Глава 11

Время было еще раннее, и Гу Нянь, не зная, куда пойти, немного поболтала с отцом, а затем встала и направилась к Гу Сы. В это время Гу Сы полулежала на мягкой кушетке, увлеченно поглощая повесть. Гу Нянь велела А Сянь не шуметь, тихонько подошла, наклонилась и заглянула в книгу в ее руках.

— Интересно?

Гу Сы, побледнев от испуга из-за внезапного голоса, увидела, что это Гу Нянь, и, скрипнув зубами, шлепнула ее.

— Ах ты, негодница, ходишь без звука!

Гу Нянь села рядом с ней и возразила:

— Это старшая сестра слишком увлеклась.

Гу Сы приподнялась на локтях и села.

— Почему это ты сегодня решила меня навестить?

Лицо Гу Нянь расплылось в улыбке, но тон был предельно серьезным.

— Старшая сестра, я выхожу замуж.

— Это же хорошо! — едва вырвалось у Гу Сы, как она поняла, что что-то не так. — Ты выйдешь замуж и уйдешь из дома, чтобы основать свой собственный. А как же аптека Цзижэнь? Ты же знаешь, я в медицине ни капли не разбираюсь. Мама согласилась?

Гу Нянь виновато ответила:

— Я сказала маме, что состояние старшей сестры с каждым днем улучшается, и скоро ты совсем поправишься. Мама хоть и рассердилась, но в конце концов согласилась.

Гу Сы испуганно вскрикнула:

— Эй, эй, паршивка! Почему ты со мной не посоветовалась? Ну все, конец моей беззаботной жизни.

— Даже если бы я не выходила замуж, неужели старшая сестра собиралась всю жизнь притворяться больной? Тебе уже больше двадцати, а ты до сих пор не замужем.

Гу Сы сверкнула глазами и снова ее шлепнула.

— Смеешь меня презирать!.. Ладно, ты и так меня столько лет прикрывала. В конце концов, это я виновата, думала только о своем комфорте, взвалив всю ношу на твои плечи. Раз уж так вышло, не смею больше нагло просить тебя нести это бремя за меня. С сегодняшнего дня старшая сестра начинает выздоравливать.

— Когда я уйду из дома, в аптеке Цзижэнь точно не смогу остаться. Два лекаря в аптеке тоже не справятся. В ближайшие дни я найду еще одного. Ничего страшного, что ты не разбираешься, лекарь в аптеке позаботится о пациентах, тебе нужно будет лишь иногда заходить туда.

Гу Сы безвольно откинулась назад, положила повесть на лицо и простонала. Гу Нянь тихонько рассмеялась, убрала книгу и увидела сморщенное красивое лицо Гу Сы. Та бросила на нее сердитый взгляд, но вдруг снова села и спросила:

— Как думаешь, если сестра выйдет замуж за фулана, разбирающегося в медицине?

Гу Нянь серьезно задумалась.

— Идея хорошая, но разве мужчины изучают медицину?

Гу Сы удрученно опустила голову и разочарованно сказала:

— Все-таки повести лучше. Там каких только господ не бывает.

Гу Нянь подумала, что старшая сестра совсем помешалась. Взрослая женщина целыми днями сидит в комнате, читает повести, а когда в настроении, так еще и сама пишет, выставляя свои творения в городских книжных лавках. Неожиданно их действительно стали покупать. Постепенно автор под псевдонимом «Ижэнь Сыгу» стал предметом бурных обсуждений. Гу Сы была очень довольна и часто хвасталась перед Гу Нянь.

Сначала Гу Нянь уговаривала ее быть скромнее и сдержаннее, но после многочисленных бесполезных увещеваний перестала тратить слова и позволила ей делать, что хочется.

Вдруг Гу Нянь кое-что вспомнила.

— Не обязательно. Три года назад я слышала от людей, приехавших в наш город на заработки, что в уезде Цаншань есть семья, которая из поколения в поколение занимается медициной. В этом поколении у них родился только сын. Семья была в отчаянии, не желая, чтобы медицинские знания прервались, и нарушила родовой завет передавать знания дочерям, а не сыновьям. Этот человек оказался чрезвычайно талантлив и уже в шестнадцать лет прославился в уезде Цаншань. Однако…

— Однако что?

— Однако, полагаю, этот человек давно женат. Сестре лучше поискать другие варианты.

На этот раз Гу Сы разозлилась не на шутку и пнула ее ногой.

— Столько говорила, чтобы просто подразнить меня!

Гу Нянь не успела увернуться, и удар пришелся по руке. Она вскрикнула от боли. Гу Сы с сомнением наклонилась к ней.

— Так больно?

Гу Нянь кивнула. Гу Сы хотела было отвести ее руку, чтобы посмотреть внимательнее, но Гу Нянь бросилась на нее, повалила на кушетку и начала щекотать. Гу Сы смеялась до колик и долго умоляла о пощаде, прежде чем Гу Нянь наконец отпустила ее. Отскочив на безопасное расстояние, она довольно улыбнулась.

