Глава 10. Чэнь Хаонин

Вспомнив, как Линь Фэн заставлял ее обрабатывать рану, Абэймэй поежилась и поспешила объяснить:

— С такой высоты можно было разве что ногу сломать. И даже если бы я тебя не спасла, там же куча людей была, тебя бы подхватили.

Но Линь Фэн стоял на своем:

— Я мужчина, я должен заботиться о девочках.

— Заботиться? — Абэймэй посмотрела на свою мокрую одежду и, стиснув зубы, с сарказмом произнесла: — Ты, герой, еще и хвастаешься! Хорошо, что мою хижину не разнес.

Линь Фэн опешил, выпятил грудь и уставился на нее. Абэймэй уперла руки в бока и посмотрела в ответ. Кто кого бояться будет?

Надо признать, за эти дни, проведенные с Линь Фэном, она выучила немало новых словечек.

Впрочем, и Абэймэй многому научила Линь Фэна, например, разным премудростям выживания в дикой природе: разводить костер, лазить по деревьям, стрелять из рогатки по птицам, ловить рыбу палкой. Кожа Линь Фэна потемнела на пару тонов, а на теле появилось множество ссадин, но, как он сам говорил: «Теперь даже если меня бросить в глухом лесу на три дня и три ночи, я не пропаду».

Из «трусишки, которого до слез напугала девчонка», он превратился в «дикого мужика из дремучих лесов». Абэймэй, как автор этой трансформации, была очень довольна.

Если говорить языком мира боевых искусств, то сейчас она была мастером Линь Фэна, а какой ученик смеет перечить своему учителю?

Линь Фэн долго молчал, но все же сдался. Он недовольно отвернулся, но продолжал бурчать:

— «Женщин и низких людей трудно содержать» — как верно сказано! Я, настоящий мужчина, не буду с тобой, девчонкой, спорить.

Позади раздался смех. Оба обернулись. Увидев подошедшего, Абэймэй стрелой бросилась к нему и, схватив за руку, радостно воскликнула:

— Хаонин-гэгэ, ты пришел!

Чэнь Хаонин был тем самым юношей, который перевязал ей руку. Его отец был врачом в съемочной группе, и на этот раз Чэнь Хаонин приехал с ним на практику.

После того дня Абэймэй больше не появлялась у съемочной площадки, но повязку нужно было менять. Чэнь Хаонин беспокоился о ее ране и решил проведать девочку вместе с Линь Фэном.

Увидев, что Абэймэй носит воду раненой рукой, он очень удивился, поспешил взять у нее ведро и, осмотрев руку, обнаружил, что рана снова открылась.

— Где твои родные? — нахмурившись, спросил он.

— Дедушка старенький, его нельзя утруждать, — тихо ответила Абэймэй.

Чэнь Хаонин нахмурился еще сильнее, но не стал больше расспрашивать. Он просто снова перевязал руку Абэймэй и помог ей с домашними делами.

С тех пор Чэнь Хаонин стал часто приходить, менял ей повязки, помогал по хозяйству. Даже когда рука Абэймэй зажила, он продолжал навещать ее.

В отличие от Линь Фэна, который только все портил, Чэнь Хаонин, хоть и не умел разводить огонь, прекрасно справлялся с остальными домашними делами. Он даже научил Абэймэй добавлять соль в воду при мытье зелени, чтобы она была чище, ярче и зеленее.

«Какой замечательный и заботливый старший брат», — подумала Абэймэй.

— Хмф! — Линь Фэн фыркнул, взял ведро и пошел кормить Ланьтяня. Петух, увидев его, радостно захлопал крыльями и подбежал, забыв о своей гордости.

Он не только все портил! Он отлично кормил Ланьтяня, неужели Абэймэй этого не видела?!

Ну, Ланьтяня он действительно кормил хорошо.

Абэймэй покинула дом так поспешно, что взяла только самое необходимое для себя и дедушки. О корме для петуха она тогда и не подумала.

Узнав об этом, Линь Фэн вызвался доставлять Ланьтяню корм, то есть тайком носить его из дома в хижину.

Линь Фэн говорил, что делает это для отвода глаз, но Абэймэй подозревала, что он просто не мог унести много корма за один раз. Он всегда приносил только половину ведра, а когда Ланьтянь все съедал, шел за новой порцией.

Сегодня корм снова закончился. Линь Фэн не пришел, наверное, был занят на съемках. Закончив с домашними делами, Абэймэй решила сама сходить за кормом.

Она шла по каменистой горной тропинке, держа в руке небольшое ведерко. Ланьтянь гордо вышагивал следом. Они направлялись к дому.

Эти двадцать с лишним дней казались Абэймэй сном. Она посмотрела на покачивающееся в руке ведерко и тихонько улыбнулась.