Глава 18

Ли Цзуй не кивнула, но и не покачала головой. Она спокойно смотрела на Мэн Хуэй, хотя внутри у нее все кипело. У нее не было весомых аргументов в этом разговоре, обещания оставались лишь обещаниями, а Мэн Хуэй могла как согласиться, так и отказаться. Но Ли Цзуй заставила себя сохранять спокойствие: спешка сделает ее уязвимой.

— И последнее, — добавила она. — Тебе не нужно бояться, что я когда-нибудь расскажу об этом. Из-за моей болезни я не доживу до восемнадцати.

Слова «восемнадцать лет» больно кольнули Мэн Хуэй. Она и раньше знала об этом, но слышать, как Ли Цзуй спокойно говорит о своей скорой смерти… Что же случилось с той жизнерадостной девочкой, что бегала по горе Байсян?

— Хорошо.

Вот так просто? Она согласилась? Даже не спросила, как я собираюсь помогать ей в борьбе за главенство в Ордене? Ли Цзуй не смогла скрыть своего удивления и решила поскорее уйти, пока не выдала себя. Она попрощалась и уже повернулась, чтобы выйти, как вдруг услышала:

— Расследуя дело в трех провинциях, я скрыла свою личность и обманула тебя. Ты злишься?

Ли Цзуй замерла и тихо ответила:

— Меня обманывали так много раз, что одним больше, одним меньше — не имеет значения.

Ранним утром невзрачная серая повозка ехала по улице. Уличная торговка уже разложила свой прилавок и варила вонтоны в кипящем бульоне. Аромат зеленого лука разносился по округе и проник в повозку, где сидела Ли Цзуй.

Уже само ее рождение было обманом — брак, заключенный, чтобы обмануть ученых мужей всей империи. В крови императорской семьи течет предательство, но они прячут его под маской добродетели.

Была ли любовь императора Чжаоцзуна искренней? Или он просто пытался компенсировать свою безответную любовь к ее матери? Было ли равнодушие матери настоящим? Или она просто не хотела, чтобы Ли Цзуй стала разменной монетой в ее игре с семьей Чао? Только безразличие отца и его неприязнь были настоящими.

На корабле, возвращаясь из Даньчжоу, под луной, та госпожа Цуй, что так внимательно слушала ее рассказы о Цзяннане, подливала ей вина и читала стихи… тоже оказалась обманом. Но Ли Цзуй не чувствовала боли, совсем.

Настоящей была только сестра Цуй, которая защищала ее. Но она умерла восемь лет назад.

— Кань Цзянь, передай группе Вэнь, чтобы они выделили из дела о Цзяннане все, что касается главы Ордена, и отправили Мэн Хуэй, — с холодной улыбкой произнесла Ли Цзуй. — Посмотрим, что она выберет, узнав, что ее дорогой учитель в сговоре с Цзинцзи Вэй погубил сто тысяч человек. Останется ли она послушной ученицей или сделает другой выбор?

Она покачала головой и пробормотала: «Ли Цзуй, о чем ты думаешь? В этом мире каждый борется за выживание. Как ты можешь ожидать, что кто-то сделает «другой выбор»?»

В тайной комнате на верхнем этаже борделя «Весенние цветы, осенняя луна» Лу Буцю лениво наблюдал за стоящими на коленях командирами Цзинцзи Вэй. Впереди стояли Лун Цюань, Чи Янь и Мосе.

— Значит, прямая дорога в Хуанчжоу перекрыта городской стражей, а Ло Цзыцзюань жива и добралась до столицы?

— Господин Дучжу, двести семнадцать наших агентов на рудниках Хуэйчжоу уже внесены в списки работников. Не беспокойтесь! — поспешил доложить Мосе, выбрав самую благоприятную новость.

— Господин Дучжу, все это проделки принцессы Цзялань и Ордена. Сейчас в трех провинциях поднялась волна недовольства Орденом, многие люди отказываются от членства! — Лун Цюань низко поклонился.

— Чи Янь, а ты что скажешь? — Лу Буцю с улыбкой протянул руку, и Чжи Чжоу подлил ему вина.

До сих пор молчавший Чи Янь наконец заговорил:

— Господин Дучжу, я не справился с заданием. Прошу наказать меня!

— Какой ты послушный, — усмехнулся Лу Буцю.

— В таком случае, я дам тебе шанс искупить свою вину. Убей Ли Цзуй.

— Слушаюсь, — без колебаний ответил Чи Янь, склонив голову.

— А вы двое, болтуны, совершенно бесполезны! — Вспышка света — и Лун Цюань отлетел к стене. Его старая рана на спине открылась, кровь потекла по руке. Чи Янь сделал вид, что ничего не заметил.

Мосе же остался стоять неподвижно. Он был мертв.

Лу Буцю указал на одного из командиров:

— Ты займешь его место!

Командир поспешно поднялся и поклонился:

— Фэн Цзин благодарит господина Дучжу за оказанную честь! Я сделаю все возможное и буду предан до самой смерти!

Лу Буцю рассмеялся:

— Если не будешь предан, то умрешь. Клятвы не нужны.

Он залпом допил вино:

— Идите и займитесь делом. Избавьтесь от всех этих людишек из Сичжоу в одиннадцати провинциях Цзяндуна. Кроме той, что во дворце, убейте всех.

— Слушаемся!

Цзинцзи Вэй покорно вышли из комнаты. Лу Буцю поднял руку и легонько приподнял подбородок Чжи Чжоу:

— Чжи Чжоу, скажи, в чем смысл жизни? Я посылаю их на смерть, а они даже не благодарны. Кто-нибудь, убейте меня, и я буду вам очень признателен.

Чжи Чжоу опустил голову, словно не слышал его слов. Но краем глаза он заметил, что мизинец на руке Лу Буцю короче обычного, его кончик едва достигал первой фаланги безымянного пальца!

Агенты Сичжоу в Цзяндуне были в опасности. Нужно было как можно скорее передать им сообщение. В следующее мгновение Лу Буцю прижал его к столу. Чжи Чжоу закрыл глаза. Его жертва ради Сичжоу не будет напрасной!

В далеком Сичжоу, в зале, построенном у входа в пещеру, за круглым каменным столом сидели несколько человек в простой одежде.

— Хуайдэ? — пробормотал необычайно высокий мужчина, выше обычного человека почти вдвое, и хотел было встать.

— Сидеть! Гао Шули! — Как только прозвучала эта фраза, голова великана ударилась о каменную стену. Он потер голову и глупо улыбнулся.

— Дайте-ка мне взглянуть, — человек с наклоненной головой, грызя ногти, изучал маленькую записку с сообщением. Сидящий рядом с ним быстро выхватил ее:

— И мне! — Это был сиамский близнец с двумя головами и четырьмя руками, сросшийся спинами.

— Цю Чан, ты слышал это имя? Может, это бывшая любовница Лу Буцю?

Крепкий мужчина, сидевший во главе стола, молча взял записку и перечитал ее несколько раз. На узкой полоске бумаги было подробно описано все, что происходило в столице: дело о кровавом лунном камне, сфабрикованные обвинения в трех провинциях… Его взгляд остановился на подписи — один иероглиф «Хуэй». В уголках его глаз появилась нежность.

◎ Слова автора:

Не стоит жить слишком долго. Слишком много времени может свести с ума. Например, Лу Буцю.

- Конец главы -