Глава 12

— Сяо Чжи, мне, наверное, пора уходить.

Чэнь Чжи опешила и вопросительно посмотрела на Лу Юаньфана. Прядь волос упала ей на лоб.

— Я ухожу на войну вместе с твоим братом, — Лу Юаньфан заправил прядь ей за ухо, кончики ее ушей порозовели. — Это долгая история, но я давно хотел пойти воевать, только не знал, почему…

— Сяо Чжи, ты будешь меня ждать?

Чэнь Чжи моргнула своими ясными глазами, ее тонкие брови нахмурились, и лицо покраснело. Она не могла вымолвить ни слова.

— Я… прошу прощения за свою дерзость, — смущенно улыбнулся Лу Юаньфан, чувствуя себя так, словно ему дали по голове.

— Я же не сказала, что не буду, — Чэнь Чжи прикрыла рот платком. — Я видела, что на персиковых деревьях набухли почки, и хотела вместе с тобой любоваться цветением. Похоже, придется отложить это на потом.

Она посмотрела на Лу Юаньфана. Их взгляды встретились. Им обоим хотелось улыбнуться, но они забыли, как это делается.

— Ты меня напугал.

Лу Юаньфан достал кусок нефрита и торжественно протянул его Чэнь Чжи. Она так же торжественно приняла его. Это был белоснежный нефритовый кулон без единого изъяна, вырезанный в форме ажурных облаков, символизирующих счастье и воссоединение. Он был теплым и гладким на ощупь.

— Что это? — Чэнь Чжи погладила красный шелковый шнур, прикрепленный к кулону.

— Это семейная реликвия Лу, передававшаяся из поколения в поколение. Я даже не знаю, сколько поколений. А теперь я отдаю ее тебе.

— Такой важный кулон… и ты просто отдаешь его мне?

— Для меня он станет по-настоящему важным, только если будет у тебя.

Чэнь Чжи опустила голову и улыбнулась. Она бережно убрала кулон.

— Подожди меня здесь минутку, я скоро вернусь.

Чэнь Чжи вернулась запыхавшись и достала другой кусок нефрита. Это тоже был белый нефритовый кулон, но с изображением луны. Он был изящно вырезан и излучал мягкое свечение.

Когда Чэнь Чжи впервые увидела кулон с облаками, он показался ей похожим на ее собственный кулон с луной. Она решила тайком обменять их, надеясь, что подмена не скоро обнаружится.

— Это кулон моей матери, который она получила от своей бабушки. Тоже семейная реликвия. Давай я обменяю его на твой кулон с облаками?

— Хорошо, — Лу Юаньфан с улыбкой принял кулон с луной.

— Когда ты уходишь? Вместе с моим братом?

— Да.

— Тогда не забудь зайти ко мне накануне. У меня есть кое-что для тебя.

Лу Юаньфану стало любопытно, но он не стал спрашивать, а лишь кивнул.

Солнечный свет падал на них, их лица светились мягким теплым сиянием.

Несколько дней пролетели незаметно.

Лу Юаньфан собирал вещи. Он сложил свою скудную одежду, взял деньги на дорогу и, закончив сборы, достал сверток, который ему дала Чэнь Чжи.

Утром он виделся с ней, но они почти не разговаривали. Чэнь Чжи просто дала ему небольшой сверток, попрощалась и ушла.

Лу Юаньфан развернул сверток. Внутри лежали туфли. Он с улыбкой примерил их, встал и сделал несколько шагов. Туфли были малы.

— Глупышка, решила мне «подложить свинью»! — рассмеялся Лу Юаньфан, закрыв лицо руками.

Лу Юаньфан собирался уйти через заднюю калитку, но госпожа Лу настояла на том, чтобы проводить его.

— Матушка, не провожай меня дальше. Тебе будет неудобно возвращаться, — сказал Лу Юаньфан, взяв мать за руку.

Он тайно уходил на войну с Чэнь Жуном и не мог выйти через главные ворота. Им нужно было встретиться за городом.

— Сяньэр, береги себя! — сказала госпожа Лу.

