Подстава (Часть 1)

Подстава

Весенние ласточки лепили гнезда из глины, погода незаметно теплела.

После того пира Линь Шэншэн все не давало покоя прозвище «нахлебник», и она распорядилась повесить вывеску над воротами их дома.

Вывеска была украшена по краям узором из золотой фольги, покрыта черным лаком, а иероглифы на ней были начертаны известным ученым-конфуцианцем и также покрыты золотой фольгой.

Два иероглифа «Поместье Чжао» сияли ослепительно. Линь Шэншэн посмотрела на позолоченные знаки и удовлетворенно кивнула.

Чтобы избавиться от устоявшегося мнения, нужно было изменить и внешнее, и внутреннее.

Теперь, когда внешнее было изменено, нужно было позаботиться и о внутреннем — добиться самостоятельности.

Линь Шэншэн велела Цяо'эр собрать все ее приданое и имущество Чжао Уи в одной комнате. Два дня ушло на то, чтобы все систематизировать и составить описи: лавки и дома, золото, серебро и украшения, антиквариат и живопись, ценные лекарственные травы — все было рассортировано.

Помимо ежедневных визитов к бабушке и коротких встреч с Чжао Уи, все остальное время Линь Шэншэн была занята этим. Для удобства она даже забирала описи на ночь в гостевую комнату.

Сравнив все, Линь Шэншэн обнаружила, что больше всего у них было пустующих лавок и домов, которыми никто не управлял.

Линь Шэншэн не знала, чем умеет заниматься Чжао Уи. Она хотела спросить его. До сна было еще далеко, и под покровом ночи она вместе с Цяо'эр отправилась в комнату Чжао Уи, но там никого не оказалось. На кровати небрежно лежала порванная одежда.

Линь Шэншэн повернулась, сделала пару шагов, но потом вернулась и забрала порванную одежду с собой.

Зашив одежду наполовину, она будто что-то вспомнила, аккуратно сложила ее и спрятала под подушку.

Затем встала и позвала Цяо'эр:

— Я кое-что вспомнила, сходи со мной.

Обе переоделись в мужскую одежду и отправились в Цюй Фэн Лоу, чтобы сорить деньгами.

Цюй Фэн Лоу был закрыт несколько дней и только сегодня снова открылся, поэтому был полон народу.

Смерть Ян Мамы ничуть не повлияла на заведение. В Цюй Фэн Лоу появилась новая управляющая по имени Ду Мама — женщина бальзаковского возраста, но все еще сохранившая очарование и выглядевшая гораздо моложе Ян Мамы.

Внутри играли на цине, пели песни, танцевали — было даже оживленнее, чем раньше.

Цяо'эр впервые попала в такое место и испуганно озиралась. Проходившие мимо мужчины усмехались:

— Впервые здесь, а?

Линь Шэншэн была здесь уже во второй раз. В прошлой жизни она хотела посмотреть, какими такими талантами Лю Умэй смогла приворожить Гу Юаня, поэтому, переодевшись мужчиной, пришла посмотреть, какими уловками пользуются девушки в Цюй Фэн Лоу. В итоге ее застал Гу Юань, обругал последними словами и обвинил в несоблюдении женских добродетелей.

В прошлой жизни она была ограничена Гу Юанем, ограничена устоями общества и старалась быть максимально послушной.

Будучи дочерью, она не выходила за пределы дома, вела себя как подобает благородной девице.

Но статус благородной девицы принес ей лишь холодную комнату без угля. Никто не научил ее, как завоевать расположение мужа, никто не научил, как избежать гибели.

Смерть Ян Мамы вполне могла быть связана с Гу Юанем, поэтому она пришла сюда.

Комната Ян Мамы, где произошло несчастье, теперь была отдана желторотой девчонке, только достигшей совершеннолетия.

Девчонка с пипой в руках робко смотрела на Линь Шэншэн и Цяо'эр, выглядя совершенно неопытной.

Линь Шэншэн щедро дала ей слиток серебра, велела сходить в лавку напротив и купить пирожных с османтусом, а сдачу оставить себе.

Девчонка украдкой взглянула на Линь Шэншэн и радостно убежала. Линь Шэншэн тем временем принялась осматривать комнату в поисках чего-нибудь необычного.

За шкафом Линь Шэншэн обнаружила жетон с иероглифом «Гу». Он был покрыт пылью, похоже, лежал там уже несколько дней.

Линь Шэншэн спрятала жетон в рукав и села на мягкую кушетку ждать возвращения девчонки.

Съев несколько пирожных и прослушав две песни, Линь Шэншэн, сделав вид, что потеряла интерес, ушла. На прощание она картинно бросила:

— В следующий раз снова закажу тебя.

