Чужая луна (Часть 1)

В тот день они вернулись домой к господину Окаве почти в десять часов вечера. Господин Окава очень волновался и чуть было не заявил в полицию.

Из-за этого случая из обещанных пяти иен ей вычли одну.

Однако Чу Хуа не переживала из-за этого. Она попросила у господина Окавы клей и в свободное время сидела у входа, восстанавливая свой словарь «Цыюань».

— Чу Хуа, не нужно больше его чинить. Я попрошу кого-нибудь купить тебе новый в Китае.

— Господин Окава, спасибо за вашу доброту, но эта книга особенная. Я должна ее починить.

Господин Окава видел, как она каждый день словно одержима этим занятием, и втайне спросил у Ватанабэ Рё, что же произошло в тот день. Ватанабэ, подумав, ответил:

— Я спросил ее, есть ли в Китае люди, которых она хотела бы убить. Я сказал, что помогу ей.

— Не пугай ее больше, Рё, — предупредил его господин Окава.

Быстро наступил март. Когда зацвела сакура, господин Окава вдруг заявил, что хочет поехать в Китай.

— В книгах Китай описывается как таинственная и прекрасная страна. Я должен увидеть ее своими глазами. Чу Хуа, Рё, поедете со мной, — с энтузиазмом произнес господин Окава и тут же начал собирать книги. — Я хочу написать очерки об этой стране. Хотя редакция газеты просила меня написать лишь путевые заметки, я думаю, что в этой древней и загадочной стране найдется много других историй, которые я хотел бы рассказать.

— Говорят, там неспокойно, — выглянула из комнаты госпожа Окава.

— В Японии тоже не всегда спокойно, — возразил господин Окава и спросил Чу Хуа: — Ты всегда говорила, что ты китаянка. Каков он, Китай?

Чу Хуа замялась, не зная, что ответить. Подумав немного, она сказала:

— Китай, который я видела, возможно, отличается от того, что вы себе представляете.

— И каким же ты его видела?

— Голод, холод… Богатые живут в роскошных домах, а бедные умирают на улицах.

Господин Окава нахмурился, задумался и затем произнес непривычно тихим голосом:

— Бедность и богатство… Это касается не только Китая, но и всех стран мира. Чу Хуа, ты слышала о пролетариате?

Она покачала головой.

— Я найду тебе книги на эту тему. Возможно, ты найдешь там ответы, — господин Окава снова склонился над книгами. Достав английский словарь, он протянул его Чу Хуа. — Вот, это английский. Ты же недавно говорила, что хочешь его учить.

Ватанабэ Рё присел на корточки, прислонившись к дверному косяку. На его плечи падали лучи солнца, пробивающиеся сквозь цветущую сакуру. Он посмотрел на Чу Хуа, листающую словарь:

— Китайский, японский, английский… Сколько языков ты хочешь выучить?

— Мне просто кажется, что знать много языков — это здорово.

— А когда ты будешь учить корейский?

— Я еще не видела корейской письменности. Ты можешь меня научить?

Ватанабэ Рё потер нос, чувствуя, что попал в собственную ловушку. Тихо пробормотал:

— Я не умею писать.

Хотя он и не умел писать, но иногда мечтал стать образованным человеком.

Например, в день отъезда Ватанабэ Рё специально причесал свои обычно растрепанные волосы и попросил Чу Хуа заплести ему косичку.

— Ну как, похож на ученого?

— Тебе еще не хватает очков, — пошутил господин Окава.

— Чу Хуа, на этот раз ты будешь моим переводчиком. Хотя редакция газеты познакомила меня со своим сотрудником из китайского филиала, я думаю, что никто не знает Китай лучше, чем китаец.

Но Китай, который знала Чу Хуа, — это колокольный звон церкви в Тяньцзине, отбивающий время с опозданием на пять минут, это пьяные иностранцы, оскорбляющие китайцев на улицах, и певчие птицы в клетках в чайных Гуанчжоу.

А каким был Китай за пределами этого? Например, «дух», «идеи», «движение», о которых часто говорил господин Окава… Когда она уезжала, ей было всего тринадцать лет, и она не обращала на это внимания.

Господин Окава купил один билет первого класса и два билета второго.

Билет первого класса давал право питаться в ресторане высшего класса. Однако в первый же день на корабле господин Окава отравился и следующие два дня ел только фрукты, отдав свой билет Чу Хуа и Ватанабэ Рё.

— Не ешьте там сырую рыбу, — предупредил он их. — Она там лежит уже как минимум два дня.

Вероятно, из-за сильного шторма накануне в ресторане высшего класса сегодня было мало посетителей. Чу Хуа заметила пару, сидящую у окна. У них были азиатские лица, но они говорили не по-китайски и не по-японски. Скорее всего, это были корейцы.

— Какая досада! — Ватанабэ Рё вдруг отбросил палочки.

— Что случилось?

— Ты понимаешь, о чем они говорят? — он указал на обедающих корейцев. — У этого мужчины есть жена, но он встречается с этой женщиной.

— Ты уверен? — Чу Хуа обернулась. Они выглядели такой красивой парой, и ей было неприятно узнать такую правду.

— Мужчину, который неверен в любви и браке, нужно бросить в море на корм рыбам.

Сказав это, Ватанабэ Рё залпом допил рыбный суп.

— Здравствуйте, господин, не могли бы вы дать мне прикурить?

Мужчина, который только что сидел у окна, подошел к ним и обратился к Ватанабэ Рё по-японски.

Это означало, что он слышал все, что Ватанабэ Рё говорил о них по-японски.

Чу Хуа почувствовала, как ее щеки заливает краска. Ватанабэ Рё тоже застыл на несколько секунд, прежде чем ответить:

— Извините, я не курю.

— Не курить — хорошая привычка, — мужчина убрал руку и, наклонившись, тихо сказал им: — Женщина, которая сидит там, действительно не моя жена. Но она моя возлюбленная. Возможно, в вашем возрасте это сложно понять, но, пожалуйста, не судите нас.