Глава 6. Бессердечный отец

Ин Хуа внимательно рассматривала приближающегося мужчину средних лет. Этот человек, которого не было в воспоминаниях второй барышни последние семнадцать лет, оказался таким, как она и представляла. Высокое положение в обществе наделило его высокомерием и надменностью. Вспомнив слухи о доброжелательности премьер-министра Цинь, Ин Хуа скептически скривила губы. Что это, если не показуха?

Цинь Хань подошел к Ин Хуа и, не говоря ни слова, ударил ее по лицу.

Раздался резкий звук пощечины. Половина лица Ин Хуа мгновенно покраснела и опухла. На ее нежной коже остался багровый след.

— Неблагодарная! — взревел Цинь Хань, глаза его налились кровью. — Как я мог породить такое чудовище?! Юйсюань — твой родной брат! Как ты могла так поступить с ним?!

Его ярость ясно показывала, как сильно он дорожит своим единственным сыном.

Ин Хуа, превозмогая боль, облизнула кровь на губах и саркастически усмехнулась.

— Ты даже не дал мне возможности оправдаться, — произнесла она. — Ты обвинил меня, основываясь лишь на словах слуги. Цинь Юйсюань — твой сын, но разве я не твоя дочь?

Цинь Хань замер, глядя на след от удара на лице Ин Хуа. В его сердце шевельнулось чувство вины. Девушка была так похожа на прекрасную женщину из его воспоминаний. Он вспомнил, как все эти годы он игнорировал ее.

Госпожа Ван поняла, что ситуация выходит из-под контроля. Если господин поверит Ин Хуа, то ее собственная дочь пострадает.

Пересилив себя, она с притворной болью в голосе обратилась к Ин Хуа:

— Ин Хуа, я знаю, тебе тяжело оттого, что господин не обращает на тебя внимания. Но как бы то ни было, Цинь Юйсюань — твой брат. Ты не должна ненавидеть его за то, что он пользуется любовью отца.

В этот момент заговорила наложница Сяо. С ненавистью глядя на Ин Хуа, она прошипела:

— Ты, мерзавка! Ты хотела отравить моего сына! Чтоб тебе пусто было!

«Трогательные» слова госпожи Ван и проклятия наложницы Сяо развеяли зарождавшееся раскаяние Цинь Ханя. Его глаза снова вспыхнули гневом.

— Негодница! — воскликнул он с отвращением. — Ты покусилась на жизнь собственного брата! Я отомщу за Юйсюаня!

Выхватив меч у ближайшего стражника, он замахнулся на Ин Хуа.

В глазах Ин Хуа застыл лед. Она пыталась ценить родственные узы, но, видя неприкрытую жажду убийства в глазах Цинь Ханя, она поняла, что между ними не осталось ничего.

Ин Хуа едва успела уклониться от удара. Меч пронзил ее правое плечо, брызнув кровью. Алая кровь окрасила ее белое платье. Ин Хуа левой рукой схватилась за клинок и медленно вытащила его. Кровь струилась из раны, капая на землю. Под шокированными взглядами присутствующих Ин Хуа отбросила окровавленный меч и, подняв голову, холодно произнесла:

— Отец, я увернулась не потому, что ты пощадил меня, а потому, что смогла. У тебя действительно нет ни капли сожаления ко мне, твоей дочери? Госпожа Ван назвала меня «Ин Хуа». Смешно! Законная дочь премьер-министра прожила семнадцать лет без имени! Я спрошу тебя лишь об одном, отец: как ты объяснишь все это моей матери, когда встретишься с ней в загробном мире?!

Эти слова задели Цинь Ханя за живое. Он на мгновение забыл об отравлении сына.

— Отец, — сказала Ин Хуа, прижимая руку к ране. — Я докажу тебе, кто настоящий виновник!

Она, пошатываясь, направилась к выходу. Кровь продолжала течь из раны. Ин Хуа почувствовала головокружение и чуть не упала, но ее подхватили чьи-то руки. Рядом раздался твердый голос Лю Е:

— Барышня, я пойду с вами! Куда бы вы ни пошли, я всегда буду рядом!

Сердце Ин Хуа согрелось. Она с трудом кивнула Лю Е и, опираясь на нее, вышла из поместья.

Лю Е бережно поддерживала Ин Хуа. Девушки медленно шли по улице. Кто-то смотрел на них с сочувствием, кто-то — с насмешкой. Ин Хуа с горечью усмехнулась, оглянувшись на место, где она провела всю свою жизнь.

Лю Е с болью смотрела на бледную Ин Хуа. Встав спиной к барышне, она, сквозь слезы, произнесла:

— Барышня, садитесь мне на спину. Я отнесу вас к лекарю.

— Глупенькая, я в порядке. Пойдем, — Ин Хуа благодарно похлопала Лю Е по спине.

— Барышня, умоляю вас! Вы слишком слабы, вы потеряли много крови! — всхлипывая, сказала Лю Е. Слезы градом катились по ее щекам. Ин Хуа не смогла отказать. Превозмогая боль, она забралась на спину Лю Е. Мир перед глазами расплывался, пока не погрузился во тьму.

— Барышня! Барышня! — Лю Е, с трудом переставляя ноги, звала потерявшую сознание Ин Хуа. — Барышня, не спите! Держитесь! Барышня, вы не можете оставить меня! Не спите!

Ноги Лю Е подкосились, и она упала на колени. Не обращая внимания на боль, она подняла Ин Хуа и, стиснув зубы, снова встала.

Лю Е уже не помнила, сколько раз она падала. На ее коленях были огромные ссадины. Кожа стерта до крови. В очередной раз упав, она попыталась подняться, но ноги словно налились свинцом. «Я не могу сдаться! Я должна спасти барышню!» — повторяла она, как заклинание. Поддерживая Ин Хуа правой рукой, она уперлась левой в землю и, опираясь на израненные колени, поползла вперед.

Камни и песок впивались в ладони Лю Е, но она не чувствовала боли. «Бах!» — она снова упала, обняв бесчувственную Ин Хуа. Лю Е горько заплакала, умоляя прохожих о помощи. Но никто не обращал на нее внимания. Вокруг собралась толпа. Это была улица недалеко от поместья премьер-министра. Все видели, как Ин Хуа и Лю Е вышли из поместья, истекая кровью. Но кто осмелится помочь им?

Шум на улице, конечно же, был слышен в поместье, но никто не вышел узнать, что случилось.

— Барышня, я не позволю вам умереть! — Лю Е вытерла слезы и, холодно оглядев зевак, произнесла: — Я запомнила ваши лица! Если с моей барышней что-то случится, вы будете в этом виноваты! Клянусь, если с ней что-нибудь произойдет, я не оставлю вас в покое, даже если мне придется отдать за это жизнь!

Ее слова заставили многих вздрогнуть. Несколько человек испуганно убежали. Как говорится, дурак боится сумасшедшего, а сумасшедший — отчаянного. Именно так все и было.

Никто не заметил, как на углу улицы остановилась черная карета с золотой отделкой. Мужчина в черном шелковом ханьфу, сидевший внутри, смотрел на Лю Е и Ин Хуа.

— Неплохая девчонка, — тихо произнес он.

— Что вы имеете в виду, господин? — спросили два всадника в богатых одеждах, сопровождавшие карету.

Мужчина в карете немного помолчал, а затем сказал:

— Отвезите их в лечебницу.

Всадники тут же направили своих коней к Ин Хуа и Лю Е.

— С чего это господин вдруг проявил милосердие?

— Понятия не имею.

Обменявшись взглядами, они одновременно произнесли:

— Чудеса каждый год случаются, но в этом году их особенно много.