— Сестра, отдыхай хорошенько, Нянь'эр пошла.

Сказав это, она повернулась и ушла. Улыбка сошла с лица Гу Сы. Она задумчиво посмотрела на потолочные балки и вдруг тяжело вздохнула.

В тот же вечер Гу Янь прислала слуг пригласить отца и дочь на ужин в столовую переднего двора. Гу Нянь догадывалась, что ужин будет не из приятных, но деваться было некуда. Она отослала пришедшую служанку.

— Иди скажи моей матери, что уже темнеет, идти по дороге неудобно, я подожду отца и приду вместе с ним.

Ну и что с того, что Гу Нянь была рождена от второго мужа? Слуги, даже если и презирали ее в душе, не смели показывать это открыто. Служанка, пришедшая пригласить Гу Нянь на ужин, поклонилась и ушла.

Гу Нянь вернулась в свою комнату, умылась и, посвежевшая, вышла из своего двора. Пройдя через круглую арку, она попала во двор, где жил ее отец.

После того как Гу Нянь прошла церемонию совершеннолетия, ее отец переехал сюда. Если бы не боязнь сплетен, Гу Нянь ни за что не согласилась бы жить отдельно от отца.

К счастью, два двора были соединены и находились очень близко. Тун Синьюэ в свободное время любил приходить к ней во двор и убираться в ее комнате, из-за чего у нее часто возникало ощущение, будто она все еще трехлетний ребенок.

Выйдя из своего двора, Гу Нянь сразу попала во двор отца под названием «Няньсян Юань» (Двор Заветных Мыслей). Отец дал этому скромному дворику такое странное имя несколько лет назад, как только переехал. Когда Гу Нянь спросила почему, отец лишь улыбнулся и промолчал.

Погруженная в свои мысли, Гу Нянь подошла к двери отца. Только она собралась постучать, как дверь отворилась, и он вышел. В слабом свете двух фонарей, висевших у входа, Тун Синьюэ разглядел подошедшую.

— Твоя мать прислала человека сказать, чтобы мы шли ужинать в столовую переднего двора. Почему ты еще не там?

Гу Нянь взяла его под руку и с улыбкой ответила:

— Я пришла забрать отца, чтобы пойти вместе.

Сказав это, она помогла Тун Синьюэ отойти в сторону, протянула руку, закрыла дверь, затем снова встала рядом, и ее рука вернулась на руку отца. Осторожно ведя его, она помогла спуститься с единственной ступеньки перед дверью.

— Осторожнее.

Тун Синьюэ усмехнулся.

— Твой отец еще не настолько стар, чтобы его нужно было поддерживать при ходьбе. Быстро отпусти, я сам пойду. Если твоя мать увидит, опять будет тебя ругать.

Гу Нянь не обратила на это внимания и продолжала поддерживать его, идя под усыпанным звездами ночным небом.

— Пусть ругает. Я просто не буду отвечать.

— Нет, отец не разрешает тебе меня поддерживать, — сказал он и действительно оттолкнул руку Гу Нянь. Гу Нянь, опасаясь, что в темноте он может споткнуться и подвернуть ногу, пошла на уступку. — Хорошо, хорошо. Как только дойдем до переднего двора, я отпущу руку. И буду держаться от вас подальше, идет?

Такой ответ удовлетворил Тун Синьюэ, и он со спокойной совестью позволил Гу Нянь вести себя под руку.

Отец и дочь шли, тихо переговариваясь и вспоминая шутки Хуан Сюу. Когда они подошли к краю переднего двора, Гу Нянь действительно отпустила руку отца, прошла несколько шагов вперед, оставив его позади, и обернулась с улыбкой.

Здесь было развешано множество фонарей. Сказать, что было светло как днем, было бы преувеличением, но дорогу под ногами было видно совершенно отчетливо. Гу Нянь знала это, поэтому и согласилась отпустить отца одного, как только они дойдут сюда.

Положение Гу Нянь в поместье Гу было невысоким, а Тун Синьюэ — еще ниже. Поскольку Гу Янь придавала огромное значение иерархии, Тун Синьюэ боялся, что если кто-то увидит их близкие отношения, то станет клеветать на Гу Нянь, обвиняя ее в незнании правил. Поэтому, за исключением присутствия А Дэ и ее мужа, Тун Синьюэ никогда не позволял Гу Нянь проявлять к нему излишнюю близость на людях, опасаясь, что слухи дойдут до Гу Янь и вызовут ее гнев.

Однако, если бы Тун Синьюэ узнал, что Гу Нянь открыто заявила служанке ее матери, что заберет его с собой на ужин, как бы он обрадовался в душе, скрывая это за внешним недовольством?