Глава 6 (Часть 2)

Только вот в прошлой жизни в это время она уже была замужем и не помнила, было ли это объявление.

Подумав об этом, Ван Сюцинь снова посетовала на свою несчастную судьбу.

До тридцати лет она родила троих дочерей, ни одного сына, и муж с свекровью постоянно ее третировали.

Однажды ночью выпал сильный снег, а она, и без того слабая здоровьем, была вынуждена идти за фельдшером по приказу старой ведьмы.

По дороге у нее закружилась голова, и она упала. Она не помнила, куда именно, но, когда пришла в себя, ей снова было двадцать.

Но и на этот раз ей не повезло со временем.

Хо Сяо и Линь Тин поженились три дня назад.

Всего три дня!

Если бы она вернулась на несколько дней раньше, у этой плохой женщины, Линь Тин, не было бы шанса выйти замуж за Хо Сяо!

Но и сейчас было не слишком поздно. Она хладнокровно ждала, когда Линь Тин, как и в прошлой жизни, сбежит с деньгами.

А потом она начнет постоянно ходить в дом семьи Хо.

Раз уж тетя Ху Сю выбрала Линь Тин в качестве невестки, то и ее тоже выберет.

Если она будет заботливой и почтительной, то рано или поздно станет женой генерала.

Вспомнив о том, каких высот достиг Хо Сяо в прошлой жизни, Ван Сюцинь почувствовала волнение.

— Ты куда собралась? Не видишь, что на улице снег? — недовольно спросила Чжао Саньни, увидев, что дочь с корзиной на руке собирается выходить.

Она подумала, что в последнее время Цинь ведет себя как потерянная душа, постоянно где-то пропадает, и неизвестно, чем занимается.

Чжао Саньни была очень худой, можно сказать, кожа да кости.

Из-за худобы ее лицо казалось еще более суровым.

На самом деле она была неплохим человеком, честным и порядочным, но ее лицо вселяло страх, и прежняя Ван Сюцинь ее боялась.

Но, прожив одну жизнь и борясь со злой свекровью, она больше не обращала внимания на ее недовольное лицо.

Она небрежно взвесила корзину на руке и с улыбкой на своем миловидном лице ответила: — Пойду поболтаю с тетей Ху Сю. У нее сейчас настроение плохое, мне ее жалко. Все равно я везде могу вышивать стельки, так хоть с ней посижу, поговорю, развеселю ее немного.

Чжао Саньни с подозрением подошла к дочери, подняла ткань, которой была накрыта корзина, и заглянула внутрь. Убедившись, что там действительно только стельки, она удивленно спросила: — С чего это ты вдруг так сблизилась с Ху Сю? Ты же раньше терпеть не могла ее болтовню?

У сестры Сю наконец-то появилась надежда, и Чжао Саньни не хотела, чтобы Цинь своим острым языком все испортила...

Ван Сюцинь подумала, что и сейчас не очень-то любит ее слушать, но ведь нужно задобрить будущую свекровь!

К тому же у нее в кармане лежали два леденца для близнецов — это был отличный способ произвести хорошее впечатление.

Ван Сюцинь была уверена, что, если ей удастся расположить к себе семью Хо, Хо Сяо обязательно на ней женится.

Ведь та плохая женщина, Линь Тин, именно так и попала в семью Хо.

Если она не воспользуется этой возможностью и не окажет им помощь в трудную минуту, то будет полной дурой.

Конечно, эти мысли она держала при себе.

Поэтому Ван Сюцинь, не отвечая на вопросы матери, поправила наушники и вышла за дверь.

Через несколько секунд она исчезла в снежной пелене.

Судя по ее решительному виду, она явно куда-то торопилась.

Чжао Саньни еще больше забеспокоилась.

Она знала свою дочь как облупленную. Не в обиду Цинь будь сказано.

В лучшем случае ее можно было назвать красноречивой, а в худшем — бесцеремонной скандалисткой, которая к тому же любила поживиться за чужой счет. Она была такой с детства, и ее невозможно было перевоспитать.

Неудивительно, что ее, как мать, насторожила такая резкая перемена в характере дочери.

Может, она под предлогом визита к сестре Сю тайком бегает на свидания?

Несколько месяцев назад она видела, как Цинь мило ворковала с сыном бухгалтера из бригады Шанхэ.

Этот парень был избалованным маменькиным сынком, совершенно не приспособленным к жизни, разве из него получится хороший муж?

Тем более что и его родня была та еще. Если ее дочь выйдет за него замуж, ее заклюют!

Нет, чем больше она думала об этом, тем больше беспокоилась. Чжао Саньни сняла фартук и поспешила в дом.

В темной комнате Ван Люцзинь, полулежа на кане и покуривая самодельную трубку, увидел, как жена влетела в комнату, и удивленно спросил: — Что случилось?

— Ничего, пойду прогуляюсь, — ответила Чжао Саньни, накидывая пальто.

Ван Люцзинь посмотрел на падающий за окном густой снег и еще больше удивился: — В такую погоду?

— Что ты ко мне пристал? — раздраженно ответила Чжао Саньни. — Я ушла!

Сказав это, не обращая внимания на реакцию мужа, она схватила корзинку для рукоделия и вышла.

Открыв дверь, она словно вспомнила что-то и крикнула: — Я в топке батат запекла, как будет готов, выкопай.

В тот же момент послышался скрип закрывающейся двери.

Ван Люцзинь пробормотал: «Вот чудачка», — и снова улегся на кань.

Затем он крикнул в сторону западной комнаты: — Лао Сань, мать тебя зовет...