Яояо боится крови (Часть 2)

— Я с тобой разговариваю, не слышишь? Чего смеёшься? Ты глухая?

Мэй Яояо упала лицом в снег, зарывшись в сугроб. Её лоб ударился об угол основания дворцового фонаря, и на коже выступила алая кровь.

Мэн Сюнье больше не мог сидеть спокойно. Император в чёрном с золотом драконьем халате выскочил из паланкина и бросился к Мэй Яояо. Не успел он добежать, как все девушки разом упали на колени.

— Приветствуем… Ваше Величество…

Мужун Юэ почувствовала себя виноватой, и её голос при приветствии императора стал тише.

На глазах у всех Мэн Сюнье наклонился и с бесконечной нежностью поднял Мэй Яояо из снега.

Голова Мэй Яояо кружилась. Кровь со лба стекла к уголку рта, оставив след на её лице. Она походила на изгнанную с луны фею, подвергшуюся небесной каре, — трагически прекрасная.

— Моя Яояо! Я только что велел лекарю вылечить её, а вы!!! — вскричал в гневе Мэн Сюнье, и слёзы заблестели у него на глазах.

Мэй Яояо протянула руку, нежно коснулась лица Мэн Сюнье и тихо попросила:

— Ваше Величество, они все дочери заслуженных министров. Не будьте так суровы, они просто ошиблись.

Мужун Юэ впервые в жизни ощутила, будто небо рушится. Она стояла на коленях в снегу и кланялась, моля Мэй Яояо о прощении:

— Ваше Величество Императрица, я была слепа и не узнала вас! Умоляю, простите меня!

Остальные девушки, боясь быть втянутыми, тоже поспешно начали кланяться.

Однако нашлись и те, кто решил добить упавшую, обвиняя во всём одну Мужун Юэ.

— Это госпожа Мужун начала задираться, я могу засвидетельствовать.

— Некоторые люди просто злы по своей природе.

— Она же законная дочь первого министра Мужуна, как она может быть такой высокомерной и невоспитанной?

— Ваше Величество Императрица, вы в порядке?

— Я видела, что Ваше Величество Императрица, хоть и в простом белом платье, обладает неземной красотой. Сразу ясно, что она не обычный человек. Эта Мужун действительно слепа!

— Ваше Величество, вы должны сурово наказать её!

— Какая польза от знатного происхождения, если такой человек попадёт во дворец? Сколько беспорядков она устроит в будущем?

— Ваше Величество, её нужно наказать!

От этого щебетания у Мэн Сюнье разболелась голова.

Он выхватил меч из ножен и направил его на толпу красавиц.

— Как же вы раздражаете.

Мэй Яояо схватилась голой рукой за лезвие меча, останавливая Мэн Сюнье.

— Ваше Величество, я боюсь крови.

Мэн Сюнье был настоящим тираном, но Мэй Яояо трогала его сердце. Увидев её слёзы, он и так чувствовал себя виноватым.

А когда она стала защищать тех, кто причинил ей боль, он проникся к ней ещё большим состраданием.

Сострадание императора — редкость, а сострадание тирана — тем более.

— Боишься крови? Тогда всех под стражу и сурово наказать!

Лица девушек побледнели. Они на коленях проводили взглядом императора и императрицу, исчезающих в дворцовом коридоре.

Кандидаток заперли в заброшенном подземном складе оружия во дворце. Их держали там три дня и три ночи без еды и питья. Министры при дворе неустанно подавали прошения, моля о пощаде для своих дочерей и извиняясь перед императрицей от их имени.

Ночью, когда Мэн Сюнье смазывал рану Мэй Яояо лекарством, она тоже замолвила за них словечко.

В конце концов, Мэн Сюнье решил судьбу этих знатных девиц: он тщательно распределил их, выдав замуж за генералов и молодых заслуженных чиновников. Ни одна из них не осталась во дворце.

Однако тех девушек, за которых не просили родственники-министры и чьи семьи были ниже пятого ранга, постигла печальная участь.

Самую красивую, Мужун Юэ, Мэн Сюнье решил отдать Шангуань Ланю, но тот неожиданно отказался.

После этих отказов репутация Мужун Юэ померкла, и в итоге её поспешно выдали замуж за мелкого чиновника пятого ранга.

Все те дни, пока Мэй Яояо болела, её место в Гоцзыцзянь пустовало. Шангуань Лань часто смотрел на её пустой стол и полку с книгами, и даже его любимые большие лепешки шаобин из северных степей казались ему безвкусными.

Вечером он принёс целый сундук драгоценных подарков и отправился во дворец, чтобы сыграть с Мэн Сюнье в шахматы.

Фишки с каждым ходом всё громче стучали по доске. Лицо Мэн Сюнье оставалось спокойным, как гладь воды.

— Я слышал, невестка-императрица заболела, — начал Шангуань Лань.

— М-м, — отозвался Мэн Сюнье.

— Серьёзно больна?

— М-м.

— Старший брат, может, тебе стоит быть с ней понежнее?

— ?

— Я имею в виду, береги её лучше, не позволяй ей так часто болеть.

— Кажется, это не твоя забота.

— Как это не моя? Эти дни её не было в Гоцзыцзянь, и Великий наставник ругал только меня одного. Даже не с кем разделить наказание.

— …

— Старший брат, я принёс Её Величеству Императрице немного тонизирующих средств и подарков.

Лю Эркан подошёл и открыл сундук.

На целой горе кордицепса лежали: нефритовое кольцо Цай Вэньцзи, жемчужина русалки из Западных земель, легендарные мечи Гань Цзян и Мо Се, свиток «Шань Хай Ту» — чего там только не было.

Без сомнения, всё это были чрезвычайно ценные и редкие сокровища, достойные императорских даров.

В глазах Мэн Сюнье мелькнуло подозрение:

— Откуда ты это взял?

— Это всё подношения от придворных чиновников, — гордо ответил Шангуань Лань.

— Подношения или взятки? — холодно спросил Мэн Сюнье.

— Старший брат… ты же не подозреваешь меня в создании собственной фракции?

— Нет. Я планирую выбрать благоприятный день в этом месяце и отправиться с тобой на гору Тайшань для проведения ритуала Фэншань.

— Старший брат имеет в виду назначить меня Генералом, усмиряющим государство?

— Верно. А ещё я хочу, чтобы ты помог мне разыграть одну сцену и избавиться от всех нечестивых людей во дворце.

— Хорошо! Ваш младший брат обожает играть роли!

— Эти несколько дней поживи во дворце, в Павильоне Цилиня. Не приходи в Зал Долголетия, пока я тебя не позову.