Глава 11

Ли Цзуй и Ло Цзыцзюань оживленно беседовали. Обе были женщинами, но при этом совершенно разными. И обе любили выпить. Их разговор плавно перетек от столичного вина «Юйе Цин» к даньчжоуской водке «Уцзяо Дацюй». Постепенно Ло Цзыцзюань перестала стесняться. Слухи действительно оказались обманчивыми — эта Цзюньчжу была очень приятной в общении.

Внезапно Ли Цзуй сменила тему:

— Что вы думаете о пророчестве в переулке Фуци?

Ло Цзыцзюань долго молчала, а потом вздохнула:

— В переулке Фуци живут представители клана Се. Они обосновались там уже больше ста лет. Се Сань и его жертвы были в той или иной степени родственниками. Конечно, объяснение с одержимостью — это всего лишь слухи, которым нельзя верить. Но после случившегося я отправила людей провести расследование, и за несколько дней они не нашли никаких следов отравления или принуждения.

Ли Цзуй согласно кивнула.

— Верно, у любого убийства есть причина. Не будем торопиться. Как только уляжется ситуация с наводнением, мы снова займемся расследованием дела в переулке Фуци.

— У любой любви или ненависти в этом мире есть свои причины, не так ли?

В тот же вечер в резиденции главы округа Даньчжоу состоялся небольшой прием в честь Цзялань Цзюньчжу и в качестве награды отличившимся во время борьбы с наводнением командирам гарнизона. Гости ели, пили и приветствовали императорскую посланницу.

Семья Ло из поколения в поколение управляла Даньчжоу, и, естественно, у них была довольно большая резиденция. Поэтому, когда Ло Цзыцзюань предложила Ли Цзуй и ее спутникам остаться на ночь, Мэнхуэй без колебаний согласилась. Ли Цзуй слегка смутилась и поспешно сделала глоток чая. Ло Цзыцзюань не удивилась — раз уж они путешествуют вместе, то и жить должны вместе. К тому же, за людьми, присланными Орденом, нужно присматривать, даже если они не живут в резиденции.

Раз уж это был неофициальный прием, все решили расслабиться. Однако, когда появилась Ло Цзыцзюань в платье из даньчжоуского тканого шелка, Ли Цзуй чуть не поперхнулась вином. Неужели эта грациозная девушка с томным взглядом и тот юноша-генерал в кольчуге, размахивающий мечом, которого она видела утром, — один и тот же человек?.. Присутствующие чиновники Даньчжоу, казалось, ничего не замечали. Только старый слуга семьи Ло, Сун Лаода, со смехом воскликнул:

— Госпожа, вот если бы вы в таком наряде еще и сорокафунтовой саблей размахивали, это было бы действительно круто!

Ло Цзыцзюань слегка смутилась:

— Иди проспись!

Она изящно поклонилась Ли Цзуй и ее спутницам:

— Прошу прощения, Цзюньчжу. Военные люди грубы.

Ли Цзуй, чтобы скрыть свое удивление, продолжила пить:

— Мы все свои, не стоит извиняться. Прошу к столу.

С этими словами она сосредоточила свой взгляд на тарелке с креветками и личи, отчего личи, казалось, задрожали.

Мэнхуэй бросила на нее быстрый взгляд. «Хм, везет же некоторым», — подумала она.

Ло Цзыцзюань, предлагая тост, сначала обратилась к гостям. Ли Цзуй выпила до дна. А когда Ло Цзыцзюань предложила тост Мэнхуэй, две прекрасные женщины встали рядом. Одна — яркая, другая — изысканная. Одна — чувственная, другая — сдержанная. Как две розы — красная и белая. Мэнхуэй с улыбкой ответила на тост. Их взгляды встретились. Достойные соперницы. Люди, любящие борьбу, всегда рады достойному противнику.

После нескольких чаш вина все развеселились. Внезапно молчавший до этого Сун Эр обратился к Ло Цзыцзюань:

— Генерал, не могли бы вы послать пару человек присмотреть за улицей Пинли? Двух-трех будет достаточно.

Ло Цзыцзюань, которая обычно могла выпить очень много, посмотрела на Сун Эра. Ее взгляд моментально прояснился, став холодным, как лед. Наконец-то кто-то заметил последствия событий в переулке Фуци.

Сун Эр лишь на мгновение заколебался, посмотрел на своего пьяного брата, а потом решился — семейные проблемы нужно решать, даже если придется выносить сор из избы!

На улице Пинли жило больше двухсот человек из клана Сун. Из поколения в поколение, несмотря на общие корни, они были очень разными. Среди них были и военные, как Сун Лаода и Сун Эр, которые служили под началом семьи Ло, и торговцы, которые держали лавки и продавали пирожки. Поскольку они не принадлежали к знатному роду, каждый зарабатывал как мог. За несколько поколений разница в их положении стала весьма значительной.

