Глава 8. Эпизод восьмой

— Сун Гэгэ? Что ей нужно? — Иси только проснулась после обеденного сна, как услышала от матушки Фань, что госпожа Сун просит аудиенции.

— Я приму её, — решила Иси. Всё равно делать нечего.

Госпожа Сун пришла жаловаться.

— Четвёртая госпожа, Вы не знаете, насколько бесстыдны эти две девчонки, Гао и Су! В последние дни они уже столько раз «случайно» встречали Господина! К счастью, Господин не обратил внимания на этих бесстыдниц.

Она говорила взахлёб, но, взглянув на Иси, увидела, что та спокойно пьёт чай.

Госпожа Сун осеклась, а затем принялась настойчиво увещевать:

— Четвёртая госпожа, их поведение — это такой позор! Вы должны их приструнить, иначе это только разожжёт их дерзость! Если так пойдёт и дальше, они перестанут Вас уважать!

Иси искоса взглянула на неё:

— Позор? Мы все в поместье, кто осмелится вынести сор из избы?

Не то чтобы она хвасталась, но нынешнее поместье Четвёртого господина было неприступной крепостью.

После попадания сюда она даже залаталла все лазейки, оставленные прежней хозяйкой тела. Без разрешения Четвёртого господина или её самой отсюда и муха не вылетит с новостями.

— К тому же, — она отпила глоток чая и равнодушно добавила, — если женщинам в поместье не встречаться «случайно» с Господином, то с кем им ещё встречаться?

Претенденток много, а благосклонность одна — конечно, приходится самим создавать возможности.

Госпожа Сун выглядела потрясённой:

— Четвёртая госпожа, Вы изменились!

Эту фразу Иси уже слышала до тошноты и нетерпеливо ответила:

— Кто в этом мире не меняется? Вы ведь тоже сильно изменились, не так ли? Я слышала, в прошлом году на день рождения Ли-цэфэй Вы подарили ей нефритовую статуэтку Гуаньинь, дарующую сыновей. Должно быть, немало потратились?

Госпожа Сун была одновременно поражена и напугана. Откуда Четвёртая госпожа узнала?

В прошлом году госпожа Ли была на пике своего влияния, а Четвёртая госпожа выглядела так, будто вот-вот умрёт. Ей нужно было найти себе запасной путь.

Она мысленно выругалась: «Ли, эта тщеславная дура, совсем не умеет держать язык за зубами! Какая болтливая!»

В последние дни она заметила, что Четвёртая госпожа словно отрешилась от мира и ни во что не вмешивается, и понадеялась, что ей удастся скрыть свой поступок. Кто бы мог подумать, что всё так быстро раскроется.

Однако она всегда была решительной. С самого момента прибытия Четвёртой госпожи в поместье она решила следовать за ней.

Люди высокого положения больше всего не терпят тех, кто пытается сидеть на двух стульях. Она уже ошиблась один раз и ни в коем случае не могла ошибиться во второй.

Поэтому она с грохотом упала на колени и, склонив голову, сказала:

— Четвёртая госпожа, служанка признаёт свою вину и больше никогда не посмеет. Прошу Четвёртую госпожу наказать меня.

Иси поставила чашку, откинулась на спинку стула и спокойно произнесла:

— Сун Гэгэ, когда вы раньше приходили приветствовать меня, я уже говорила: вам нужно выполнять лишь три моих требования, в остальное я вмешиваться не буду. К Вам это относится точно так же, как и к остальным. Вы понимаете?

Про себя она подумала: «Самое неудобное в попадании в Цинскую династию — это то, что женщины всё глубже отравлены „тремя повиновениями и четырьмя добродетелями“, а власть императора и отца достигла своего пика».

«Стоит женщине проявить хоть немного самостоятельности, как её тут же обвиняют в „семи грехах“, включая недобродетельность и ревность, и изгоняют».

Чтобы её не поймали на мелочах, ей приходилось выражать свои мысли иносказательно.

Но когда попадались такие неискушённые в дворцовых интригах, как госпожа Сун, они совершенно не понимали её намёков.

«Вот её и подбили стать выскочкой».

Услышав слова Иси, лицо госпожи Сун побледнело. Три требования Четвёртой госпожи были: первое — не вредить Господину; второе — не вредить людям; третье — не вредить репутации поместья.

Тогда она подумала, что это лишь формальные слова Четвёртой госпожи, и не придала им значения. Но сегодня Четвёртая госпожа снова их упомянула.

