Глава 108. Даньян Цзы

Эта внезапная перемена застала всех врасплох. Изо рта Ли Хована выстрелили щупальца, мгновенно напряглись и устремились вперёд. Мягкие щупальца Черной Мерзости, натянувшись, стали твёрдыми, как сталь, и вмиг пронзили живот одной из полных монахинь. Из раны не текла кровь, а сочился белесый жир.

Но что бы ни вытекало, крик монахини внёс диссонанс в торжественное песнопение. По мере того как пение ослабевало, Бодхисаттва, сотканная из мух, начала распадаться, теряя форму.

Это было только начало. Всё больше извивающихся чёрных щупалец, соединённых с внутренностями Даньян Цзы, вырывались изо рта Ли Хована, яростно атакуя остальных монахинь. Щупальца перевернули Ли Хована, и он, словно осьминог, начал передвигаться, опираясь на них.

Всё вокруг превратилось в хаос. Одна из полных монахинь попыталась вмешаться, но в тот же миг Бодхисаттва рассыпалась. Даньян Цзы, освободившись от пут, мгновенно перехватил инициативу. Ситуация полностью изменилась.

Цзин Синь и другие монахини хотели справиться с Даньян Цзы, но без связи Чистого Сердца это было невозможно. В их глазах больше не было Даньян Цзы, а только даос в красном одеянии, изо рта которого торчали десятки извивающихся щупалец.

— Нужно снова подключить этого мальчишку к нашему Чистому Сердцу, иначе мы никак не сможем повлиять на Даньян Цзы.

— Не получится. Даньян Цзы у него внутри, он постоянно всё портит. Сестра, призови Бодхисаттву! Если мы будем медлить, в монастыре случится беда.

Цзин Синь, глядя на болтающегося в воздухе Ли Хована, безнадёжно вздохнула. Они были так близки к цели, и всё рухнуло.

Как бы ни выглядело всё со стороны, сам Ли Хован не видел никаких щупалец и не чувствовал, что двигается. Ему казалось, что это ужасный Даньян Цзы яростно атакует полных монахинь.

Он услышал слова Цзин Синь.

"Даньян Цзы не умер? Он жив? И всё это время жил с Черной Мерзостью у меня в животе?"

Ли Хован почувствовал, как по всему телу пробежал холодок. Этот кровожадный Даньян Цзы, использовавший людей для изготовления алхимических пилюль, был жив! Ли Хован всегда думал, что Даньян Цзы воздействует на него только на духовном уровне, но оказалось, что и его тело не осталось в стороне!

Глядя на то, что творил Даньян Цзы, Ли Хован почувствовал жгучую ненависть.

"Нет! Я должен что-то сделать! Я не могу сидеть сложа руки! Я должен избавиться от него сегодня же!"

Ли Хован правой рукой потянулся к Записям Мириад на поясе, а левой открыл сумку с инструментами для самоистязания. Достав оттуда острое шило, он быстро осмотрел своё тело, стиснул зубы и вонзил шило себе в ладонь. Он надавил на рукоять, проталкивая лезвие сквозь ладонь в кость предплечья.

Жуткая боль чуть не лишила Ли Хована сознания. Удвоенная боль была невыносимой. Иногда усиление боли при использовании Записей Мириад было полезно, но на этот раз Ли Хован не собирался их использовать.

Как только он хотел открыть Записи Мириад, к нему подлетела лента из бессмертной энергии, обмотала книгу на его поясе и отбросила её прочь.

— Дитя моё, ты должен помочь своему мастеру достичь бессмертия, а не мешать ему! — вдруг заговорила левая, лысая голова старика, являющаяся частью Даньян Цзы.

— Помочь кому-то стать бессмертным — это великое благодеяние! Когда ты вступишь на путь совершенствования, ты это поймёшь! — сказала средняя голова, принадлежащая мужчине средних лет.

— Ты даже не представляешь, что я видел на краю небесного царства! Я должен туда попасть! Мне остался всего один шаг! Помоги мне! — прокричала детская голова Даньян Цзы.

— Да пошёл ты! Лучше умереть, чем помогать тебе! — сквозь стиснутые зубы прорычал Ли Хован, с силой выдёргивая шило из раны.

Вложенные друг в друга рты Даньян Цзы искривились в злобной усмешке.

— Дитя моё, Избавление от Трех Трупов — это то, что ты должен сделать, хочешь ты этого или нет. Не забывай, кто твой мастер.

— Какое, к черту, Избавление от Трех Трупов?! Думаешь, я ещё поверю твоей лжи?! Хочешь моё тело — так и скажи! Я мог обмануть тебя, но это не значит, что ты можешь обмануть меня!

— Скажу тебе кое-что! Ты полностью искажён кровью и плотью злых духов из алхимических ингредиентов! Ты превратился в монстра! Все эти техники достижения бессмертия — моя выдумка!

Услышав эту правду, Даньян Цзы не рассердился, а, наоборот, все шесть его глаз загорелись восторженным блеском.

— Нет, я действительно стал бессмертным, пусть и наполовину. Я видел Южные Небесные Врата! Я видел там таких же богов, как я, и небесных дев!

— Небесное царство? — Ли Хован холодно усмехнулся, — ты так долго со мной разговаривал, что даже не посмотрел, что у тебя за спиной.

Три головы одновременно обернулись и увидели огромную шестирукую Гуаньинь, созданную из раздутого, гниющего жира.

Раздался глухой удар. Гниющая плоть обрушилась вниз, но Даньян Цзы остался на месте, наполовину погребённый под ней.

Даньян Цзы, наполовину утопая в жире, повернул голову и посмотрел на Ли Хована ужасающим взглядом.

— Не волнуйся, это мелочи. Пока эти монахини не связаны с твоим Чистым Сердцем, они меня не видят. Они слепы. И что толку от их силы?

— А ты… не обижайся на грубые слова учителя, но если ты будешь послушным, то останешься моим учеником. А если нет — ты будешь как бродячая собака, которую я могу в любой момент пнуть. Ты ничего не можешь с этим поделать.

Услышав это, Ли Хован закипел от ярости. Он схватил шило, резко вонзил его себе в живот, дрожащей рукой провёл лезвием влево, а затем засунул в рану правую руку, на которой не хватало трёх ногтей, и начал что-то искать.

— Что ты делаешь? Прекрати! — лицо Даньян Цзы исказилось ужасом. Он хотел вмешаться, но обнаружил, что монахини держат его.

— Ты сказал, что я ничего не могу сделать?! — с налитыми кровью глазами прокричал Ли Хован, обращаясь к Даньян Цзы.

Нащупав что-то пульсирующее, похожее на тёплую грелку, Ли Хован резко оторвал соединительные ткани и дрожащей рукой вытащил это из раны.

— А так?!

Превозмогая боль, Ли Хован поднял шило и вонзил его в вытащенный желудок. Из раны хлынула чёрная, как чернила, жидкость.

Увидев это, лицо Даньян Цзы стало мертвенно-бледным.

— Неблагодарный ублюдок! Ты не понимаешь, что творишь! Думаешь, ты можешь победить меня? Не мечтай! Твоя судьба предрешена!

Ли Хован, стиснув зубы, снова ударил шилом, на этот раз пронзив желудок насквозь.

— Предрешена? Я не верю в это! Лысый! Это ещё не конец!