Цяо'эр укоризненно посмотрела на нее: где она такому научилась?

На губах Линь Шэншэн появились ямочки:

— Твоя госпожа все повидала.

Когда-то Лю Умэй держала ее в заточении в темной комнате, и она своими глазами видела, как Гу Юань вел себя так же картинно.

Вернулись они уже поздно вечером. Тихо войдя в дом, они увидели Гуаньцзы у двери гостевой комнаты, где обычно ночевала Линь Шэншэн.

— Госпожа, вы забрали порванную одежду зятя?

Линь Шэншэн ответила, что еще не дошила, отдаст завтра.

Гуаньцзы хотел было продолжить, но фраза «Я устала» успешно выпроводила его со двора.

В комнате Чжао Уи слабо мерцала свеча.

— Ладно, она женщина из внутренних покоев, все равно ничего не заметит. Пусть шьет.

— Но на ней же…

Чжао Уи поднял руку, останавливая его, и Гуаньцзы послушно замолчал.

Ночью Чжао Уи лежал на внутренней стороне кровати, вытянув правую руку. В его мыслях возник чей-то образ.

На следующее утро Линь Шэншэн разбудила Чжао Уи. Он сонно открыл глаза и увидел прямо перед собой лицо Линь Шэншэн. Ее миндалевидные глаза блестели. Ему показалось, что это сон.

Линь Шэншэн приложила холодное полотенце к лицу Чжао Уи. Он резко втянул воздух.

— Проснулся?

— Мм, — глухо промычал Чжао Уи.

— Что ты умеешь делать?

Чжао Уи немного растерялся от вопроса. Линь Шэншэн пояснила:

— Чем ты занимался дома?

Линь Шэншэн уже все продумала. Если Чжао Уи, как и его старший брат Чжао Усюй, учился, чтобы стать чиновником, она попросит отца устроить его в лучшую академию.

Если у Чжао Уи есть талант к торговле, то это прекрасно — пустующие лавки и дома найдут свое применение.

А если Чжао Уи ничего не делает… Но он не выглядел как какой-нибудь бездельник.

Чжао Уи серьезно задумался, а потом серьезно ответил:

— Выращиваю цветы.

Кроваво-красные.

…

«Вот уж действительно, предается пустым развлечениям в ущерб делу», — такого ответа Линь Шэншэн не ожидала.

Но выращивание цветов… как этим прокормить семью?

«Пожалуй, сначала понаблюдаю».

Чжао Уи, словно утка, которую гонят на насест, в утреннем свете неумело орудовал маленькой лопаткой, тыкая в землю. Саженцы стояли криво, вся земля в горшке была залита водой. Его движения были неловкими. Линь Шэншэн презрительно цокнула языком.

Если так содержать семью, то все в поместье умрут с голоду.

Под презрительным взглядом Линь Шэншэн Чжао Уи доел свою рисовую кашу. Когда улицы наполнились шумом, Линь Шэншэн потащила Чжао Уи из дома.

По дороге Линь Шэншэн излагала Чжао Уи свой грандиозный план. По самым скромным подсчетам, проще всего было сдать лавки в аренду и получать ренту.

Линь Шэншэн водила Чжао Уи от одной лавки к другой, рассказывая историю каждой, объясняя доходы и расходы, рассуждая, как лучше управлять хозяйством.

Внезапно Чжао Уи остановился и пристально посмотрел на Линь Шэншэн:

— Шэншэн, я знаю, что могу делать.

На этот раз имя «Шэншэн» прозвучало гораздо естественнее, чем в прошлый.

Чжао Уи посмотрел по сторонам и с серьезным видом повел Линь Шэншэн за собой в безлюдный переулок.

Теперь настала очередь Линь Шэншэн недоумевать.

Чжао Уи внезапно шагнул вперед, одной рукой обхватил ноги Линь Шэншэн, поднял ее и взвалил на плечо. Линь Шэншэн вскрикнула и инстинктивно схватилась за руку Чжао Уи.

— Я сильный.

Услышав спокойный голос Чжао Уи, Линь Шэншэн почувствовала еще большее раздражение:

— Быстро опусти меня.

Оказавшись на земле, Линь Шэншэн не знала, сердиться ей или смеяться:

— Ты собираешься мешки таскать?

Чжао Уи серьезно задумался:

— А почему бы и нет?

Линь Шэншэн прыснула со смеху.

Устав ходить, они решили отдохнуть в чайной. Вывеска чайной развевалась на ветру, внутри было довольно многолюдно.

Линь Шэншэн нашла столик у окна и села вместе с Чжао Уи.