Глава 15: Спасение

Му Дачжуан в ярости вернулся в резиденцию.

Му Си уже ждала его. Увидев выражение лица отца, она поняла, что девушку Лю не нашли, и поспешила подать ему чашку чая:

— Отец, выпейте чаю, успокойтесь.

Му Дачжуан залпом осушил чашку и, едва сев, тут же вскочил. Му Си, видя, что он снова собирается уходить, остановила его:

— Отец, куда вы опять?

— Идти к Го и требовать человека! Если этот мальчишка посмеет отговариваться, я покажу ему, как надо себя вести!

Му Си усадила его и стала уговаривать:

— Отец, успокойтесь. Даже если вы лично пойдете в резиденцию семьи Го, это ничего не даст. Если девушки Лю там нет, вы можете хоть всю резиденцию перевернуть вверх дном, но это будет бесполезно. В итоге вы не найдете ее, а семья Го обязательно пожалуется императору.

— Не может быть! Дочь семьи Лю точно похитил этот мальчишка Го!

— Да, он ее похитил, но это не значит, что он прячет ее в своей резиденции.

После этих слов Му Си Му Дачжуан задумался. Немного подумав, он спросил:

— Сиси, ты хочешь сказать, что он не прячет ее в своей резиденции? Тогда где он может ее прятать?

— Я уже послала Моюй разузнать. У Го Тинвэя есть еще одна усадьба за городом.

— И что удалось выяснить?

— Он часто ездит туда развлекаться и часто там ночует. Я думаю, вероятность того, что он прячет девушку Лю там, гораздо выше, чем в резиденции Чанлэ-бо.

Му Дачжуан нахмурился, обдумывая ее слова, а затем решительно воскликнул:

— Логично! Я сейчас же поеду в его загородную усадьбу и потребую вернуть девушку!

Му Си снова остановила его:

— Если вы просто так поедете, то не факт, что найдете ее. Усадьба не то чтобы большая, но и не маленькая. Спрятать человека там ничего не стоит. А если не найдете, он еще и обвинит вас в чем-нибудь.

— Тогда что делать?

— Я уже отправила людей выяснить, в какой комнате усадьбы прячут девушку Лю, а потом мы придумаем, как ее спасти.

Через два часа Моюй вернулся и доложил, что нашел место, где держат девушку Лю.

— Кроме девушки Лю, там есть и другие пленницы. Освободить их всех?

— Конечно.

Му Дачжуан, услышав это, снова не смог усидеть на месте. Вскочив, он стукнул по столу:

— Скотина! Скольких он похитил?

— Человек шесть-семь.

— Пошли спасать их! — Му Дачжуан в ярости зашагал к выходу.

Му Си поспешила его остановить:

— Отец, не горячитесь! Если вы сейчас же отправитесь их спасать, то можете спугнуть его. Что, если вы не сможете их спасти, а он еще и обвинит вас в чем-нибудь?

— Тогда как их спасать?

Моюй поспешил ответить:

— Я уже, как вы и велели, госпожа, передал девушке Лю, чтобы она, воспользовавшись тем, что Го Тинвэй будет пьянствовать, опоила его. Я осмотрел усадьбу, охрана там не очень строгая.

— Отец, не волнуйтесь, Моюй справится. Сейчас нужно подумать, что делать после того, как мы их спасем. Подавать жалобу в управу?

— Конечно! Нужно наказать этого негодяя по всей строгости закона!

Му Си нахмурилась:

— Боюсь, все кончится ничем.

— Ты хочешь сказать, что Чжэн Чжун не посмеет его судить? — повысил голос Му Дачжуан. — Еще как посмеет!

Му Си покачала головой и успокоила отца:

— Давайте сначала спасем их, а потом будем думать.

Ночью, когда Го Тинвэй был мертвецки пьян от вина и танцев, Моюй с людьми оглушил охрану усадьбы и без труда освободил всех похищенных девушек.

Он посадил их в заранее приготовленные кареты и отвез в резиденцию хоу.