— Ты тоже береги себя, матушка, — ответил Лу Юаньфан. — Я поговорил с госпожой Лю. Если тебе что-нибудь понадобится, можешь обратиться к ней. Я верну им этот долг, так что, если у тебя возникнут трудности, не стесняйся просить о помощи.

— Хорошо, я позабочусь о себе.

— Матушка, возвращайся. Если нас кто-нибудь увидит, это может навредить дяде Чэнь.

Лу Юаньфан посмотрел, как мать уходит, постоянно оглядываясь. Он вымазал лицо грязью и побежал к городским воротам.

У главных ворот резиденции генерала Чэнь госпожа Чэнь долго стояла, глядя в сторону, куда уехал Чэнь Жун.

Чэнь Хуэй огляделась, но не увидела Лу Юаньфана и его мать.

— И брат считает его своим другом! Даже не пришел проводить, — фыркнула она.

Чэнь Чжи промолчала, молясь о безопасности Чэнь Жуна и Лу Юаньфана.

Сестры, как обычно, вместе вернулись домой.

Вдруг Чэнь Хуэй заметила нефритовый кулон на поясе Чэнь Чжи. Раньше его скрывал рукав платья.

— Сяо Чжи, откуда у тебя этот кулон? Ты раньше никогда не носила украшения на поясе.

— Это кулон моей матери, — ответила Чэнь Чжи, стараясь скрыть волнение. — Мне стало любопытно, и я решила его надеть.

Она как ни в чем не бывало прикрыла кулон и украдкой посмотрела на Хуа Мэй. Служанка, казалось, ничего не заметила и не догадалась о подмене.

Чэнь Чжи немного успокоилась, решив быть осторожнее в будущем.

Хуа Мэй показалось странным поведение Чэнь Чжи. С тех пор как несколько дней назад госпожа поспешно вернулась в комнату за кулоном и убежала, она постоянно носила его с собой. Хотя кулон действительно был ценным, раньше госпожа не проявляла к нему такого интереса. К тому же госпожа Лю давно подарила его Чэнь Чжи, и не было смысла так прятать его.

Но Хуа Мэй не стала зацикливаться на этом. В ее глазах Чэнь Чжи была самой доброй и нежной девушкой в резиденции генерала.

Ее госпожа ничего бы от нее не скрыла.

После ухода Чэнь Жуна госпожа Чэнь открыла его письмо.

Когда Даньцин вошла, госпожа Чэнь была бледна как полотно, дрожала всем телом, правой рукой держалась за лоб, а в левой сжимала письмо. Служанка поспешила к ней и начала массировать ей виски.

— Госпожа, что случилось? — тихо спросила она.

— Эти сорванцы! Что они себе позволяют?! — прошипела госпожа Чэнь, едва сдерживая гнев.

— Госпожа, успокойтесь!

— Этот безрассудный Чэнь Жун… он забрал с собой Лу Юаньфана!

Даньцин отступила в сторону, не смея произнести ни слова.

— И еще просят меня не говорить господину, чтобы не волновать его! — госпожа Чэнь швырнула письмо на стол.

Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.

— Никому ни слова об этом. И чтобы ни звука о том, что Лу Юаньфан ушел.

Даньцин огорчилась. Ей снова приходилось расхлебывать кашу, заваренную Чэнь Жуном.

После этого Чэнь Чжи постоянно молилась за Чэнь Жуна и Лу Юаньфана. Хуа Мэй казалось, что госпожа ведет себя как обычно, только не выпускает из рук нефритовый кулон и никому не позволяет к нему прикасаться.

Когда в персиковом саду распустились цветы, Чэнь Чжи часто гуляла там одна, иногда по полдня, и всегда выглядела очень грустной.

Хуа Мэй часто утешала ее, говоря, что молодому господину помогают столько людей, и с ним обязательно все будет хорошо. Но Чэнь Чжи лишь поджимала губы, и ее улыбка казалась натянутой.

Хуа Мэй подумала, что Чэнь Чжи, должно быть, заболела.