Глава 3 (Часть 1)

Полтора года спустя. Столица Хуанской Империи.

Резиденция принца Хун Яня была построена к северу от императорского дворца. Поскольку Хун Янь постоянно находился в отъезде, по его желанию резиденция была не слишком большой, но павильоны, террасы, галереи, водные беседки и изумрудные пруды — всё необходимое имелось, и по изяществу и элегантности она не уступала императорскому дворцу.

Ло Цзысянь сидела одна во дворе, наливая себе вино и выпивая под полной луной.

Прошло почти два года с тех пор, как она перешла под командование Хун Яня. Не считая полугода, потраченного на усмирение Тяньхуа, за эти полтора года она следовала за Хун Янем на несколько полей сражений, почти полностью истребив иноземные племена, упорно сопротивлявшиеся на востоке Хуанской империи. Включая Тяньхуа — нет, теперь это место следовало называть Крайними Восточными Равнинами — восточная граница Хуанской империи расширилась не менее чем на несколько сотен ли.

Большую часть времени Хун Янь проводил в походах на границе. За два года он возвращался в столицу считанные разы, а задерживался там дольше чем на полмесяца еще реже. Год назад Ло Цзысянь последовала за Хун Янем в столицу в качестве его спутницы. Это был ее первый визит в столицу Хуанской империи, но у нее не было времени даже толком осмотреться, как она снова поспешно отправилась с Хун Янем на передовую.

На этот раз ситуация на Крайних Восточных Равнинах стабилизировалась. Хун Янь завершил все дела и лишь затем неспешно вернулся с войском ко двору. Он уже свободно владел доспехом джинна 【Астарота】 и планировал немного отдохнуть, а затем, воспользовавшись затишьем в военных действиях, приступить к покорению следующего Лабиринта.

Хун Янь, всегда рассматривавший Ло Цзысянь лишь как стратега, наконец вспомнил, что она еще и волшебница. У волшебников и джиннов плохая совместимость, поэтому Ло Цзысянь сразу же была исключена из числа участников похода в Лабиринт.

Судя по всему, Ло Цзысянь предстояло задержаться в столице на довольно долгое время. На этот раз у нее было достаточно свободного времени, чтобы вдоволь насмотреться на столицу Хуанской империи, но у нее пропало всякое желание знакомиться с нравами и обычаями Хуан, посещать живописные места и достопримечательности. В конечном счете, причиной тому стала «заботливость» Хун Яня.

Покорение Лабиринта могло занять как много, так и мало времени, и даже Хун Янь не мог гарантировать, что выйдет из второго Лабиринта целым и невредимым. Люди, покорившие несколько Лабиринтов, существовали, но за многие годы таким был только Синдбад из Синдрии. Хун Янь не боялся и не тратил время на размышления о том, чего нельзя предсказать. Дела Лабиринта подождут, пока он не войдет в него. До этого ему нужно было накопить силы и позаботиться о своих подчиненных.

И, по мнению Хун Яня, переместить Ло Цзысянь, находящуюся в расцвете юности, из лагеря, полного мужчин, было совершенно необходимо. Часть воинов в армии была недовольна тем, что Ло Цзысянь, отмеченная ярлыками «перебежчица», «молодая» и «женщина», оставалась в лагере, рядом с Хун Янем, и командовала ими, стоя над ними. Даже ее выдающиеся заслуги не заставили их признать ее. Пока Хун Янь был рядом, все было спокойно, но если бы он отсутствовал несколько месяцев, неизбежно нашлись бы безмозглые и недисциплинированные люди, которые стали бы доставлять ей неприятности. Хун Янь не беспокоился, что Ло Цзысянь пострадает в обычной драке, но она была молодой девушкой, к тому же носившей титул бывшей принцессы Ло. Если бы ее обидели в его армии, это в конечном итоге ударило бы по его репутации.

Когда Чжоу Хэйдунь пришел передать приказ о том, что Хун Янь переводит ее из военного лагеря в отдельное жилище, Ло Цзысянь даже растрогалась его предусмотрительностью и заботой о подчиненных. Однако Чжоу Хэйдунь отвел глаза и замялся. Только после ее настойчивых расспросов он выдавил из себя место назначения — «Резиденция господина Хун Яня», от которого Ло Цзысянь чуть не лишилась чувств.

«Господин Хун Янь, у вас там что-то с Торанским языком переклинило?» — пронеслось у нее в голове.

У Ло Цзысянь перехватило дыхание, а застывшая на ее лице улыбка, похоже, убедила Чжоу Хэйдуня в чем-то своем, и он тут же улизнул.

Ло Цзысянь хотела подать жалобу, но некуда — Хун Янь был во дворце и неизвестно, когда выйдет. Она хотела сама найти и снять жилье, но Ли Цинсю, исполнявший только приказы Хун Яня, «пригласил» ее в карету и доставил прямо к воротам резиденции принца. Ло Цзысянь оставалось только смириться с судьбой и поселиться в резиденции Хун Яня, ожидая сильной бури.

Ло Цзысянь думала, что за два года, проведенных с Хун Янем, она привыкла к любопытным взглядам и перешептываниям как союзников, так и врагов, и ей уже все равно на домыслы посторонних и неловкие ситуации. Но то ли из-за внезапного контакта с большим количеством служанок в резиденции и возвращения в женское общество, к которому она не успела привыкнуть, то ли из-за ее собственной внутренней обиды и обостренной чувствительности, но пытливые и осторожно-многозначительные взгляды служанок вызывали у Ло Цзысянь дискомфорт с головы до пят.

Ло Цзысянь чувствовала, что если так пойдет и дальше, она заболеет от тоски. Когда она увидит Хун Яня, она обязательно попросит его переселить ее в другое место, пусть даже во двор, где живут дворцовые служанки, лишь бы он перестал терзать ее сердце.

Когда Хун Янь вошел во двор, Ло Цзысянь была уже почти пьяна. Раскрасневшаяся, она лежала, припав щекой к прохладной поверхности каменного стола, все еще сжимая в руке кувшин с вином.

Будучи пьяной в стельку, Ло Цзысянь, тем не менее, мгновенно узнала Хун Яня. Она нетвердо села, взяла кувшин, наполнила чашу и подняла ее в воздух, обращаясь к Хун Яню.

— Господин Хун Янь…

Ло Цзысянь улыбнулась, ее тонкие изогнутые брови и слегка прищуренные глаза наполнились нежной улыбкой. Ресницы слегка дрожали, а глаза, затуманенные от вина и блестевшие влагой, отражали только его одного.

Хун Янь стоял неподвижно. Он размышлял, как ему следует отреагировать.

Хун Янь не двигался, и Ло Цзысянь продолжала улыбаться ему. Через мгновение рука Ло Цзысянь, державшая чашу, устала. Уголки ее губ слегка приподнялись, и улыбка стала ослепительной.

— Господин Хун Янь, если вы не хотите, я выпью сама. Эта чаша за вас, за вас… — Ло Цзысянь забыла, за что хотела его поздравить.