Пропавший плотник

Пропавший плотник.

Я хочу спать.

В Солеводске так тихо, что я слышу, как Он зовет меня.

Это ты, мой бог? Я так долго ждал этого момента.

— Иди ко мне.

Это твой голос?

Мой бог, не мог бы ты говорить яснее?

Мой бог, прости мою глупость.

— Конец — это и есть начало.

— Освободись от бесконечных перемен.

— Иди ко мне.

Ах, освобождение, как это прекрасно…

Боль, здесь одна только боль!

Спаси меня, мой бог!

…

Ким Дисен с улыбкой попрощался с Папайей и Пеппером, но на душе у него было тяжело.

Черт, он совсем расслабился и отупел за эти дни. Мозг перестал работать.

Несколько дней все было спокойно, и он действительно поверил, что это просто отсталый городок.

Днем в Солеводске было тихо, но по ночам здесь кипела жизнь.

Раньше Ким Дисен думал, что здесь просто живут простые люди, которые рано встают и рано ложатся.

Но потом он узнал, что у местных жителей необычные глаза, которые видят в темноте, поэтому здесь почти нет освещения.

Жители Солеводска почти не общались друг с другом. Казалось, в словах не было необходимости.

Кроме самых простых фраз, «друзья» здесь почти не разговаривали.

Ким Дисен уже не раз сталкивался с этим.

Сегодня ему наконец удалось завязать разговор с местными, и он понял, что все может быть не так просто, как ему казалось.

«Мне повезло, у меня появилась зацепка. Нужно радоваться», — подумал он.

Ким Дисен вбежал в дом и начал трясти спящего Хильберта: — Вставай, дело есть!

— Кто? Что?.. — пробормотал Хильберт сквозь сон, нахмурившись, но не открывая глаз.

— Проснись! Хильберт! Твое исследование сдвинулось с мертвой точки! — прошептал Ким Дисен ему на ухо.

Хильберт проснулся, но в его голосе слышалось раздражение: — Полноценный сон тоже важен для моих исследований.

— Такой шанс упускать нельзя! Потом отоспишься.

— В чем дело? — спросил Хильберт, надевая очки. Он все еще был недоволен тем, что его разбудили.

— Неважно. Бери свои инструменты и пошли со мной, — серьезно сказал Ким Дисен.

— Знаю, ученые любят докапываться до истины, но прошу тебя, не торопись. Я тебе зла не желаю.

— Ладно, — кивнул Хильберт. — Но хочу уточнить: не все ученые любят докапываться до истины. Расспросы в области, в которой не разбираешься, только запутывают.

— Вот за это я тебя и ценю, — улыбнулся Ким Дисен.

— Но… То, что ты задумал, не повредит Лиле?

— Конечно, нет. Мы на стороне добра.

— Хорошо. Я помогу тебе, во имя Лилы.

На улице темнело, и вскоре стало совсем темно.

Ким Дисен погасил бамбуковый светильник, и маленькая комната погрузилась во тьму.

Хильберт не спросил, зачем гасить свет, хотя ему было немного не по себе.

— Когда выходим? — спросил он через некоторое время.

— Тс! — Ким Дисен приложил палец к губам. — Тише, не разбуди их.

— Кого «их»?

— Кто знает, тот знает. Не знаешь — не спрашивай.

— …

— Великий исследователь, — понизив голос, спросил Ким Дисен, — что тебе известно об этом месте?

— Не так уж много.

— Расскажи.

— Солеводск окружен болотами. Здесь почти нет людей и очень мало руды. Зато много животных, причем есть и неизвестные виды. Чем дальше течет Солёная река, тем солонее становится вода. В остальном ничего особенного.

— Тебе не кажется это странным?

— Что именно?

— Вокруг болота и топи, ни клочка плодородной земли. Чем они питаются? Судя по постройкам, Солеводску не меньше ста лет. Как они здесь выживают?

— Возможно, они отличаются от нас, — неуверенно ответил Хильберт. — Они же пьют соленую воду. Я изучил те черные деревья — это действительно новый вид. Их кора и плоды съедобны. Возможно, это их основная пища.

— А как ты объяснишь лепешки и рис в ресторане? Откуда у них мука и зерно?

— И еще, — медленно произнес Ким Дисен, — ты не заметил, что с тех пор, как мы приехали, мы ни разу не видели солнца?

— Значит, даже если бы у них была земля, они не смогли бы ничего вырастить.

— Именно. Вспоминая их ритуал, я предполагаю, что здесь есть нечто, что поддерживает их существование в этой глуши. Например, божественное знамение.

— Божественное знамение? — Ким Дисен услышал, как Хильберт вскочил.

— Меня это не интересует, — вздохнул исследователь.

— Эй! — Ким Дисен был ошарашен. — Это же божественное знамение! Ты же исследователь, разве тебе не интересно?

