Глава 2 (Часть 1)

Линь Цюн со всех ног мчался по коридору. Хотя вокруг всё было роскошно и великолепно, у него не было настроения это разглядывать.

Если не убежит сейчас, то лишится жизни!

Он бежал почти с той же скоростью, с какой сдавал тысячу метров на физкультуре в старшей школе, но коридору, казалось, не было конца.

От быстрого бега Линь Цюн слегка задыхался.

Этот коридор был чертовски длинным!

Сердце его колотилось, словно внутри стучали десять тысяч сурков. В коридоре было много комнат, и если он не поторопится, кто-нибудь мог выйти, и тогда шанса сбежать у него уже не будет.

Вскоре Линь Цюн увидел впереди дверь в европейском стиле. Через стеклянное окно над дверью, казалось, пробивался слабый свет.

Нет!

Это был не просто свет.

Это был священный свет Иисуса!

Стоит ему выбежать отсюда, и он обретёт свободу, откроет для себя новую жизнь!

На лице Линь Цюна появилась улыбка. Господи!

— Хватит! Мы с Ханъюнем столько лет дружим, и что, теперь, когда его подставили и он оказался на дне, я должен от него отвернуться? — Ли Ханьян раздражённо отвечал родителям по телефону.

До несчастного случая с Фу Ханъюнем, он фактически управлял семьёй Фу. Но полгода назад, после происшествия, сделавшего его полупарализованным, его отец вместе со сводным братом и другими акционерами начали отбирать у Фу Ханъюня всё, что было в его руках.

Фу Ханъюнь был тяжело ранен. Узнав, что, возможно, до конца жизни не сможет встать на ноги, он долго не мог смириться с этим и впал в уныние. Характер его тоже испортился, стал странным и непредсказуемым.

Фу Чанфэн, сославшись на нестабильное психическое состояние старшего сына, позволил младшему, Фу Цзинхуну, взять в свои руки дела Фу Ханъюня. К тому же, некоторые старые акционеры компании, которых молодой и самоуверенный Фу Ханъюнь постоянно держал в узде, давно были им недовольны. С подачи Фу Чанфэна власть Фу Ханъюня быстро сошла на нет.

Сейчас он хоть и числился в компании, но это была лишь пустая формальность. В деловых кругах все были старыми лисами и давно поняли, что сегодняшний Фу Ханъюнь уже не тот, что прежде. Те, кто был поумнее, поспешили провести черту.

Вот и сегодня, хоть Фу Ханъюнь и женился, и приглашения были разосланы всем знатным семьям, пришло всего несколько человек.

— Если больше ничего нет, я вешаю трубку, — Ли Ханьян нетерпеливо закончил разговор и раздражённо взъерошил волосы.

Он глубоко вздохнул.

У брата такой радостный день, нужно быть веселее.

Ли Ханьян подошёл к двери и только открыл её, как мимо с безумным смехом пронеслась белая тень.

Ли Ханьян: …

На мгновение Ли Ханьяну показалось, что у него в глазах помутилось. Затем раздался хлопок — «Бам!», и у входа в коридор остались лишь двустворчатые двери, качающиеся взад-вперёд от силы инерции, словно крылья бабочки.

Линь Цюн распахнул дверь и совершил прыжок веры. Он свободен! Теперь никто, кроме закона, не сможет его удержать.

Однако, пробежав всего несколько шагов, он наткнулся на высокую белую стену, преградившую ему путь.

Линь Цюн: ?

Это немного отличалось от того, что он себе представлял.

Линь Цюн посмотрел на стену перед собой, затем обернулся. Тело его резко вздрогнуло, глаза слегка расширились.

Перед ним возвышалась огромная, невероятных размеров церковь. Величественная, строгая, священная и неприкосновенная. Линь Цюн никогда не видел такого грандиозного сооружения и на мгновение потерял дар речи.

В прошлой жизни он был всего лишь мелким обывателем, одним из многих простых людей. Если и видел подобные вещи, то лишь мельком по телевизору.

Линь Цюн смотрел на церковь перед собой, не в силах отвести взгляд.

Это было…

Слишком офигенно!!!

Линь Цюн, словно простой деревенщина, задрал голову. Огромное, величественное здание потрясало его воображение. Но он быстро тряхнул головой.

Сейчас не время любоваться видами, ему нужно выбираться отсюда.

Линь Цюн пошёл вдоль высокой стены, пытаясь найти выход. Но у него от природы не было чувства направления, и, сделав большой круг, он вернулся на то же самое место.

Линь Цюн: …

Просто волшебно.

Линь Цюн слегка нахмурил свои изящные брови. Местность вокруг церкви была сложной, и такой «деревенщине», как он, отсюда было не выбраться.

Он покосился на дверь, из которой выбежал. Кажется, это был единственный доступный ему путь.

Линь Цюн устало прислонился к стене, опустив глаза. Аккуратно уложенные волосы растрепались, и несколько прядей упали на лоб. Внезапно он что-то вспомнил, и его словно током ударило.

Только что страх перед злодеем затуманил ему разум, но теперь, успокоившись, Линь Цюн подумал.

На самом деле, если он сбежит, это всё равно верная смерть.

В книге первым крупным «косяком» пушечного мяса был побег со свадьбы, из-за чего Фу Ханъюнь остался один на церемонии, был осмеян и потерял лицо.

Линь Цюн застыл на месте. Хотя стояло лето, на сердце у него было холодно, как в сентябрьские заморозки.

Затем Линь Цюн поднял к небу белый средний палец.

Ничего, просто захотелось показать этому миру, что я о нём думаю.

Линь Цюн беспомощно стоял на месте, не зная, куда идти. На газоне перед церковью росло много цветов. Он не знал их названий, так что пусть будут полевыми.

Он протянул руку и сорвал один цветок. «Вернуться… не вернуться… вернуться…»

Лепестки один за другим падали перед ним~

Глядя на последний лепесток на стебле, Линь Цюн глубоко вздохнул. «Вернуться».

Линь Цюн смотрел на общипанную им догола сердцевину цветка, чувствуя себя совершенно растерянным.

Затем его мозг начал стремительно работать. Если он сейчас сбежит — это верная смерть, да и выбраться ему всё равно не удастся. Если же он вернётся и изменит первоначальный сюжет книги, возможно, сможет прожить немного дольше.

Глаза Линь Цюна внезапно блеснули. Точно!

Если он не будет совершать смертельные ошибки, как первоначальный владелец тела, возможно, ему удастся выжить под рукой злодея.

Ведь Фу Ханъюнь, придя в себя, мстил только тем, кто добивал его, пока он был парализован.

Линь Цюн снова воспрял духом. Хотя он не видел никакого будущего в этой, словно обглоданной собакой, жизни, но прожить ещё один день — уже хорошо.

Затем он поправил на себе белый свадебный костюм. Ему непременно нужно произвести хорошее впечатление на злодея.

Но Линь Цюн тут же сник, словно только что пробившийся из земли росток, у которого оборвали все листья.

Когда он только попал сюда и ещё не мог контролировать тело, первое впечатление на злодея уже было произведено.

Мужчине нельзя говорить, что он ни на что не годен!