Разница (Часть 1)

Разница

После того, как Ваньчу подвернула ногу, Лань Юй чувствовала, что та неуловимо отдаляется от неё, и это её очень беспокоило.

Через несколько дней Лань Юй не выдержала и решила поговорить с Ваньчу. Она хотела узнать, не обидела ли чем-то сестру.

Лань Юй стояла у двери комнаты Ваньчу, расхаживая взад-вперёд. Она несколько раз поднимала руку, чтобы постучать, но тут же опускала её, то и дело вздыхая. Наконец, так и не решившись постучать, она уже собралась уходить, как вдруг дверь со скрипом отворилась. Ваньчу, увидев расстроенную Лань Юй, спросила:

— Что-то случилось?

Ваньчу собиралась налить себе воды, но, заметив в полосе света из-под двери мелькающую тень, остановилась. Подождав немного и не услышав стука, она решила открыть дверь. И как раз в этот момент увидела Лань Юй с нахмуренным, расстроенным лицом.

Лань Юй выглядела такой обиженной, словно вот-вот расплачется:

— Сестра, я что-то сделала не так? Я тебя чем-то обидела? Почему ты в последние дни не заходишь ко мне?

Ваньчу на мгновение потеряла дар речи. Да, она действительно избегала Лань Юй, но не могла рассказать ей правду. Она боялась, что Лань Юй снова позовёт её танцевать. Танец был прекрасен, и Лань Юй была отличным учителем, но сама Ваньчу не была создана для танцев.

Ваньчу отошла в сторону:

— Не будем разговаривать на пороге. Заходи.

Лань Юй, опустив голову, вошла в комнату Ваньчу и стала ждать объяснений.

— Ты ни в чём не виновата, — сказала Ваньчу. — Это моя проблема.

Она налила Лань Юй воды и протянула ей чашку.

— Но почему ты не приходила ко мне эти дни? Я звала тебя погулять, потанцевать, а ты отказывалась.

— У меня же нога болела, — уклончиво ответила Ваньчу.

— Но ты отказывалась и после того, как нога зажила.

Ваньчу замолчала на несколько секунд. Она поставила чашку, которую держала в руках, на стол и начала медленно вращать её, словно это она сама кружилась в танце.

— Ты думаешь, я правда создана для танцев?

Лань Юй подняла голову и посмотрела Ваньчу в глаза:

— Почему ты спрашиваешь? Ты ведь так хорошо танцевала.

Ваньчу подошла к окну и, глядя на то место, где они танцевали с Лань Юй тем вечером, задумчиво проговорила:

— Но я чувствую, что это не моё. Моя одежда, обувь, даже мой характер — всё это несовместимо с танцем. Даже если я научусь, я не смогу передать истинный дух танца.

— Сестра, ты ещё не научилась, как ты можешь знать, что у тебя не получится?

— Если изначально всё неправильно, то и результат будет натянутым.

— Сестра, ты должна верить в себя и в меня. Нет танцев, которые подходят только определённым людям. Только ты сама решаешь, каким будет твой танец.

Ваньчу промолчала. Она упрямо считала, что если что-то не подходит, то ничего не поделаешь. Это касалось не только танцев, но и их отношений.

— Лань Юй, это касается не только танцев, но и нас. Мы из разных миров. У нас разные вкусы, разный опыт, разное воспитание, даже мыслим мы по-разному. Рано или поздно наши пути разойдутся.

Лань Юй взяла Ваньчу за руку, пытаясь успокоить её, но та молча высвободила свою ладонь.

— Сестра, как ты и сказала, мы разные во всём, — ответила Лань Юй. — Но есть одна вещь, которая нас объединяет: мы восхищаемся друг другом.

Лань Юй не могла опровергнуть или изменить то, о чём говорила Ваньчу. Но она хотела сказать ей: «Если ты не можешь войти в мой мир, то позволь мне войти в твой. Просто не отвергай меня. Остальное мы доверим времени».

— Я пыталась игнорировать разницу между нами, — продолжила Ваньчу, — но чем больше я её игнорировала, тем отчётливее она становилась. Поэтому я решила побыть одна и разобраться в себе.

Ваньчу не могла отрицать, что Лань Юй становилась для неё всё дороже, и она не могла игнорировать то, что её чувства к Лань Юй выходили за рамки сестринской привязанности. Поэтому она начала избегать её, пытаясь вернуть всё на круги своя.

— Сестра, если ты не хочешь приходить в мой мир, то позволь мне войти в твой. Просто не отталкивай меня. Остальное мы оставим на волю времени.

«Какие бы ни были эти чувства — родственные, дружеские или любовные, — пусть время рассудит. Только, пожалуйста, не избегай меня».

Лань Юй взяла себя в руки, улыбнулась Ваньчу и сказала:

— Сестра, тогда я не буду тебя беспокоить. Пойду. Подумай хорошенько.

Сказав это, Лань Юй вышла и закрыла за собой дверь. Эта дверь словно снова разделила их на два разных мира: ты — внутри, а я — снаружи.

Первым, кто заметил, что между девушками что-то не так, был Чу И. Лань Юй, которая раньше не отходила от Ваньчу дальше чем на три метра, уже несколько дней подряд сидела в одиночестве на крыше, погружённая в свои мысли, и проводила там целые дни.

Вечером, после ужина, Чу И взял две бутылки вина и отправился на крышу ждать Лань Юй.

Как он и предполагал, вскоре появилась Лань Юй, поднимающаяся по лестнице. Увидев Чу И на крыше с двумя бутылками вина, она спросила:

— Что, специально меня ждал?

Чу И похлопал по месту рядом с собой, приглашая Лань Юй сесть. Та, не церемонясь, села рядом.

— Это место в последние дни стало твоей личной территорией, — поддразнил её Чу И.

Лань Юй взяла бутылку, которую протянул Чу И, и сделала небольшой глоток:

— Здесь что, написано, что это твоя территория? Почему ты можешь здесь сидеть, а я нет?

Чу И проигнорировал её попытку завязать спор:

— Что, с Ваньчу поссорилась?

Лань Юй бросила на Чу И раздражённый взгляд:

— Ты тоже должен называть её сестрой. Невежливо обращаться к ней просто по имени.

Чу И кашлянул. Ему было очень трудно произнести слово «сестра». И не потому, что он не хотел, а потому, что с детства ни к кому так не обращался.

— Не увиливай. Рассказывай, что у вас случилось? Раньше вы были не разлей вода, а теперь словно чужие.