Глава 2. Госпожа Су, назовите цену (Часть 1)

Двор за Фубаочжай.

Весенние холода прошли, погода становилась теплее. Даже в сумерках небо было ясным и светлым. Лучи заходящего солнца проникали через открытые окна и двери, озаряя каменный пол зала слабым сиянием, которое, мерцая, добавляло изящной, но не вычурной обстановке комнаты ленивого очарования.

У окна стояла любимая кушетка лохань Су-старшего из красного дерева с плетёным сиденьем. Три спинки кушетки были украшены резными вставками из мрамора с естественным узором, напоминающим пейзажи в стиле свободной кисти.

Су-старшему очень понравился молодой господин, пришедший к ним днём.

Он чувствовал, что с гостем легко общаться, тот понимал его с полуслова. Обрадовавшись, он усадил гостя на свою любимую кушетку, где обычно любил отдыхать.

— Не смотри, что кушетка простая, её моя дочка специально для меня выбрала. Братец, ты сидишь на ней уже полдня, как тебе? Удобно, не жарко? Даже если долго сидеть, пятая точка не вспотеет, — хвастливо произнёс Су-старший.

Раздался спокойный, чуть приглушённый мужской голос:

— Сиденье сплетено из тонкого водяного ротанга, который можно найти только в уезде Тэн к югу от реки Лоюйцзян. Неудивительно, что оно такое мягкое и удобное. — Помолчав, он добавил: — И дышащее.

Су-старший закивал, глаза его сузились в две щёлочки. — А эти мраморные вставки, эта резьба по красному дереву, разве не прекрасно?

Мужчина ответил: — Три спинки кушетки выполнены в технике сквозной резьбы с обеих сторон. Узор из восьми сокровищ искусно вырезан и несёт в себе благоприятный смысл. В центре спинок — вставки из мрамора, узор которого напоминает то пейзаж в стиле разбрызганной туши, то море облаков на восходе солнца. Очень изысканно. Редкое сочетание материалов и мастерства. Достойно коллекции.

— Ха-ха-ха, братец, ты прав, ты прав! Именно, достойно коллекции! У моей дочки хороший вкус, острый глаз, и она очень любит своего старика… Ах! Это я про себя, дочка меня любит. Говорю тебе, я её отец, я её папа. — С гордостью в голосе он принялся расхваливать свою дочь. — Моя дочка — лучшая девушка на свете, все её любят. Если ты её увидишь, тоже обязательно полюбишь.

— Папа! — раздался голос из-за двери, и Су Янсянь вошла в зал.

Она быстро прошла во двор, Чуань Шу и Чуань Шэнь следовали за ней. Войдя во двор, она увидела мужчину средних лет и юношу лет шестнадцати-семнадцати, сидящих за бамбуковым столом под навесом из тыквенных плетей. Они пили чай, на столе стояли три тарелки с закусками и фруктами, которые, видимо, принесла Чуань Шэнь.

Увидев её, мужчина и юноша одновременно встали. Заметив слуг семьи Су, они сразу поняли, кто она. Мужчина средних лет улыбнулся и поклонился, юноша поспешно последовал его примеру.

— Госпожа, эти двое пришли вместе с тем молодым господином, — тихо сказал Чуань Шу, подойдя к ней.

Су Янсянь узнала их.

В тот год, когда она сопровождала учителя в поместье Чжо в Восточном море, чтобы почтить память старого главы клана Чжо, она видела их. Они были близкими слугами Юн Шаобая.

Су Янсянь кивнула в ответ на приветствие и жестом пригласила их располагаться, а затем быстро прошла через двор и поднялась по каменным ступеням.

Она стояла под навесом, собираясь войти в зал, когда услышала, как отец расхваливает её перед гостем.

Щёки её пылали, сердце бешено колотилось. Когда же она увидела двоих, сидящих на кушетке из красного дерева… от этой картины у неё перехватило дыхание, а в голове на мгновение стало пусто.

Её отец, сняв обувь, забрался на кушетку и, сев, скрестив ноги, стал похож на круглый шарик. Лицо его сияло, он явно был в хорошем настроении, настолько хорошем, что его козлиная бородка растрепалась, и кончики её расходились в пять-шесть сторон.

