Глава 13: Правила

Ли Цзюньчэ покинул дом Вэй с лицом, побагровевшим от злости. Подумать только, он, целый шицзы, когда это его выставляла за дверь какая-то девчонка?..

Но, как ни странно, именно до такого положения он и докатился…

У Вэй Цзиншу тоже было не лучшее настроение. Едва Ли Цзюньчэ ушёл, она швырнула парчовую шкатулку на низкий столик и, уперев руки в бока, набросилась на Вэй Шуци с вопросом:

— Зачем он приходил?

Ей всё время казалось, что резиденция Юнцзин замышляет что-то недоброе против семьи Вэй. Но что такого было у семьи Вэй, что могло бы привлечь резиденцию Юнцзин?

Вэй Шуци по-прежнему выглядел небрежно и развязно. Сидя в палисандровом кресле и покачивая ногой, он не ответил ей, а лишь усмехнулся:

— Неважно, зачем он приходил. Лучше скажи, зачем ты пришла?

Вэй Цзиншу чуть снова не забыла о главном. Топнув ногой, она временно выбросила из головы визит Ли Цзюньчэ в дом Вэй.

Схватив Вэй Шуци, она затараторила:

— Третий брат, я знаю, ты всемогущий, со всеми обходительный, всё у тебя получается, у тебя обширные связи, и ты везде в выигрыше…

— Говори по-человечески… — Уголки губ Вэй Шуци несколько раз дёрнулись. Он мысленно вздохнул, что искусство лести у Вэй Цзиншу было слишком уж топорным. Ещё пара таких фраз, и его, пожалуй, стошнило бы вчерашним ужином.

Вэй Цзиншу, не зная о его мыслях, хихикнула и без церемоний сразу перешла к делу:

— Третий брат, помоги мне разузнать о ранах старшей барышни семьи Сюй.

— Не помогу, — без малейшей деликатности отказал Вэй Шуци. — Твой третий брат — человек способный, но эти способности не для того, чтобы вынюхивать о делах в ваших девичьих покоях.

И добавил:

— Мне кажется, шицзы-е только что был прав. Тебе действительно стоит поработать над своими манерами, а то целыми днями слоняешься без дела, и что ни взбредёт в голову, то и делаешь.

Вэй Цзиншу не только получила отказ, но её ещё и высмеяли. Однако она не выказала досады, а по-прежнему улыбалась и, придвинувшись к Вэй Шуци, принялась без умолку звать: «Третий брат, третий брат».

От этого у Вэй Шуци по коже побежали мурашки, и голова пошла кругом.

Вэй Цзиншу считала, что происшествие с Сюй Цзиньжун, которую едва не растоптала лошадь, было очень странным. Если в прошлой жизни кто-то хотел навредить семье Вэй и использовал Сюй Цзиньжун как предлог, это ещё можно было понять.

Но в этой жизни ни она сама, ни её лошадь не участвовали в скачках, а Сюй Цзиньжун всё равно пострадала и едва не погибла под копытами лошади.

Нельзя ли предположить, что тот, кто стоял за этим, на самом деле целился в Сюй Цзиньжун или в семью Сюй, а в прошлой жизни Вэй Цзиншу просто случайно стала козлом отпущения?

Ей всё время казалось, что беды семьи Вэй начались именно со смерти Сюй Цзиньжун, когда она стала козлом отпущения. В этой жизни она должна была всё выяснить и больше не оставаться в полном неведении.

— Третий брат, третий брат, ну помоги же мне! Иначе зачем тебе такое красивое лицо?

Миндалевидные глаза Вэй Цзиншу блестели, голос был нежным и милым, очень очаровательным.

Только Вэй Шуци от такого её вида не на шутку испугался, тут же вскочил и стряхнул с себя мурашки.

— Прекрати, прекрати! Ты сегодня лекарство не принимала, что ли? Только и делаешь, что пугаешь людей.

И добавил:

— Оставь эти штучки, твой третий брат на такое не купится.

Видя, что этот приём на Вэй Шуци совершенно не действует, Вэй Цзиншу немного рассердилась. Вытаращив глаза и надув щёки, она торопливо сказала:

— Третий брат, не вынуждай меня прибегать к крайним мерам! (букв. не отказывайся от доброго отношения, чтобы потом получить плохое)

Вэй Шуци небрежно взглянул на Вэй Цзиншу, но в его глазах мелькнула усмешка. Он снова сел, покачивая ногой, и усмехнулся:

— А твой третий брат как раз не любит доброго отношения, а любит, когда его вынуждают. Что, всё ещё недовольна?

— Ты… — Вэй Цзиншу разозлилась от такой его бесстыдной манеры, топнула ногой и снова спросила: — Ты действительно даже в такой мелочи не поможешь?

— Не помогу, не помогу… — Вэй Шуци, зевая, махнул рукой. — Иди-ка ты куда-нибудь, где попрохладнее, и не приставай ко мне. Твой третий брат собирается прилечь…

С этими словами он развалился на стуле, закрыл глаза и принял совершенно неподобающий вид.

У Вэй Цзиншу от злости даже глаза покраснели:

— Третий брат, смотри, не пожалей потом!

Не дожидаясь ответа Вэй Шуци, она, закусив губу, громко фыркнула и безжалостно пнула его ногой по ноге.

Вэй Шуци вскрикнул от боли и тут же гневно посмотрел на неё. Но Вэй Цзиншу, задрав голову и выставив нос к небу, снова громко фыркнула и, не оборачиваясь, ушла.

Вэй Цзиншу ушла, кипя от злости. Куаньдун виновато поклонилась Вэй Шуци, хотела что-то сказать, но в итоге так ничего и не произнесла.

На лице Вэй Шуци было написано полное отчаяние. Не обращая внимания на выражение лица Куаньдун, он указал на парчовую шкатулку на столике и сказал:

— Забери это с собой. Как-никак, это подарок из резиденции Юнцзин, нехорошо будет, если он будет выглядеть слишком потрёпанным.

Что касается расспросов о делах внутреннего двора семьи Сюй, Вэй Шуци по-прежнему не уступал.

Куаньдун согласилась и, не смея больше ничего говорить, взяла шкатулку и поспешила за Вэй Цзиншу.

Только тогда Вэй Шуци потёр ушибленную голень и вздохнул. С такой-то силой, как у этой девчонки, это было всё равно что почесать зудящее место — какой от этого мог быть вред?

Госпожа и служанка, одна впереди, другая сзади, вышли из внешнего кабинета и направились во внутренний двор. Едва они дошли до вторых ворот, как их позвала к себе девушка Ляньцяо, служившая при Юй-ши.

Только тут Вэй Цзиншу испугалась. Втянув шею, она последовала за Ляньцяо, став невероятно послушной.

В старом доме семьи Вэй в Юньчжоу жила только вторая ветвь семьи. Вэй Жэнь уже много дней был в отъезде и ещё не вернулся, но Юй-ши управляла домом, и у неё было немало дел, связанных с визитами и общением. В это время во дворе Шаонянь несколько пожилых женщин как раз докладывали что-то Юй-ши.

Вэй Цзиншу тихонько нашла уголок и села там, теребя платок и испытывая беспокойство.

Когда все посторонние из комнаты ушли, Вэй Цзиншу стала ещё более неусидчивой.

Юй-ши искоса взглянула на Вэй Цзиншу, отпила глоток из остывшей чашки, чтобы смочить горло, и только потом вздохнула:

— Ты знаешь, почему твой отец в былые времена установил то неписаное правило?