009 (Часть 1)

009

Пальцы императора теребили её мочку уха, то нежно, то сильно, приводя Баоин в смятение.

Намёк Фу Цинъюя был очевиден: если она не удовлетворит его в постели, эта ночь будет долгой и мучительной.

Баоин знала, как следует угождать Фу Цинъюю в такие моменты, но сердце её трепетало, и она не могла быстро собраться с мыслями. Внезапно она вспомнила о наполовину готовом ароматном мешочке и, мотнув головой, чтобы высвободить истерзанную мочку уха, тихо проговорила:

— Служанка обещала вышить для вас мешочек…

Рука Фу Цинъюя замерла на прежнем месте, он холодно взглянул на неё:

— О, мешочек… Прошло больше месяца с тех пор, как ты пообещала. Удивительно, что ты ещё помнишь. Теперь снова достала это, чтобы отмахнуться от меня? Дай тебе ещё месяц, увижу ли я хотя бы тень этого мешочка?

Баоин поджала губы.

Фу Цинъюй редко просил у неё что-либо. Боясь сделать плохо, она шила и распарывала, распарывала и снова шила, поэтому так долго не было результата.

После того как её душевное состояние изменилось, она и вовсе несколько раз бралась за вышивку и откладывала, не зная, стоит ли продолжать.

Фу Цинъюя было нелегко обмануть. Баоин пришлось собраться с духом и смущённо улыбнуться:

— Служанка не забыла. Обязательно закончу до отъезда к Императорскому мавзолею!

Видя, что это не произвело впечатления на Фу Цинъюя, она повернула голову и подставила ему другое ухо:

— Ваше Величество, не теребите всё время одну мочку. Что, если мои уши станут одно больше другого?

Девушка была мила и наивна, её ясные глаза сияли, как утренние звёзды, без тени притворства. Её улыбка затмевала блеск всех жемчугов и шёлка в комнате.

Фу Цинъюй тихо рассмеялся, проговорив: «Хорошо, нельзя отдавать предпочтение одному в ущерб другому», — и пару раз ущипнул её за другую мочку. Наконец, он взял её за запястье и потянул на кровать.

Кажется, он был доволен. Баоин колебалась, стоит ли заодно попросить разрешения навестить Старшую принцессу в Монастыре Ясной Луны.

Пока она медлила, Фу Цинъюй отпустил её и, поправляя фитиль лампы, как бы невзначай произнёс:

— Вчера сын Юань Гаомяо спрашивал о тебе.

— А?

Баоин никак не ожидала такого поворота. Она слегка приоткрыла рот, её ресницы растерянно дрогнули.

Фу Цинъюй снова усмехнулся, погасил лампу и, обняв её, тихо спросил:

— Вы раньше были хорошо знакомы?

Баоин помнила, что Юань Гаомяо был на несколько лет старше её отца. Кажется, от первой жены у него было две дочери, которых давно выдали замуж.

В детстве Баоин видела его вторую жену, госпожу Се. Госпожа Се была очень нежной, говорила тихо и мягко, но здоровье у неё было слабое, она часто лежала, поправляясь. За долгие годы брака она родила только одного сына, Юань Ичэня.

Юань Ичэнь был немного старше Баоин. Они играли вместе, когда он только научился ходить.

Тогда Баоин звала его «старшим братиком» и искренне верила, что он её пятый брат.

Позже, узнав правду, маленькая девочка была потрясена до глубины души, её представление о мире рухнуло, и она даже долго плакала из-за этого.

Но всё это было очень давно. Услышав, что «старший братик» помнит её, Баоин почувствовала тепло в сердце, но твёрдо помнила о своём статусе дочери преступника и не хотела вовлекать других.

Она помолчала немного и уклончиво ответила:

— Тогда все соседские дети играли вместе. Наверное, и он был среди них. Служанка точно не помнит.

— Правда?

Голова Баоин покоилась на груди Фу Цинъюя, его низкий голос отдавался в её сердце.

— А он тебя помнит. Даже сказал, что между вами была помолвка.

Баоин беспокойно шевельнулась, но мужчина крепко прижал её к себе:

— Помолвка, устроенная ещё до рождения… Почему я от тебя об этом не слышал?

Не только Фу Цинъюй, но и сама Баоин слышала об этом впервые.

— Служанка не знала. Даже если что-то и было, наверное, это просто соседские шутки…

— Я спросил у генерала Юаня.

И что дальше? Фу Цинъюй снова замолчал.

Баоин постаралась как можно спокойнее спросить:

— И что… что сказал генерал?

Фу Цинъюй презрительно фыркнул:

— Он? Эти старые лисы, прошедшие через все превратности чиновничьей карьеры, разве скажут хоть слово правды? К тому же…

Его ладонь переместилась на её затылок и внезапно сжалась.

— Даже если это была детская помолвка, всё равно нужно учитывать, кто был первым.

Сердце Баоин сильно дрогнуло.

Была ли у неё детская помолвка с семьёй Юань, она не знала. Но Фу Цинъюй упомянул другую помолвку, устроенную до рождения, о которой знали многие во дворце. Баоин выросла, слушая эти слухи.

Во второй год Гуанхуа, перед тем как Чэн Янькан отправился в Яньмэнь, его жена Сюй Наньцинь уже была беременна вторым ребёнком.

Так совпало, что во дворце императрица Сун тоже была на сносях. Император Уле, Фу Шо, считавший Чэн Янькана своим близким другом, хотел породнить семьи и устно пообещал титул наследной принцессы дочери Чэн.

Однако императрица Сун родила наследного принца, а у родителей Баоин снова родился мальчик. Следующие двое детей тоже были мальчиками. Баоин родилась только на десятый год Гуанхуа.

Фу Шо при жизни очень серьёзно относился к этой помолвке и упоминал о ней многим из своего окружения. Но тогда и наследный принц, и Баоин были ещё малы, и официальной помолвки не было.

Кто бы мог подумать, что к семнадцатому году Гуанхуа и Фу Шо, и Чэн Янькан погибнут на поле боя, и даже наследного принца Фу Цинъяня не станет. Так называемая «наследная принцесса Чэн» осталась лишь темой для пересудов старых дворцовых слуг.

Каждый раз, когда упоминались события тех лет, Фу Цинъюй становился слегка недовольным.

Баоин прекрасно это знала и осторожно сменила тему:

— Нет никакой очерёдности. Всё это старые пустые разговоры. Тех людей уже нет… Естественно, это больше не имеет значения. Ваше Величество, не принимайте всерьёз.

Фу Цинъюй долго молчал, затем внезапно перевернулся и навис над ней:

— Да, то всё не в счёт.

Его дыхание было сбившимся и тяжёлым. Он склонился и принялся покрывать поцелуями её шею, оставляя дорожку следов.

— Только это…

— Мм?

У Баоин кружилась голова от его поцелуев, её нежный голос стал хриплым и томным.

— Только это реально.

Фу Цинъюй обхватил её талию, прижимая к своей груди.

— Неважно, что было раньше. Судьба распорядилась иначе, и ты в конце концов оказалась в моих руках…

Баоин прикрыла глаза. Слишком много боли требовало выхода, все слова превращались в прерывистые стоны. Она обвила его руками, подаваясь навстречу.

— …Так что оставайся здесь смирно. Не мечтай о многом. Такова твоя судьба.

Эти слова, произнесённые почти шёпотом, позволили Баоин сохранить частичку ясности сознания даже в момент всепоглощающей страсти.