А молодой мужчина, расположившийся на другом конце кушетки, был… настоящим молодым господином.

Он немного отличался от того, каким она видела его раньше.

В первый раз она увидела его в белоснежной парчовой робе, с венцом из нефрита цвета бараньего жира на голове. Он был элегантен, красив и благороден.

Сейчас же он был одет во всё чёрное.

Его блестящие чёрные волосы были собраны в венец из чёрного хрусталя. Весенняя рубашка из чёрной марли придавала ему вид человека, который «словно восточный ветер, безжалостно срывающий лепестки». В разгар весны, когда всё вокруг цвело, он словно принёс с собой холодный ветер, заставивший все цветы осыпаться на землю.

Он не сидел, скрестив ноги, как её отец, а полулежал, облокотившись на спинку кушетки. Одна рука его лежала на подушке с вышитыми сливой и сорокой, предвещающими весну, а другой он небрежно играл с кусочком нефрита.

Су Янсянь только сейчас заметила, что не только в его руке был нефрит, но и на плетёном сиденье кушетки лежало около двадцати небольших нефритовых украшений и изделий: пара рыбок из белого нефрита, жезл жуи из зелёного нефрита, кольцо цзюэ с узором дракона из жёлтого нефрита, пресс-папье из чёрного нефрита, тыква-горлянка из зелёного нефрита и многое другое. Все эти вещи были из коллекции её отца.

Кроме учителя, Старика Юньси, трёх её братьев-учеников и её самой, никто не мог заставить её отца, помешанного на нефрите, достать столько своих сокровищ и поделиться ими. Однако гость, пришедший всего лишь днём, смог завоевать такое расположение отца. Что же он сделал, что сказал за эти два-три часа, что отец так к нему проникся?

Она услышала, как отец назвал его «братцем». Что же это такое?

Если он станет «братцем» её отца, то получится, что он её старший родственник. Неужели ей придётся называть его «дядюшкой Юн»? От одной этой мысли ей стало не по себе.

Она тихонько выдохнула, стараясь сохранить спокойствие.

Су-старший, увидев свою любимую дочь, радостно спрыгнул с кушетки и, не надевая обуви, подбежал к ней.

— Доченька, доченька, я сегодня познакомился с новым другом, очень интересным другом! Он понимает всё, что я говорю, не сердится, не просит объяснять, а сразу всё схватывает. Очень умный! А ещё он понимает всё, чего я не знаю, и многому меня научил. И даже оценил все мои сокровища! Разве он не удивительный? Разве не силён?

Су Янсянь улыбнулась, с невольной нежностью погладив отца по щеке.

Хотя её отец и не был таким же толстым и высоким, как старший брат-ученик Юань Дачэн, он всё же был довольно упитанным. Сейчас, когда он улыбался ей, он немного напоминал смеющегося Будду.

— Если отец достал все свои сокровища и позволил с ними играть, то этот человек, должно быть, и вправду удивительный и сильный.

— Да! Да! — Су-старший энергично закивал, и радость на его лице стала ещё заметнее.

Хотя Су-старший и держал её за руку, Су Янсянь ловко перехватила инициативу, подвела отца к кушетке из красного дерева и усадила его.

Затем она опустилась на одно колено, достала из рукава чистый платок, подняла ногу отца и поставила её себе на колено. Вытерев правую ступню, она перешла к левой, надела на ноги отца белые шёлковые носки и мягкие чёрные туфли. Только убедившись, что с отцом всё в порядке, она грациозно поднялась и, поклонившись гостю, который всё так же небрежно сидел, не сводя с неё пристального взгляда, произнесла:

— Меня зовут Су Янсянь. Рада видеть вас, господин Юн. Никак не ожидала, что представитель клана Юн из Танлинъюань посетит мой скромный дом. Ваш визит — большая честь для нас. — Она слегка улыбнулась, радуясь, что, когда шила платье, оставила достаточно ткани на рукава, чтобы сейчас скрыть дрожь в пальцах.

Юн Шаобай, которого девушка так прямо назвала «господином Юн», на мгновение замер.