Глава 10. Важный гость [1]

Служанка, которая вела их, упомянула Небесные покои. Они располагались на пятом этаже «Небесного Аромата» — месте, где могли развлекаться лишь знатные и богатые люди. Отсюда открывался прекрасный вид, да и обстановка была куда спокойнее. Пятый этаж был отгорожен ширмами, обладающими некоторым звукоизолирующим эффектом, а внутри комнат царила тишина и покой.

Поднявшись на несколько этажей и насмотревшись по пути на всяческие непристойные сцены, Мэй Хуэйэр уже успела составить довольно полное представление о «Небесном Аромате».

Наконец они добрались до пятого этажа. Над входом висела вывеска побольше, чем на нижних этажах, с тремя сверкающими золотыми иероглифами: «Небесные покои». В правом нижнем углу виднелся квадратный оттиск печати. С такого расстояния было трудно разобрать детали, но Мэй Хуэйэр была уверена, что это официальная печать. Похоже, название для этих покоев даровал какой-то высокопоставленный чиновник. Сама вывеска, казалось, была отлита из чистого золота и ярко сияла.

На пятом этаже стало заметно тише, словно они вернулись домой с шумного рынка, хотя в ушах все еще стоял гул.

Томные и заунывные, соблазнительные звуки с нижних этажей еще долго отдавались в ушах, преследуя, словно призраки.

Пока они поднимались, сердце Мэй Хуэйэр колотилось. Ей сказали, что она должна встретить важного гостя. Если ее собирались заставить продавать свое тело, то гость, способный позволить себе пятый этаж Небесных покоев, определенно был не из простых людей. Но зачем тогда ее заставили надеть это старое, нестираное платье с чужим запахом? Вряд ли для такого случая.

С другой стороны, если это действительно важный гость, то почему ей не дали хотя бы приличную одежду?

Ее сердце было не на месте.

Она глубоко вздохнула.

Здесь было очень тихо. Что происходило за дверями комнат, было не видно и не слышно. По сравнению с комнатами на нижних этажах, эти были намного роскошнее. Тому, кто поднимался сюда, казалось, будто за время сгорания одной палочки благовоний он переместился в совершенно другое место. Вокруг были расставлены диковинные цветы и травы, источавшие тонкий аромат. Это была освежающая перемена, дарующая бодрость духа, словно ты оказался на лоне природы.

Они свернули за угол и подошли к третьей комнате. Дверь была оклеена бумагой с пристойными изображениями цветов и трав, совсем не похожими на непристойные картинки нижних этажей. Это создавало внезапное ощущение чистоты, благородства и отрешенности от мирской суеты.

В центре двери, в красивой рамке в форме складного веера, было написано три иероглифа: «Комната Благоухания».

Мадам уже ждала у двери. Увидев, что служанка привела Мэй Хуэйэр с опозданием, она слегка нахмурилась, но, судя по всему, не решалась повысить голос. Вместо этого она сверкнула своими выпуклыми глазами, одарив их испепеляющим взглядом, который словно говорил: «Проклятые никчемные твари, даже ходить нормально не можете, ноги что ли отсохли!»

Однако мгновение спустя Мадам, чьи глаза только что закатывались от злости, опустила взгляд, и ее зрачки вернулись на место. Она ласково улыбнулась, глядя на них. Казалось, даже ее поразила простая, естественная красота Мэй Хуэйэр без макияжа.

Мадам была настоящим хамелеоном. Только что она выглядела так, будто готова съесть Мэй Хуэйэр заживо, а через несколько секунд ее свирепое лицо стало кротким, словно Мэй Хуэйэр была ее родной матерью. Эта перемена была невероятно быстрой и совершенно незаметной. Посторонний человек, увидев ее такой, ни за что бы не поверил, что за спиной она подвергает девушку оскорблениям и побоям.

Тук-тук...

Мэй Хуэйэр решила пока не обращать на это внимания. Раз уж она оказалась в чужой власти, приходилось склонять голову. Она сложила руки на поясе и слегка поклонилась, стараясь выглядеть почтительной и осторожной.

Кто же был этот важный гость в Комнате Благоухания?

