Глава 7

В последние дни снова пошел небольшой снег.

Письменный стол Лу Юаньфана стоял прямо напротив окна. Сейчас он открыл его и смотрел на падающий снег. Порой в комнату задувал холодный ветер, пробираясь Лу Юаньфану за шиворот. Пол у окна был немного влажным от растаявшего снега, залетевшего в комнату.

Лу Юаньфан с трудом растирал тушь — в такой холод она замерзала… Интересно, как там персиковый сад?

В последнее время Лу Юаньфан постоянно беспокоился о персиковых деревьях. Несколько дней назад на них набухли почки, словно окутанные легкой зеленой дымкой, но сейчас вдруг вернулись холода. Он переживал, не померзли ли они.

Госпожа Лу подошла к сыну и накинула ему на плечи верхнюю одежду.

Лу Юаньфан очнулся, закрыл окно и, усадив мать, сказал:

— Матушка, здесь холодно, вернитесь в комнату.

— Я просто хотела посмотреть, как ты, не замерз ли.

— Не беспокойтесь, со мной все в порядке.

— Посмотри, как внезапно изменилась погода. Еще несколько дней назад постепенно теплело.

— Да, — Лу Юаньфан опустил глаза. — Интересно, как там генерал Чэнь? С такими перепадами температуры солдатам на северной границе приходится еще тяжелее.

Госпожа Лу вдруг закашлялась. Лу Юаньфан поспешно накинул ей на плечи свою верхнюю одежду.

— Старая болезнь, — махнула она рукой.

— Пойдемте в комнату, — сказал Лу Юаньфан, поддерживая мать.

Войдя в комнату, Лу Юаньфан понял, что здесь ненамного теплее, чем снаружи. Он вздохнул. Если бы разжечь жаровню, стало бы гораздо лучше. Нужно попросить угля.

К обеду Сяо Цзюй, как обычно, принесла четыре блюда и суп.

— Сяо Цзюй, подождите, — окликнул ее Лу Юаньфан.

Сяо Цзюй с улыбкой посмотрела на него.

— Что-то нужно, господин Лу?

Лу Юаньфан немного смутился. Взглянув на мать, полную недоумения, он отвел Сяо Цзюй в сторону.

— Сяо Цзюй, можно вас на пару слов?

Сяо Цзюй кротко улыбнулась и последовала за ним.

Через некоторое время Лу Юаньфан проводил Сяо Цзюй, низко поклонившись на прощание.

— Спасибо вам за помощь, Сяо Цзюй.

— Не стоит благодарности, господин Лу. Госпожа поручила мне заботиться о вас, я всего лишь выполняю свой долг.

Лу Юаньфан проводил Сяо Цзюй до двери. Вернувшись, он увидел, что мать пристально смотрит на него. Он опустился на колени.

— Матушка, простите мою непочтительность. Я самовольно попросил у Сяо Цзюй угля.

— Эх… В прошлые годы было еще тяжелее, мы и без угля как-то справлялись. К тому же, мы и так уже слишком обременяем генерала, как можно еще беспокоить госпожу Чэнь?

— Матушка, я знаю, что вы не хотите обременять госпожу Чэнь, поэтому и не сказал вам, — Лу Юаньфан поднял голову, в его глазах читалась печаль. — Но вы — мой единственный родной человек, и ваше здоровье для меня важнее всего. Если с вами что-то случится, как я буду жить?

— Матушка, я знаю, что вы не хотите, чтобы я унижался ради какой-то корзины угля. Но если это избавит вас от страданий, мне неважно, перед кем унижаться.

— Сянь-эр… — Госпожа Лу испытывала смешанные чувства. Она радовалась сыновней заботе, но в то же время чувствовала себя бесполезной обузой из-за своих болезней.

Мать и сын молчали, глядя друг на друга. Наконец, госпожа Лу смахнула слезы.

К ужину Сяо Цзюй принесла уголь. Лу Юаньфан откинул ткань, которой была накрыта бамбуковая корзина, и увидел, что она лишь наполовину заполнена угольной крошкой. Не совсем крошкой, но крупных кусков угля там действительно не было. Такого количества хватит дня на три, если топить только по вечерам.

— Господин Лу, госпожа считает, что возврат холодов продлится недолго, поэтому выделила только это, — сказала Сяо Цзюй с виноватым видом. — Если вам покажется мало, я могу еще раз поговорить с госпожой.

— Нет-нет, Сяо Цзюй, я безмерно благодарен вам за помощь и не смею просить большего.

— Если у вас нет других поручений, господин Лу, я пойду.

Как только Сяо Цзюй вышла из Мэй Юань, она не смогла сдержать улыбки.

— Сяо Цзюй, что тебя так развеселило?

— Сяо Чжу, разве я когда-нибудь бываю не в хорошем настроении? — Сяо Цзюй спрятала улыбку и стала обдумывать, что сказать госпоже.

Все продумав, Сяо Цзюй вошла в Цинъань Юань.

— Госпожа, я все устроила в Мэй Юань.

— Хорошо, — госпожа Чэнь продолжала проверять счета. — Сколько они попросили?

— Две… две корзины, — ответила Сяо Цзюй, украдкой взглянув на госпожу.

— Две корзины? — Госпожа Чэнь отложила счета.

Сяо Цзюй покрылась холодным потом.

— Да, госпожа, именно две.

Госпожа Чэнь бросила на нее равнодушный взгляд и снова взялась за счета.

— Можешь идти.

— Я удаляюсь.

Когда Сяо Цзюй вышла, Даньцин сказала:

— Госпожа, Сяо Цзюй явно лжет.

— Да, пусть семья Лу и обеднела, но если госпожа Лу и ее сын хотят восстановить свое положение, они не станут так жадничать и вести себя бесстыдно.

— Что же делать с Сяо Цзюй, госпожа?

— Решай сама. Мне все равно, что там с Лу, но в нашем доме не место ворам.

После этого Лу Юаньфан больше не видел Сяо Цзюй. Еду стала приносить другая служанка.

Случайно Лу Юаньфан услышал разговор слуг:

— Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не воровала!

— Да ладно тебе, какая-то мелочь, чего бояться…

— Смотри, как бы не втянуться. Раньше у госпожи была служанка, которая любила таскать по мелочи, а потом позарилась на что-то покрупнее… Ее выгнали, и ей здорово досталось!

— Так сильно? А что она сделала?

— Говорят, схитрила… украла уголь…

— Ого!

Лу Юаньфан не стал дослушивать разговор и вернулся в свою комнату. Угольной крошки в корзине оставалось совсем мало, а возврат холодов и не думал заканчиваться. Настроение Лу Юаньфана стало еще хуже.