Мать Энни была профессионалом своего дела и гуру управления проектами, способным держать под контролем свое рабочее и личное расписание. Говорят, что отец Энни был таким же. Каждый из них был ответственен за свой язык при воспитании Энни, чтобы максимально повысить эффективность изучения иностранного языка.
Чу Сяои на несколько секунд задумался. Он слегка нахмурился и осторожно сказал:
— Я не знаю, уместно ли это говорить... Но мне кажется, вы немного перегибаете палку.
Оставшись наедине с родителями, Чу Сяои почувствовал удушающее беспокойство.
Люди вокруг него, казалось, всегда жаждали битвы, и их шаги были торопливыми, что свидетельствовало об их стремлении к победе, что вызывало у него некоторую тревогу.
Мать Энни горько улыбнулась.
— Конечно, я волнуюсь. Если Энни в будущем не будет хорошо ладить с нами, что мне тогда делать? Сначала ей нужно поступить в престижный университет Лиги Плюща, а уже потом строить свои жизненные планы.
Чу Сяои невольно замолчал. Он посмотрел в встревоженные глаза матери Энни и внезапно понял, чего они боялись.
Они уже были могущественными героями в глазах своих детей; они, без сомнения, были элитными родителями, но они ужасно боялись, что их дети не смогут общаться с другими людьми аналогичного социального статуса.
Они заставляли себя становиться экспертами в области образования мирового класса, изо всех сил подталкивая своих детей, чтобы те не отстали на старте. Они убеждены, что одних денег недостаточно. Но самое главное, чтобы сохранить свой нынешний статус-кво, они делали все возможное, чтобы дать своим детям все самое лучшее.
Дело было не только в упорстве матери, но и сознательности самого ребенка.
Независимо от того, насколько вы хороши в своей области, вы все равно будете испытывать беспокойство, особенно продвигаясь все дальше и дальше. Это потому, что только элита знала об истинной важности такого статуса.
После церемонии открытия настроение Чу Сяои было неуловимым и сложным, пока он не отвел Чу Сяосяо домой.
Сама Чу Сяосяо спокойно забралась на заднее сиденье и отложила свою маленькую школьную сумку в сторону. Она выглядела так же, как и утром, как будто на нее ничего не повлияло.
Чу Сяои с некоторым сомнением посмотрел на свою сестру в зеркало заднего вида.
«Если маленькая булочка действительно гений, то семья столкнется с новыми проблемами. И все же, как она может не растратить свой талант впустую?»
Мать Энни так усердно работает, чтобы повысить уровень своего ребенка; но у скольких из них дети-вундеркинды? Их нельзя оставлять позади!
Чу Сяосяо почувствовала давящее молчание противного братца. Заметив его переменчивые эмоции, она нахмурила брови и спросила:
— Что с тобой опять не так? Почему ты в плохом настроении?
Чу Сяосяо со странным выражением лица наблюдала за колебаниями эмоционального фона Чу Сяои. Ей казалось, что в ее брате действительно было много странного.
«Как он ухитряется проваливаться в негатив бесчисленное количество раз на дню? Он был либо печален, либо зол. Теперь он снова встревожен, как нестабильный химический элемент».
Чу Сяои мгновение колебался, но спросил:
— Сяосяо, в какой университет ты хочешь поступить в будущем? В какой день ты хочешь посетить его?
Мать Энни каждый год водила дочь в университеты Лиги Плюща, чтобы она могла проявить интерес к известным учебным заведениям и как можно раньше заложить фундамент. Естественно, Чу Сяои также чувствовал необходимость понять амбиции своей сестры.
Что ей больше по душе — Гарвард или Кембридж? Куда ее везти — в США или в Англию?
Чу Сяосяо склонила голову набок и на некоторое время серьезно задумалась. Затем она сказала:
— Я хочу поступить в Хогвартс. Ты можешь отвезти меня туда?
Чу Сяои стиснул зубы и сказал:
— Я спрашиваю об университете, в котором ты хочешь учиться.
Чу Сяосяо по-детски повторила:
— Я хочу в Хогвартс! Я собираюсь поступить в Гриффиндор!
Чу Сяои приложил руку ко лбу, чувствуя нарастающую головную боль.
Как могло случиться, что другие водили своих детей в школы Лиги Плюща, в то время как он должен был водить свою сестру в Universal Studios*?
П.р.: старейшая из ныне существующих голливудских киностудий и тематический парк в округе Лос-Анджелес.
Поначалу Чу Сяосяо была спокойна, но чем больше она думала об этом, тем больше возбуждалась. Она даже с удовольствием спела песню Распределяющей шляпы:
— Быть может, ждет вас Гриффиндор, славный тем, что учатся там храбрецы. Сердца их отваги и силы полны, к тому ж благородны они...*
П.п.: перевод издательства «Росмен».
Чу Сяои недавно обнаружил эту чудесную привычку своей сестры. Она танцевала и пела всякий раз, когда была счастлива. Как и в прошлый раз, когда она играла в луже и напевала «Отпусти и забудь».
Хотя Чу Сяои чувствовал, что играет на пианино для коровы*, стоит сказать, что ее мелодичный голос рассеял тревогу и разогнал скованность и неловкость.
П.п.: Китайская идиома, означающая «Человек, который объясняет что-то сложное дураку».
Его настроение улучшилось, и к нему вернулось его обычное самообладание. Парень поддразнил девчушку:
—Ты действительно плохо поешь.
Чу Сяосяо парировала:
— Если ты сможешь хорошо пропеть фразу, которую я только что произнесла, тогда я признаю, что проиграла.
Да, он мог напеть мелодию, но текст он не помнил!
Чу Сяосяо увидела, что он не справится, и тут же напустила на себя гордый вид. Тут она подтвердила свои давние сомнения:
— Брат, у тебя правда есть поклонники? Почему ты им нравишься?
«Ты хочешь убить своего брата от злости?»
В тот вечер Чу Сяосяо заплатила ужасную цену за свои высказывания. Девчушку заставили смотреть сериал с участием ее брата в гостиной, а любимый айпад был конфискован.
Она печально хныкала, вертелась и шептала:
— Я не хочу этого видеть.
Чу Сяои возразил:
— Чу Сяосяо, ты каждый день смотришь только мультфильмы на иностранном языке. Тебе также следует смотреть исторические и культурные дорамы, чтобы не забыть свои корни!
Оператор за кулисами, услышавший ребяческие реплики Чу Сяои, был ошеломлен.
«Да с чего вдруг просмотр отечественных дорам можно рассматривать как получение исторического и культурного образования?»
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|