Он был настолько важен, что Мадам не только проявила к нему такое почтение, но и лично ждала у двери.

Статус гостя определенно был необычным.

Мадам с улыбкой постучала в дверь. Раздался четкий стук.

— Войдите, — послышался изнутри мужской голос. Только после этого Мадам осмелилась открыть дверь. Разумеется, без ее знака Мэй Хуэйэр и Ян Фэйфэй не посмели бы и шагу ступить.

Мадам, покачивая бедрами, вошла первой. Стоя снаружи, они смутно расслышали ее заискивающий смех и томный голос — явно пыталась угодить мужчине. О чем она там говорила и чему радовалась, было совершенно неясно. Казалось, каждая дверь, каждый кусок дерева на этом этаже обладал звукоизоляцией.

Мэй Хуэйэр начала слегка дрожать. Она стояла в туфлях на платформе, очень похожих на туфли на высоком каблуке из XXI века. Правда, в нескольких местах виднелись дырки, прогрызенные мышами, но их скрывал длинный подол платья.

— Госпожа, не бойтесь, я здесь, — тихо прошептала Ян Фэйфэй сзади, подбадривая Мэй Хуэйэр. Она была словно ее личный телохранитель.

— Заткните свои вонючие рты! — шикнула на них стоявшая рядом служанка.

— Хе-хе...

Мадам вышла из комнаты с сияющим лицом и прикрыла за собой дверь.

Снаружи ничего не было видно. Конфиденциальность здесь соблюдалась строго.

— Госпожа Е, гость в комнате просит вас войти, — Мадам обратилась к Мэй Хуэйэр с таким почтением, словно та была ее начальницей. Она кланялась, улыбалась во весь рот, будто выиграла пять миллионов, и протянула вперед круглый веер в правой руке, делая уважительный приглашающий жест. От ее прежнего высокомерия не осталось и следа. Искренняя улыбка, без тени недовольства, говорила о ее полной чистосердечности.

Такое подобострастное поведение ошеломило Ян Фэйфэй. Мадам даже назвала ее «Госпожа Е»! Словно она все еще была драгоценной дочерью министра.

Ян Фэйфэй вытаращила на Мадам свои круглые, как бубенцы, глаза. Она скорее поверила бы, что станет императрицей, чем в происходящее. Глядя на Мадам, она чувствовала, как пересохло в горле, но не могла вымолвить ни слова. Теперь она была готова поверить, что солнце взошло на западе. За все эти семь или восемь лет Мадам либо осыпала их бранью, либо била. Она ни разу не удостоила их даже улыбки, не говоря уже о таком обращении.

— Хмф! Лиса в курятник с добром не ходит! — Мэй Хуэйэр с презрением взглянула на Мадам, которая вызывала у нее одновременно отвращение и страх. Заметив, что Мадам сейчас ее побаивается, она тихо выругалась себе под нос. К ее удивлению, Мадам не только не возразила, но и улыбнулась еще шире и естественнее.

— Мадам! — возмутилась стоявшая позади служанка.

— Заткнись! Тебя это не касается, помалкивай! — рявкнула Мадам на болтливую служанку, ее лицо мгновенно изменилось. Затем она тут же снова повернулась к Мэй Хуэйэр с самой естественной улыбкой, любезная, как родная мать.

«Она что, с ума сошла? Или так долго пробыла в этом месте, что стала такой подлой?» — недоумевала Мэй Хуэйэр. Однако она была уверена, что Мадам так подобострастна только из-за страха перед гостем в комнате. И она решила воспользоваться моментом, чтобы высказать Мадам пару ласковых.

— Хе-хе, госпожа Е, прошу вас.

Мэй Хуэйэр не осмеливалась заходить слишком далеко. Она знала, что Мадам двулична: одно говорит в лицо, другое — за спиной. Если перегнуть палку, кто знает, как она потом отомстит.

Она решила подыграть Мадам, неважно, искренне та себя ведет или нет. Та вела себя как служанка, и Мэй Хуэйэр приняла это.

Мэй Хуэйэр набрала воздуха в грудь, своей нефритовой ручкой легонько толкнула дверь и шагнула внутрь.