Гу Цинвань очнулась до рассвета.
Снегопад прекратился, и весь дворец покрылся белой пеленой.
Сквозь щели в окнах и дверях проникали ледяные струйки воздуха.
В покоях стоял невыносимый холод.
Гу Цинвань лежала на полу, укрытая сброшенным свадебным платьем. Слуг в покоях не было.
Свечи не горели, вокруг царила пустота и тишина, как в Холодном Дворце.
Ее тело окоченело.
Дрожа, Гу Цинвань села, плотнее закутавшись в свадебное платье.
Найдя свечу, она зажгла ее и начала отогревать замерзшие руки в слабом свете.
Когда ей стало немного теплее, она зажгла остальные свечи в покоях.
Большой зал наконец наполнился светом.
Гу Цинвань подняла свечу и обвела взглядом комнату. Внезапно она замерла.
В углу, свернувшись калачиком и отвернувшись к стене, лежала Гу Цинъяо.
Ее одежда была разорвана.
Девушка не двигалась, и было неясно, жива ли она.
— Яоэр! — вскрикнула Гу Цинвань.
Она бросилась к сестре и подняла ее. Гу Цинъяо пролежала так всю ночь.
Ее тело было холодным как лед, а кожа приобрела нездоровый синеватый оттенок.
Веки были плотно сомкнуты, дыхание слабое.
Гу Цинвань сняла с себя верхнее платье и укутала им сестру. Привыкшая к роскоши и комфорту, она не обладала большой силой и не могла поднять Гу Цинъяо. Поэтому она принесла из спальни одеяло и тщательно укутала им сестру.
— Яоэр! — со слезами на глазах Гу Цинвань позвала ее несколько раз, похлопывая по щекам, пытаясь привести в чувство.
Но Гу Цинъяо не реагировала.
Гу Цинвань расплакалась. Она делала все возможное, чтобы согреть сестру, поила ее теплой водой…
Провозившись с ней пол ночи, она наконец увидела, как щеки Гу Цинъяо порозовели.
Но не успела Гу Цинвань вздохнуть с облегчением, как у сестры начался жар.
Температура была очень высокой, лицо Гу Цинъяо покраснело и покрылось испариной.
Сердце Гу Цинвань сжалось от страха. Она выбежала во двор, чтобы позвать лекаря.
У ворот дворца Миндэ стояли стражники с обнаженными мечами. Увидев Гу Цинвань, они преградили ей путь.
— Стой! По приказу Его Величества, без его личного разрешения вам запрещено покидать дворец!
Не имея возможности выйти, Гу Цинвань взмолилась: — Тогда позовите ко мне лекаря! Моя сестра больна…
Стражники остались невозмутимы:
— Просим прощения, Ваше Императорское Величество, но мы не можем покинуть свой пост. Мы обязаны охранять ворота.
Гу Цинвань гневно посмотрела на них:
— Вы знаете, что я императрица! Я приказываю вам позвать лекаря! Если ослушаетесь, я прикажу отрубить вам головы!
Это был первый раз, когда она назвала себя императрицей, воспользовавшись своим правом.
Стражники переглянулись, но ответили лишь:
— Просим прощения, Ваше Императорское Величество.
— Я не прощу вас! Зовите лекаря, иначе я вас казню! — кричала она, но стражники оставались неподвижны.
Она была императрицей, но при этом посмешищем для всего дворца.
Всем было известно, что император не любит свою новоиспеченную жену и даже в первую брачную ночь публично оскорбил ее.
У нее не было никакой реальной власти. Она была всего лишь «бумажным тигром».
В отчаянии Гу Цинвань попыталась оттолкнуть стражников:
— Позовите лекаря!
— Вернитесь в свои покои, Ваше Императорское Величество, — стражники оттолкнули ее.
— Мне нужен лекарь! Выпустите меня! — мысль о горящей в лихорадке сестре заставила глаза Гу Цинвань покраснеть. Она уже подвергла сестру унижению, но не могла допустить, чтобы та умерла!
В борьбе она выхватила у стражника меч и приставила его к своей шее.
— Зовите лекаря, иначе я перережу себе горло! Пусть я и нелюбима императором, но я все еще императрица! Если я умру здесь, на ваших глазах, вам тоже не жить!
Лица стражников наконец изменились. Они переглянулись и произнесли:
— Мы сейчас же доложим Его Величеству…
— Не нужно никаких докладов! — Гу Цинвань сильнее надавила на лезвие, и на коже выступила кровь. — Если через четверть часа я не увижу лекаря, вы умрете вместе со мной!
Стражники, пораженные ее решимостью, сдались:
— Мы…
— Постойте! — раздался мягкий женский голос.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|