Глава 11 (Часть 1)

Глава 11

Кабинет секретаря.

Фан Инли сидел прямо на офисном кресле из красного дерева, не отрывая взгляда от того, что видел перед собой: старомодные окна, стол и стулья, настольная лампа с абажуром из хлопка и льна, телефонный аппарат... Солнечный свет, проникая через окно, падал на противоположную стену, где висели плакаты с лозунгами вроде «Стремись вперед, труд — самое почетное дело!» и старая на вид карта мира.

Напротив за столом сидел мужчина лет сорока с небольшим, с блестящими, зачесанными назад волосами. Рубашка в светло-серую полоску была заправлена в брюки, перехваченные черным кожаным ремнем, из-под которого виднелся небольшой животик.

Густые брови, маленькие глазки, нос картошкой, правильное квадратное лицо. Он с недовольством посмотрел на Фан Инли.

— Ты знаешь, что в последнее время о тебе ходит много нехороших разговоров?

Фан Инли кивнул:

— Знаю.

Услышав такой ответ, секретарь бросил взгляд на Фан Инли, нахмурил густые брови и произнес с нажимом:

— Раз знаешь, почему позволяешь этим слухам распространяться? Ты позоришь репутацию коммуны!

В гневе собеседника сквозило презрение, и Фан Инли невольно нахмурился.

Он посмотрел на мужчину, который явно не считал его ровней:

— То есть, по-вашему, секретарь, негативные слухи, которые распускает другой человек, — это я позорю репутацию коммуны?

— Разве не он распространяет клевету?

— Разве не он позорит репутацию коммуны?

— Или вы считаете, секретарь, что распространитель слухов невиновен, а жертва должна нести ответственность за чужую вину?

Фан Инли ответил холодно и резко.

— Что это за отношение! — Секретарь рассердился, но в то же время был почему-то встревожен таким прямым и напористым ответом Фан Инли. Разве не говорили, что этот Фан Инли молчаливый и неразговорчивый? Почему сегодня у него такой острый язык?

Фан Инли разжал сжатые кулаки. Сейчас еще нельзя было ссориться с этим секретарем. Предыдущие слова были лишь для того, чтобы осадить его, а теперь нужно было вернуть разговор в нужное русло.

На его лице отразился гнев, черты исказились от бушующих эмоций, но в итоге все свелось к вынужденному негодованию:

— Секретарь, просто тот человек слишком подлый. На самом деле, я мог бы стерпеть эти слухи, но раз уж они влияют на репутацию коммуны, я обязательно разберусь с этим делом.

— Ты? И как же ты собираешься разбираться?

Наблюдая за сменой выражений на лице Фан Инли, секретарь произнес с еще большим презрением, хотя ему все же было интересно услышать, что тот собирается делать.

По его сведениям, тот человек работал на фабрике соевого соуса и в этом году даже мог стать начальником цеха. Фан Инли же не мог даже попасть на территорию фабрики, как он собирался сводить счеты?

Слишком наивно.

Фан Инли откашлялся, немного подумал и решительно заявил:

— Я собираюсь подкараулить его у ворот фабрики соевого соуса. Правда, я не знаю, как он выглядит, так что могу встать с транспарантом, чтобы он сам вышел ко мне объясниться. Если не получится, я могу пойти к их директору. Я помню, его фамилия Линь, он приехал из города…

Фан Инли сделал паузу, увидев, как изменилось лицо секретаря, и продолжил с пылом:

— Я также хочу попросить директора фабрики объективно и справедливо рассудить это дело. Думаю, ему не захочется, чтобы у фабрики каждый день стояли с транспарантами. Один день не поможет — я буду стоять два, месяц. Если я буду настойчив, директор обязательно согласится меня принять.

— Кхм-кхм.

Секретарь немного запаниковал. Когда подчиненные доложили ему об этом деле, он хотел спихнуть его на Фан Инли, но никак не ожидал, что это приведет к конфликту с фабрикой соевого соуса.

Фабрика соевого соуса была государственным промышленным предприятием, настоящим лакомым куском для фермы. Если бы не ее создание, ферма не развивалась бы так быстро в последние годы. Местное управление фермы ни за что не допустило бы никаких негативных слухов о ней.

К тому же, новый директор Линь был переведен прямо из города. Говорили, что он человек холодный, строгий и требовательный. Если Фан Инли скажет ему что-то лишнее, и это затронет самого секретаря, будет очень плохо.

Он и так был всего лишь исполняющим обязанности секретаря, на это место метило столько людей. Если он совершит ошибку в такой момент, его точно строго накажут.

Всего лишь какой-то Фан Инли. Он не мог позволить, чтобы из-за такого человека пострадала его карьера.

Секретарь тут же сменил тон и, сделав праведный вид, замахал руками:

— Молодой человек, нельзя быть таким импульсивным. Ты правильно сказал, это проблема морального облика того человека, и не тебе этим заниматься. Давай так: я возьму это дело на себя. Ты можешь спокойно возвращаться в бригаду и хорошо работать. Это дело тебя больше не коснется.

Не успел он договорить, как Фан Инли сначала замер, а потом взволнованно вскочил и шагнул вперед:

— Секретарь, вы говорите правду?

Секретарь притворился рассерженным:

— Что за слова? Разве я когда-нибудь не держал свое слово?

— Я просто слишком взволнован, — с благодарностью зачастил Фан Инли, а затем с горечью пояснил: — Я уже был готов биться с ним до конца, и представить не мог, что секретарь так заботится о нас, членах коммуны.

— Секретарь, будьте уверены, отныне я буду усердно трудиться, чтобы отплатить вам за вашу преданность производственной бригаде!

Секретарь, решивший уладить дело по-тихому, с чистой совестью принимал слезную благодарность Фан Инли, жестом призывая его успокоиться.

Он не стал задерживать Фан Инли. Время было позднее, и он хотел немного вздремнуть в кабинете после обеда.

Поэтому, сказав несколько лицемерных фраз, он отправил Фан Инли спокойно возвращаться на работу. Перед уходом Фан Инли снова искренне и пылко выразил свою благодарность и даже сказал, что завтра принесет секретарю баночку маринованных овощей.

Секретарь с мрачным лицом отказался.

Кому, черт возьми, нужна банка маринованных овощей!