну?

Они тут же бросились ко мне.

— Он пришел к нашему молодому господину в качестве компаньона для чтения. Вы, должно быть, важная персона. Я провожу вас.

Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Я сунула слиток обратно в кошелек и бросила им две медные монеты.

— Кто сказал, что это вам? Много о себе возомнили.

В этот раз я взяла с собой только двух неприметных учеников. Для удобства я приклеила фальшивые бакенбарды. Мы шли по извилистым коридорам, и никто не задавал лишних вопросов. Еще более странным было то, что я все время носила с собой меч Му Хуайчуня, но никто не пытался его отобрать. Похоже, здешние люди были неплохо обучены боевым искусствам.

Ло Шэн как-то сказал мне, что на свете больше всего стоит бояться двух типов людей: тех, кто при смерти, и тех, кто не опасается противника. Потому что первые перед смертью могут проявить невероятную силу, а вторые сильны всегда.

Подумав об этом, я невольно задалась вопросом: как же Сяо Доуцзы сюда попал?

Мы прошли несколько длинных коридоров, и, когда показалось, что им не будет конца, перед нами внезапно открылся небольшой сад. Он был не очень большим, но в нем были многоярусные строения и пруд, отражающий их. Белые пионы цвели повсюду, и в снегу их было трудно различить.

В саду кто-то играл на цине. На нем была обычная зимняя одежда, ничего особенного. Но вот кто действительно бросался в глаза, так это человек, сидевший позади музыканта и громко аплодировавший, совершенно не разбираясь в музыке.

Сяо Доуцзы теперь был упитанным, круглым, как колобок. Из-под его куртки виднелся кусочек белого живота, и у меня зачесались руки, так хотелось его ущипнуть.

— Управляющий, пришел гость, ищет молодого господина.

Мужчина обернулся. Это был человек средних лет с длинной бородой. Сяо Доуцзы все еще потирал руки, совершенно меня не узнавая.

— Э? — Я запнулась, так как никогда подобного не говорила, и поспешила объяснить: — Я пришла выкупить своего сына.

— Вы так молоды и красивы, не похоже, чтобы у вас был сын, — раздался мелодичный, словно журчание ручья, звук циня из-за окна с золотыми решетками. Из открытого окна показалась рука, поманившая меня. — Идите сюда, погрейтесь.

Я замерла. Этот голос показался мне очень знакомым. Я сжала рукоять меча и поднялась по лестнице. Дверь открылась, и я увидела несколько ширм. Оказалось, что нужно пройти через множество поворотов, прежде чем попасть в главную комнату. Еще не увидев человека, я снова услышала его голос:

— Это все для того, чтобы привлечь богатство и отогнать злых духов. Надеюсь, вы не против, молодой человек.

Этот человек не изменился, только хитростей у него прибавилось. Я подумала, что его, должно быть, преследуют неудачи, и точка иньтан у него почернела, так что ему не избежать беды. Когда я, наконец, увидела его, он уже перестал играть на цине. Он сидел на коленях у окна, положив руку на подоконник и держа в ней чарку с горячим вином. Стены комнаты были увешаны медвежьими шкурами — вот уж роскошь!

Это была моя вторая встреча с Вэй Сяочуанем. Он повернул голову, и я увидела его лицо — красивое, словно нефрит, с озорным выражением. Он нагло улыбнулся мне.

— Сколько вы дадите?

Я задумалась, достала единственный серебряный слиток и со стуком положила его на стол.

— Вот столько.

Он не взял слиток, а, склонив голову набок, стал меня разглядывать. Внезапно он громко рассмеялся.

— Мне и правда повезло. Я приютил племянника главы клана Цанъя. Интересно, смогу ли я получить больше серебра в награду? Хм, дайте-ка посчитать. Он живет у меня полтора месяца, почти пятьдесят дней. Каждый день он съедает шесть чашек риса и восемь чашек сладкого супа... — Он достал маленькие золотые счеты, висевшие у него на шее, и защелкал костяшками.

Я выхватила нож и приставила его к горлу Вэй Сяочуаня.

— Вэй Сяочуань, вороватая ты крыса, узнал меня и еще смеешь торговаться! Ты меня в прошлый раз обманул, и я из-за тебя пострадала. Не смей щелкать счетами!

Он округлил глаза, изображая удивление.

— Но я же тебя спас.

— Ты спас меня, чтобы использовать. Это не считается.