Увидев старика Лю, Лю Сююнь бросилась к нему, и отец с дочерью обнялись, рыдая.

Другие девушки, видя эту сцену, тоже плакали, не зная, что им делать дальше.

Му Дачжуан пытался их расспросить, но они только всхлипывали и ничего не могли толком объяснить.

— Ну что вы ревете? — раздраженно спросил Му Дачжуан. — Расскажите, как вас зовут, где вы живете и как попали к этому негодяю Го Тинвэю?

Девушки кое-как успокоились и рассказали о себе. Все они были похищены Го Тинвэем. Некоторые, рыдая, говорили, что он надругался над ними, и теперь им стыдно возвращаться домой.

Му Си, глядя на этих миловидных, но несчастных девушек, почувствовала к ним жалость.

Му Дачжуан, выслушав их, сдерживая гнев, сказал:

— Как только рассветет, вы все пойдете со мной в столичную управу и подадите жалобу. Я помогу вам добиться справедливости.

На рассвете главу столичного округа разбудил грохот барабана. Он еще злился, что кто-то так рано бьет в барабан, как пристав доложил, что снова пришел Чжэньго-хоу, и на этот раз привел с собой целую толпу девушек.

Глава столичного округа поспешно вскочил, надел свою мантию и поспешил в главный зал. Увидев Чжэньго-хоу, он заискивающе улыбнулся:

— Хо… Хоу-е, так рано… Вы…

Му Дачжуан бросил ему жалобу.

— Господин Чжэн, ознакомьтесь.

Чжэн Чжун прочитал жалобу, и на его висках выступил пот. Глянув в зал, он увидел шесть-семь девушек, стоявших на коленях.

Под давлением Му Дачжуана Чжэн Чжун был вынужден отправить за обвиняемым Го Тинвэем, чтобы тот предстал перед судом.

Когда пристав прибыл в усадьбу, Го Тинвэй все еще спал. Слуги пытались его разбудить, но безуспешно. Никто не осмеливался будить его силой, поэтому пришлось ждать.

Глава столичного округа ждал, ждал, но Го Тинвэй все не появлялся. Му Дачжуан вышел из себя, и Чжэн Чжун был вынужден снова и снова посылать людей. Наконец, незадолго до полудня, Го Тинвэя привели.

Го Тинвэй вальяжно вошел в управу и высокомерно спросил:

— Господин Чжэн, зачем вы так рано подняли меня с постели?

Чжэн Чжун велел передать Го Тинвэю жалобу, прочистил горло, ударил молотком по столу и спросил:

— Го Тинвэй, ты признаешь свою вину?

Го Тинвэй прочитал жалобу и рассмеялся:

— Абсурд! Эти людишки смеют клеветать на меня!

— Го Тинвэй, ты прочитал жалобу. Ты знаешь этих женщин? Они обвиняют тебя в том, что ты удерживал их против воли.

Го Тинвэй посмотрел на стоящих на коленях женщин и усмехнулся:

— Знаю. Это те самые, которые сами умоляли меня взять их к себе.

— Врешь! — закричал Му Дачжуан, засучивая рукава и направляясь к Го Тинвэю.

Го Тинвэй испугался и, уклоняясь, закричал:

— Чжэньго-хоу, что вы делаете? Это зал суда! Вы не можете здесь распускать руки! Господин Чжэн…

Чжэн Чжун, видя, что дело принимает плохой оборот, поспешно велел приставам остановить Му Дачжуана. Ударив молотком по столу, он сказал:

— Идет судебное разбирательство! Го Тинвэй, эти женщины — все из приличных семей. Ты похитил их и удерживал против воли. Как же они могли сами проситься к тебе?

Увидев, что Му Дачжуана остановили, Го Тинвэй поправил одежду и сказал:

— Эти женщины из бедных семей. Они сами хотели стать моими наложницами. О каком похищении может идти речь?

— Эти женщины были похищены тобой. Вчера их освободили, и они могут это подтвердить. И еще, вчера ты сказал, что отпустил девушку Лю домой. Почему же она оказалась в твоей загородной усадьбе?