Возможно… она всё это время неправильно понимала Четвёртую госпожу и недооценила её изменения.

Раньше, если кто-то в поместье пользовался благосклонностью, Четвёртая госпожа обычно действовала по принципу «поддержать одного, ударить другого», и это был её шанс.

Кто бы мог подумать, что на этот раз это не сработает.

Нашла ли Четвёртая госпожа кого-то другого или у неё были иные скрытые мотивы?

Она вдруг поняла, что совершенно не может её разгадать.

Но одно она знала точно: она стала бояться Четвёртую госпожу ещё больше.

Подумав об этом, она тяжело поклонилась, надеясь, что Четвёртая госпожа простит её.

Иси жестом велела матушке Фань поднять её и равнодушно сказала:

— Сун Гэгэ, Вы хотите использовать меня как пешку, чтобы я бросалась в атаку ради Вас. Какую цену Вы готовы заплатить?

Она была не прежней хозяйкой тела, которая, видя благосклонность Четвёртого господина к другим женщинам, тут же бросалась в бой.

Её услуги стоили дорого.

Не дожидаясь ответа Сун Гэгэ, она с недоумением добавила:

— Или я выгляжу такой дурой, что вы все одна за другой приходите сеять раздор и подстрекать?

Эти слова были слишком тяжёлыми. Госпожа Сун мгновенно покрылась холодным потом, слёзы невольно потекли из глаз. Она зарыдала:

— Служанка не смеет! Служанка ошиблась! Умоляю Четвёртую госпожу простить!

Иси вдруг улыбнулась, встала и сама помогла Сун Гэгэ подняться:

— Ах, сестра Сун, я пошутила, не принимайте близко к сердцу. Быстрее вставайте, пол такой твёрдый, берегите колени.

Госпожа Сун, видя, как быстро и легко Иси меняет выражение лица, почувствовала холодок на шее и больше не смела вытворять глупости.

Она сделала вид, что благодарна:

— Четвёртая госпожа всегда была добра сердцем, это счастье для служанки.

Обменявшись ещё парой фраз и увидев, что госпожа Сун так напугана, что боится слово вымолвить, Иси наконец великодушно отпустила её.

Затем она сказала матушке Фань:

— Я побуду одна. Без нужды не беспокоить.

В это время она обычно занималась: делала йогу, растяжку. Конечно, лучше всего было бы добавить бег, но, помня о существовании других попаданок, она решила быть как можно незаметнее и ни в коем случае не выдавать себя.

Поэтому каждый раз она закрывала дверь и тайно тренировалась, стремясь поскорее восстановить здоровье.

Получив второй шанс на жизнь, она ценила её больше кого-либо и не хотела умереть рано, как прежняя хозяйка тела.

Раз уж ей суждено стать императрицей, то почему бы не попробовать и вкус жизни вдовствующей императрицы?

Матушка Фань уже привыкла к распорядку Иси и послушно ответила:

— Да, старая служанка будет за дверью. Если что-то понадобится, Хозяйка, просто позовите.

***

Вернувшись во Двор Цзинфу, госпожа Сун бросилась на кровать, стиснув дрожащие зубы и закрыв глаза.

Должность цэфэй вскружила ей голову, лишив бдительности и чувства благоговения.

Разве жёны имперских принцев бывают простыми?

Возможно, должность цэфэй — это просто приманка, морковка, которой их заманивают в ловушку.

Смешно, она ещё хотела использовать того, кто держит удочку.

Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем она осторожно села и спросила свою личную служанку:

— Ты знаешь, есть ли у трёх требований Четвёртой госпожи какой-то другой смысл?

Она размышляла: «Первое — не вредить Господину. Значит, не вредить его здоровью? Кто на такое осмелится? Женщины в заднем дворе полностью зависят от Господина, даже в вопросах близости не смеют слишком баловаться».

«Второе — не вредить людям. Это включает женщин заднего двора, особенно потомство. Нельзя поднимать руку, так? Ц-ц, мне кажется, это направлено против госпожи Ли. Ведь у других нет ни детей, ни знатного происхождения, кто осмелится искать смерти?»

«Третье — значит, вести себя прилично».

Она всегда следовала этим трём правилам. Но раз Четвёртая госпожа снова их упомянула, это наверняка не просто напоминание, чтобы она не забыла.

Служанка взглянула на неё и, поколебавшись, сказала:

— Я слышала, как другие старые служанки в поместье шептались между собой, что муж и жена — единое целое. И эти три требования верны, даже если заменить „Господина“ на „Четвёртую госпожу“.