Странная вещь эти родственные связи. В императорской семье Ли, где потомков было мало, отношения были очень теплыми. Маленький император начинал капризничать, если не видел Ли Цзуй больше десяти дней. А в таких больших семьях, как Сун, где были и бедные, и богатые, и успешные, и неудачники, неизбежно возникало соперничество. Однако в большой семье общие предки — это главная связующая нить. Эта тонкая кровная связь, словно паутина, опутывала всех членов семьи. Каждый жил в своем уголке, продолжая плести нити для следующего поколения. Так и возникали кланы.

Однако кроваво-красные листья бамбука, разлетевшиеся по переулку Фуци, попали в сердца многих людей, одержимых злыми помыслами.

Недовольство, зависть и даже ненависть уже не могли быть полностью подавлены одним словом «Сун». Те обиды, которые копились годами, а то и десятилетиями, вдруг стали особенно явными. Внук старшей ветви пользовался особым расположением учителя, третья ветвь при разделе имущества получила на десять процентов больше, седьмой дядя тайком присвоил часть общего имущества и отдал своему младшему сыну… В общем, все это были мелочи, которые случаются в каждой семье каждый день. Раньше они быстро забывались, но сегодня, вернувшись домой, жена рассказала Сун Эру, что сын его двоюродного брата снова провалил экзамены, и, глядя на его старшего сына, у нее появилось странное предчувствие. А младший сын утром непонятно как упал в воду, и его, к счастью, спас проходивший мимо двоюродный зять.

Наконец, Сун Эр не выдержал. Нож в переулке Фуци разрушил идиллию в семьях Даньчжоу. А когда идеальная картинка разрушается, наружу вырывается вся скрытая грязь и жестокость, вызывая страх.

Сун Эр залпом выпил кувшин вина, рассказывая свою историю и плача. В зале воцарилась тишина.

Через некоторое время представители других крупных семей — Чэнь, Оуян, Жун — встали и поклонились, но ничего не сказали. Ли Цзуй посмотрела на Мэнхуэй, на губах которой играла понимающая улыбка.

Вот что самое страшное в пророчествах. Всего лишь одно предложение, но оно дает людям с жестокими наклонностями повод для насилия, как будто подсказывая им: «Смотрите, вот как можно отомстить!»

После ранней смерти отца его дядя отобрал у него землю, которая должна была достаться ему по наследству. Через несколько лет двоюродный дядя по материнской линии вступил в связь с его овдовевшей матерью, сделав его посмешищем. Во время новогоднего поклонения старшие братья смотрели на него так, будто он позорит весь клан Се. Наконец, он, много работая, открыл небольшую лавку по продаже лепешек и женился на любимой девушке. Но жена, после того как тетя отвела ее в храм помолиться, потеряла ребенка и больше не могла иметь детей. Все эти события, вместе взятые, и лже-наставница со своим пророчеством стали последней каплей, переполнившей чашу терпения Се Саня. «Если клану Се суждено пострадать, — подумал он, — значит, такова воля небес. Я получу то, что вы мне задолжали!»

Се Сань — это не просто один человек. В каждом человеке есть и Будда, и демон. Когда накапливается гнев, пробуждается демоническая сущность.

Многолетняя вражда между семьями вырвалась наружу. Даньчжоу ждала кровавая баня.

Ло Цзыцзюань вдруг улыбнулась, налила себе еще вина и сделала небольшой глоток:

— Все-таки наша даньчжоуская «Уцзяо Дацюй» — самая крепкая и освежающая. А знаете, что та лже-наставница приходила ко мне?

Все удивились. После двух сбывшихся пророчеств лже-наставница словно растворилась в воздухе. Зачем же ей было идти к генералу?

— Хотите знать, что она сказала? — Ло Цзыцзюань допила остатки вина. — Она сказала, что я буду последней жертвой этой кровавой бойни в Даньчжоу!

Ли Цзуй наконец отставила свою чашу и внимательно посмотрела на уже немного захмелевшую Ло Цзыцзюань.

— В ее пророчестве был двойной смысл. Во-первых, я должна умереть. Во-вторых, раз уж я последняя жертва, то, если я умру раньше, больше никто не пострадает.

С громким треском она раздавила в руке свой бокал.

— То есть она хотела, чтобы вы поскорее меня убили!

Все в комнате онемели от изумления…

— Сун Эр, если бы ты был на их месте, ты бы первым замахнулся на меня ножом? — Ло Цзыцзюань, слегка покачиваясь, указала на Сун Эра. Тот отчаянно замахал руками, не в силах вымолвить ни слова.

Внезапно в зале раздались аплодисменты. Все посмотрели на Мэнхуэй, которая с улыбкой встала рядом с Ли Цзуй.

- Конец главы -