— Я изучаю окружающую среду. Это не имеет отношения к божественным знамениям. Тебе нужно обратиться к Папе или Кардиналу в Паломническом дворе.

Ким Дисен, цокнув языком, потянул его обратно на кровать: — Не торопись, дай мне закончить! Изучаешь окружающую среду? Отлично. Ты же хотел отправиться к истоку Солёной реки? Я пойду с тобой.

— Почему ты вдруг так легко согласился? Там есть божественное знамение?

— Не знаю. У меня есть лишь предположение, — Ким Дисен потер подбородок. — Помнишь ту детскую песенку? «Отрежьте белой ткани»… Что это значит?

— Думаю, это просто бессмысленная песенка, — как только речь заходила о чем-то, что не интересовало Хильберта, его тон менялся на 180 градусов.

— Тайны часто скрываются в детских стишках, которые кажутся шуткой. Ты, как последователь Лилы, должен это знать.

— Не нужно использовать мою веру против меня. Книга Китоа, священное писание, действительно написана как детский дневник. Но этот ребенок впоследствии стал первым пророком. Нельзя судить обо всем одинаково.

— Хорошо. А вдруг первый, кто спел эту песенку, тоже был пророком Бога Желаний?

— Подмена понятий…

Ким Дисен решил больше не спорить. Похоже, время пришло.

— Ладно, великий исследователь, — сказал он Хильберту, — очень на тебя рассчитываю. Любое заклинание, лишь бы видеть в темноте.

Хильберт, бывший ведущий магический исследователь Паломнического двора, был даже сильнее магов Тернового Венца.

Ему не нужны были ни посох, ни другие предметы. Он использовал свою руку в качестве проводника. Небольшая печать, несколько слов заклинания, произнесенных шепотом, — и Ким Дисен начал различать окружающий мир.

— Как удобно! Жаль, я в свое время прогуливал уроки магии, — с сожалением произнес Ким Дисен.

— Лучше поторопимся, время ограничено, — сказал Хильберт.

Они вышли из дома.

Вокруг царила тишина, все было залито тусклым лунным светом.

Проходя мимо дома плотника Папайи, Ким Дисен осторожно открыл окно и заглянул внутрь.

— Эй! Что ты делаешь? — Хильберт поморщился.

— Смотрю, дома ли он.

— В такое время он должен спать.

Ким Дисен довольно кивнул в сторону окна, предлагая Хильберту самому посмотреть.

Хильберт подошел к окну. Комната плотника была как на ладони, но на кровати, кроме смятого одеяла, ничего не было.

— Его нет, — удивился Хильберт. — Хотя, может, он вышел куда-то.

— Не думаю, что у жителей Солеводска есть какая-то ночная жизнь. И я давно наблюдаю за ним, Папайя не похож на любителя ночных прогулок.

Как и говорил Ким Дисен, они заглянули в другие дома, и все, включая Пеппера, мирно спали в своих кроватях.

Ким Дисен задумался. Он вспомнил слова плотника: «Сегодня вечером последний». И плотник был уверен, что слышал зов.

Значит, сегодня вечером Папайя должен что-то предпринять, по своей воле или по чьему-то приказу.

Что касается места, Ким Дисен предположил, что оно может быть указано в детской песенке.

К сожалению, он пока не понимал, что означает «белая ткань».

Но если он не знает ответа, пусть тот, кто загадал загадку, сам ее и разгадает.

— Как ты собираешься его искать? — спросил Хильберт.

— Ты знаешь, где он, Хильберт.

— Я? Не знаю.

— У него есть серебросвинец. Это отличный проводник для заклинания слежения. Мы провели столько времени в таверне, что даже если он выбросил подарок, следы серебросвинца должны были остаться.

— Откуда у него серебросвинец?

— Конечно, от меня. Я сказал, что это подарок от друга.

— Ты так используешь своих друзей? — с отвращением спросил Хильберт.

— Да как ты мог подумать! Мои друзья даже не знают, что такое «использовать».

Хильберт сказал, что плотник идет вниз по течению Солёной реки. Но очень медленно.

— Похоже, у вас общая цель, — заметил Ким Дисен. — Хотя, если он пошел туда один, это опасно.

— Старейшины Паломнического двора говорили, что низовья Солёной реки — это край мира. Все боятся этой пустоты, поэтому никто туда не ходит, — сказал Хильберт.

— Никто и никогда?

— Странно, да? Никто и никогда.

— А ты? Почему ты не боишься?

— У меня есть дело.

«Похоже, у него есть цель», — подумал Ким Дисен.

Глядя на реку вдали, Ким Дисен почувствовал непонятное волнение.

Ему казалось, что его сердце, так долго молчавшее, наконец забилось вновь.