Видя, что госпожа Сун всё ещё не понимает, она решилась:

— Проще говоря, Четвёртая госпожа имеет в виду: пока дело не касается жизни и смерти, и пока её не беспокоят, она вмешиваться не будет.

В этом и заключалось её особое положение. Она — высокопоставленная хозяйка, а не пешка.

Услышав это, госпожа Сун замерла и пробормотала:

— Так это нужно понимать?

Значит, она действительно неправильно поняла. Или, вернее, на словах она считала Четвёртую госпожу хозяйкой, а в душе — обычной женщиной, такой же, как они, борющейся за благосклонность.

Но ведь раньше Четвёртая госпожа была ревнивой, иначе бы не враждовала с госпожой Ли.

Так почему же сейчас она перестала ревновать и бороться?

Скрывает ли она свои мысли глубже, или действительно стала добродетельной и великодушной?

В любом случае, Четвёртая госпожа могла легко расправиться с ней, как с госпожой Ли. Впредь нужно быть осторожнее и ещё осторожнее.

Она медленно села, потёрла виски и сказала:

— Я хочу принять ванну.

Служанка поспешно помогла ей встать:

— Да, вода уже горячая.

Новости о том, что Четвёртая госпожа отчитала госпожу Сун, а Господин — госпожу Ли, быстро разнеслись по заднему двору, и там воцарилась тишина.

Иси же, наоборот, оживилась, потому что пришло время банкета у Принца Чжи первого ранга, Иньти.

Иньчжэнь и Иси пообедали и сели в карету, направляясь в поместье Принца Чжи.

Их поместья находились недалеко друг от друга, и приглашённых на банкет у Принца Чжи было немного.

Но император Канси был плодовит — одних только сыновей наберётся на три стола.

А если добавить жён, внуков, близких родственников, то и десяти столов не хватит.

Однако Иси, оглядевшись, заметила, что накрыто всего четыре-пять столов?

Она немного удивилась, но сумела хорошо это скрыть.

Выйдя из кареты, Иньчжэнь и Иси разделились. Он направился к мужским столам, где уже собрались Третий, Пятый, Седьмой и Тринадцатый агэ.

Иси пошла к женским столам, поздоровалась с Третьей, Пятой, Седьмой и Тринадцатой супругами и села.

Однако атмосфера показалась ей странной. Супруги сидели с серьёзными лицами, опустив головы, а у Пятой супруги глаза были немного красными.

Она наклонилась к Тринадцатой супруге Чжаоцзя и тихо спросила:

— Что случилось?

Четвёртый господин и Тринадцатый господин были близки, поэтому и она с Тринадцатой супругой поддерживала хорошие отношения.

Тринадцатая супруга прошептала ей на ухо:

— Пятая невестка приехала раньше. Только села, как увидела, что Пятый брат привёл с собой цэфэй Люцзя. Пятая невестка так расстроилась, что расплакалась.

Иси: ………… Ц-ц, она знала, что почти все дети Пятого агэ Иньци были рождены его цэфэй и наложницами, но не думала, что он уже дошёл до того, что балует наложницу в ущерб жене.

«Неужели он решил, что раз не может участвовать в борьбе за престол, то можно делать всё, что вздумается?»

Тринадцатая супруга продолжила:

— Позже Третья невестка сказала пару слов, и Пятый брат велел увести Люцзя.

Иси тоже тихо спросила:

— А Старшая невестка ничего не сказала?

Сегодня был приём у Старшей супруги, к тому же она старшая по положению, почему же заговорила Третья супруга?

Тринадцатая супруга слегка скривила губы:

— Когда Люцзя пришла, Старшая супруга была занята.

Иси поняла. Нынешняя Старшая супруга Чжанцзя была второй женой, робкой по характеру. К тому же её происхождение и благосклонность мужа уступали первой главной супруге Иргэнь Гьоро, поэтому у неё не хватало смелости вмешиваться, и она предпочитала уклоняться от проблем.

Пока они разговаривали, подошли Восьмая, Девятая, Десятая и Четырнадцатая супруги, затем постепенно собрались и остальные. Вскоре все столы были заняты.

Иси огляделась: за столами сидели только сыновья Канси и их главные супруги, никаких посторонних.

Она опустила голову, подумав: «Похоже, супруга Наследного принца не придёт. Отношения между Принцем Чжи и Наследным принцем окончательно испортились?»

В этот момент рядом раздался недоумённый голос:

— Пятая невестка, почему ты плачешь? Кто тебя обидел?