Глава 20

Хай Яо пришлось сесть на пол. Хорошо, что он был покрыт ковром.

Пьяный Гу Чу продолжал свои ласки. Опершись руками о ковер, он уперся коленом в ногу Хай Яо, заставляя ее отступать, пока она не оказалась прижатой к стене.

Мужчина тихо засмеялся, и этот смех, словно маленький крючок, зацепил Хай Яо.

Она отчаянно звала голос в раковине, но ответа не было. Неужели он так увлекся ростом прогресса задания, что ничего не замечает?! Интересно, сколько там процентов? Может, уже хватит?

Не имея возможности посоветоваться с голосом в раковине, Хай Яо не смела оттолкнуть Гу Чу и просто позволила ему делать то, что он хочет.

— Какая же ты сейчас послушная… — прошептал Гу Чу ей на ухо, легонько дунув на ее мочку, и, с удовлетворением отметив, как та порозовела, засмеялся.

По спине Хай Яо пробежала дрожь. Она раздраженно дернулась и потерла ухо. — Гу Чу, ты пьян или нет?!

Гу Чу промолчал и нежно укусил ее за мочку уха, обжигая горячим дыханием нежную кожу.

Все пропало! Почему от одного его прикосновения у нее пропадают все силы? Сейчас она совсем ничего не могла сделать. Как странно!

Невинная Хай Яо еще не знала о существовании таких вещей, как эpогенные зоны.

Стоило лишь слегка прикоснуться к ним, как человек становился беспомощным.

Ее глаза, блестящие от слез, были прекрасны. В них читалась невинность и растерянность, вызывающие желание защитить ее, но в то же время и желание разрушить эту хрупкую красоту. Если бы она заплакала, это было бы самое прекрасное зрелище на свете.

— Яо Яо… Ты мне нравишься, — тихо сказал Гу Чу. В его низком голосе слышалась нежность и трепет. Даже признаваясь в любви, он был таким осторожным.

— Гу Чу, ты пьян, — ответила Хай Яо.

Она с недоумением пыталась разобраться в своих чувствах. Нравится? Но что это значит?

Это как в романах — жить ради него и умереть за него?

Или это когда, думая о нем, ты невольно улыбаешься?

В романах писали, что любовь — это когда ты боишься спугнуть ее, когда, глядя на него, ты не можешь сдержать улыбку, когда ты чувствуешь запах солнца.

Но разве она испытывает такие чувства к Гу Чу?

Внезапный холодок отрезвил Хай Яо. Она посмотрела на свою расстегнутую одежду, затем на Гу Чу, который был настолько пьян, что не мог отличить свою одежду от чужой, и легонько дотронулась до него. Мужчина потерял сознание, опустив голову ей на плечо.

Вот говорила же ему, что нельзя пить, нельзя!

Разделся сам и чуть не раздел ее!

Хай Яо поправила одежду, оттолкнула Гу Чу и вздохнула.

— Дворецкий!

Прятавшийся на кухне дворецкий ответил и, опустив голову, медленно вошел в комнату.

Зачем она позвала его в такой момент?!

Что, если он увидит то, что видеть не должен?

В его-то годы…

— Дворецкий, почему вы смотрите в пол? Потом приберетесь здесь. Я отведу Гу Чу наверх. Он уснул.

— А… Что?

Дворецкий поднял голову и увидел, как Хай Яо, присев на корточки, подхватила Гу Чу на руки. Одна рука обнимала его за плечи, другая — за ноги. Это был настоящий «принцесский захват».

Гу Чу, словно маленький щенок, прижался к ее груди, обняв ее за шею. Если бы не разница в росте, это была бы очень романтичная сцена.

Дворецкий с изумлением смотрел, как хрупкая девушка, неся на руках мужчину ростом под метр девяносто, легко поднимается по лестнице, словно несет ребенка.

Если жить достаточно долго, можно увидеть все, что угодно.

Хай Яо положила Гу Чу на кровать и потрясла рукой. Она давно не носила на руках такие тяжести и немного отвыкла.

Гу Чу беспокойно заворочался, что-то бормоча. Хай Яо наклонилась, чтобы расслышать, и поняла, что он зовет ее.

— Яо Яо… Яо Яо… Яо Яо…

Хай Яо села на край кровати, подперев подбородок рукой, и начала тихонько поглаживать Гу Чу по спине. В конце концов, она обещала уложить его спать, даже если он пьян.

Она запела ту же песню, что и в детстве, когда ей было восемь, а Гу Чу был маленьким, испуганным детенышем, весь в синяках.

Хай Яо с грустью посмотрела на Гу Чу, который вырос и стал таким большим. Если бы детеныши никогда не взрослели… Маленький Гу Чу был таким милым! Он краснел, рассказывал ей о своих обидах, угощал конфетами. А взрослый…

Она вспомнила все, что он для нее сделал, и поняла, что взрослый Гу Чу заботится о ней еще больше. Хе-хе, пусть лучше растет.

Гу Чу постепенно успокоился. Убедившись, что он уснул, Хай Яо вернулась в свою комнату.

Голос в раковине совсем расклеился. Постоянно сбоит. Как же это раздражает!

Хай Яо приняла душ и уже собиралась ложиться спать, когда голос в ее голове заставил ее встрепенуться.

[Прогресс: 70%.]

[Ты уверен?] — Сегодня утром было всего 50%. Как за такое короткое время прогресс вырос до 70%?

Может, он ошибся в расчетах?

[Хмф! Конечно, уверен! Я же говорил тебе, чтобы ты не останавливалась! Прогресс рос как на дрожжах!]

При этих словах Хай Яо вспомнила то странное чувство, жар, разлившийся по ее телу.

[Почему ты не отвечал, когда я тебя звала?]

Голос в раковине поспешил объясниться. [Я не игнорировал тебя. Просто я ничего не видел и не слышал. Только чувствовал, как растет прогресс. Что там произошло?]

Хай Яо промолчала. Она решила не рассказывать ему о том, что только что случилось. Все равно он не поймет.

[Неважно. Главное, что прогресс растет!]

[Да! Если так пойдет и дальше, мы быстро выполним задание!]

Хай Яо дотронулась до своих губ, которые все еще горели, и вспомнила прохладное прикосновение его губ. Странно, но ей хотелось повторить это. Еще пару раз… Хе-хе!

Только пусть больше не трогает ее уши.

Хай Яо осторожно дотронулась до мочки уха. Что?! Никаких ощущений? Но почему тогда, когда Гу Чу дотрагивался до нее, у нее горело все тело, сердце билось чаще, и она теряла все силы?

Может, Гу Чу тоже не из этого мира?

Хай Яо покачала головой, отгоняя эти мысли. Если бы он был из другого мира, разве он жил бы в таких ужасных условиях?

Рано или поздно она разберется в этом. Завтра нужно попросить кого-нибудь другого дотронуться до ее уха.

К счастью, Гу Чу спал. Если бы он узнал о ее планах, он бы пришел в ярость. И тогда Хай Яо узнала бы, что происходит после того, о чем не пишут в книгах.