— То, что я говорил вчера, — это она меня попросила так сказать. Я хотел отпустить ее, но она сказала, что дома ей очень плохо живется, и она не хочет туда возвращаться. Она попросила меня, если я встречу ее родных, сказать, что не знаю, где она, и что она хочет стать моей наложницей. Я человек добрый, не смог ей отказать. И что же? Теперь она меня обвиняет?

— Ты лжешь! — воскликнула Лю Сююнь. — Это неправда! Он силой увез меня в усадьбу! Я этого не хотела!

Глава столичного округа раздумывал, как поступить, и, увидев грозный взгляд Му Дачжуана, ударил молотком по столу:

— Го Тинвэй, неужели все эти женщины тебя оговаривают? — Затем он обратился к девушкам: — Расскажите каждая о том, что с вами произошло.

Лю Сююнь и другие девушки рассказали о своих злоключениях. Глава столичного округа снова ударил молотком:

— Го Тинвэй, что ты можешь сказать в свое оправдание?

Го Тинвэй равнодушно фыркнул:

— Эти женщины, должно быть, оклеветали меня по чьему-то наущению. У меня и так много наложниц, зачем мне похищать простолюдинок? Они сами умоляли меня взять их к себе. Мне стало их жаль, и я их приютил. А теперь они решили отплатить мне черной неблагодарностью. Прошу вас, господин Чжэн, защитите меня и докажите мою невиновность.

— Го Тинвэй, ты похитил этих женщин и держал в своей усадьбе! Улики неопровержимы, а ты все еще пытаешься лгать! — снова возмутился Му Дачжуан.

У ворот столичной управы уже собралась толпа зевак. Выслушав рассказы девушек, люди начали возмущаться. Кто-то крикнул: «Разве это не произвол чиновничьего сынка?!» Кто-то подхватил, и вскоре раздался всеобщий гневный гул.

Глава столичного округа понял, что в такой ситуации нельзя идти против общественного мнения. Ударив молотком по столу, он объявил:

— Улики неопровержимы! Взять Го Тинвэя под стражу до суда! Заседание окончено!

Му Си, переодевшись в простую одежду, смешалась с толпой. Это она велела своим слугам, смешавшись с зеваками, кричать о произволе чиновничьего сынка.

Хотя Го Тинвэя и взяли под стражу, но, судя по его самоуверенному виду, Му Си понимала, что осудить его будет непросто. В конце концов, это всего лишь несколько простолюдинок. Как они могут обвинить молодого господина из семьи Го? Если бы не вмешательство ее отца, глава столичного округа даже не стал бы возбуждать дело.

И действительно, вскоре ситуация изменилась. На следующем заседании Го Тинвэй предъявил документы о продаже пяти девушек в рабство. Их родители явились в суд и подтвердили, что продали своих дочерей второму молодому господину Го.

Похоже, семья Го нашла родителей этих девушек и, посулив им деньги и пригрозив, заставила их изменить показания. Кто посмеет жаловаться после этого? Получив деньги и продав дочь в служанки семье Го, они были только рады.

Му Си вздохнула, понимая, что на этом дело и закончится, а девушки вернутся к Го Тинвэю в качестве служанок.

Раз уж обвинители стали служанками семьи Го, обвиняемый Го Тинвэй, естественно, мог спокойно покинуть столичную управу.

Му Дачжуан был в ярости, но что он мог поделать с этими документами? Он мог только ругать родителей, продавших своих дочерей, но те лишь молча стояли, опустив головы.

Однако Го Тинвэю не удалось так легко избежать наказания. Не все родители подписали документы о продаже. Кроме Лю Сююнь, была еще одна девушка, Чжан.

Чжан была обручена, и ее родители не стали бы продавать ее в служанки богатой семье.

Поэтому дело еще не было закрыто. Даже если он похитил всего одну девушку, этого достаточно для обвинения.

Так что Го Тинвэю не удалось так просто уйти из столичной управы.