Неизбывная печаль (Часть 1)

Неизбывная печаль

Вот почему Чжуан Цзыинь ранее застыл в оцепенении. Его ведь могли видеть все, он мог рубить дверь мечом, но хранительница Пути, увидев его, всё равно погасила огонь в фонаре.

Он не понимал и не мог вспомнить, на каком этапе всё пошло не так.

Как он мог умереть?

Это невозможно.

Он ещё так много не сделал, месть за брата — он ещё не отомстил за брата, он только что нашёл гору Чи-Лян, только что встретил Горного Бога и деву с фонарём, он только что увидел надежду...

Он не может умереть!

Чжуан Цзыинь растерянно уронил меч. В душе он отчаянно кричал, но внешне это проявлялось лишь остекленевшим взглядом и руками, обхватившими голову.

Если он мёртв, то всё теряет смысл. Как он отомстит за брата?

Он не сможет отомстить!

Почему он так говорит, он не знал... но знал, что отомстить уже не сможет.

Огромная ненависть, словно тайное оружие, разящее врага, пронзила его грудь насквозь. Вместе с тёплым, бьющимся сердцем была вырвана бездонная дыра, насильно заставляя его успокоиться.

В то же время леденящий до костей холод внезапно пробежал по спинам остальных. Оказывается, то, чего они так долго боялись, колеблясь, уже давно было совсем рядом.

Открывать дверь или нет — ни то, ни другое не было к добру. Всё началось с горы Чи-Лян.

Ледяные мурашки медленно ползли по спине, вдоль позвоночника, вызывая онемение.

— Невозможно, — Чжуан Цзыинь замотал головой. — Ты лжёшь мне, притворяешься, я не поверю, вы все лжецы...

Чжуан Цзыинь говорил всё быстрее и быстрее:

— Я жив, я должен отомстить, мой брат смотрит на меня, он смотрит на меня с небес, он...

Погасший фонарь словно осветил лицо Чжуан Цзыиня. Говоря, он невольно приковал взгляд к изящному дворцовому фонарю, будто тот действительно светился.

Он превратился в чистого верующего, благоговейно ожидающего, когда потухший божественный светильник сам собой зажжётся.

К сожалению, фантазий было слишком много, а реальности — слишком мало.

Чжуан Цзыинь закричал. Его разрывающийся от слёз голос, казалось, разорвал его самого надвое. Он кричал как безумный, стенал, словно обвиняя.

— Он же смотрит на меня!

Благородство и прямота, праведный гнев Чжуан Цзыиня во время противостояния с Инь Циянем, его твёрдые слова о мести — все те принципы благопристойности, присущие отпрыску знатного рода, здесь, за пределами мира живых, в мире мёртвых, казались ничего не стоящими.

Чжуан Цзыинь был весь в слезах. Он не мог найти ни брата, ни меч, который сначала застрял в двери, потом был с силой выдернут им, чтобы убить врага, а в итоге брошен.

Казалось, он в одно мгновение потерял всё. Или, вернее, он уже давно всё потерял.

Просто не хотел этого признавать.

Такова жизнь. Как дровосек из истории Чжан Гуаня, как трое из истории Инь Цияня — многие заблудшие души, не знающие, куда идти, сами заточили себя в прошлом.

Некоторые из них могли без колебаний отдать жизнь за какое-то дело, считая, что живут ради этого, но не могли принять смысл продолжения этого дела после смерти.

Инь Циянь молча потёр переносицу. Там чесалось, возможно, попала пыль.

Чэн Сецин всё это время спокойно смотрела на Чжуан Цзыиня. От неё исходило природное спокойствие, такое же, как от дворцового фонаря в её руке — изящного, старинного.

Она тихо сказала:

— Ты заблудился.

Чжуан Цзыинь посмотрел на неё.

— В горах много ядовитых испарений, они отравляют людские сердца. Я проведу тебя с фонарём к Девяти Источникам, вот твоё пристанище.

Она внезапно повернулась к Инь Цияню:

— Пэй Синъи отправился расследовать дела у подножия горы, сегодня его нет. Остальные люди на тебе. Успокой их и выведи из гор.

— Я? — Инь Циянь указал пальцем себе в нос, притворно удивившись. — Я всего лишь скромный рассказчик. За дополнительные поручения полагается плата.

Чэн Сецин бросила на него ещё один взгляд, и Инь Циянь тут же бесхребетно и послушно согласился:

— Хорошо, для меня честь выполнить поручение сестрицы Чэн.

— Тогда, — Чэн Сецин, не обращая внимания на его кривляния, снова повернулась к Чжуан Цзыиню. Она держала фонарь, выражение её лица было неясным, невозможно было понять её чувств. Она просто сказала: — Пора идти.

Чжуан Цзыинь медленно закрыл глаза. Слёзы застыли на веках, лицо было покрыто мокрыми дорожками. Он выглядел жалким, брови бессильно опустились, но в нём уже не было прежней ярости.

— Вы погубили его, — тем не менее, он оставался упрям.

— Молодой господин ошибается. На горе Чи-Лян мало людей. Кроме этого месяца, за последние десять лет никто не входил в горы, и тем более не было случаев пренебрежения человеческими жизнями, о которых вы говорите, — Чэн Сецин покачала головой. — На горных тропах часто блуждают, но путь вниз не один. Надеюсь, молодой господин последует естественному порядку вещей и не станет нарушать путь к Реке Забвения.

Чжуан Цзыинь вздохнул, глядя в небо. Казалось, с этим вздохом улетучилась последняя капля его упорства, рассеявшись как дым.

Крыша заброшенного храма была прохудившейся и протекающей. Здешний Храм Горного Бога действительно был заброшен, никто ему не поклонялся, никто не чинил. Наверное, поэтому скучающий Горный Бог и рассказывал истории невежественным заблудшим душам у дороги.

Чэн Сецин повернулась, оставив его за спиной:

— Отправляемся, Чжуан Цзыинь.

— Возможно, — пробормотал Чжуан Цзыинь, опустив голову и глядя на землю.

— Возможно, ты говоришь правду.

— Всё равно, всё было ошибкой с самого начала. Если бы не я заставил его искать какие-то заморские горы бессмертных...

— К чему теперь об этом говорить, какой в этом толк, — Чжуан Цзыинь усмехнулся. Прежде чем сделать шаг, он наконец разглядел лежащий на земле меч.

Поднять меч? Он ведь может касаться материальных предметов, так почему бы не...

Чжуан Цзыинь пнул рукоять меча ногой. Раздался непрекращающийся лязг металла.

— Всё это давно стало посмешищем, — он взмахнул рукавом и зашагал прочь.

Чжуан Цзыинь пошёл за Чэн Сецин, шаг за шагом.

— Тот, в храме, это Горный Бог, верно?

Чэн Сецин уверенно несла фонарь на длинной ручке:

— Верно.

— А ты... твоя фамилия случайно не Люй?

Чэн Сецин на мгновение замешкалась и ответила:

— Нет.

Чжуан Цзыинь удивлённо поднял бровь. Он собирался спросить ещё что-то, но из кустов рядом вдруг донёсся тихий шорох.

Чэн Сецин настороженно обернулась. Она ничего не сделала, но фонарь вдруг сам собой зажёгся.

Чжуан Цзыинь с изумлением уставился на странный фонарь.

— В горах могут быть мелкие зверьки.